Бонни проводили в отдельный кабинет, откуда она безуспешно попыталась связаться с родителями Макса, путешествующими по Европе.
Потом Бонни позвонила своим. Мать вроде бы искренне встревожилась, отец, как обычно, был беспомощен. Он без особого энтузиазма предложил прилететь во Флориду, но Бонни сказала, что необходимости в этом нет. Ей оставалось только ждать нового звонка от Макса или похитителя. Мать обещала выслать «Фед-Эксом» деньги и фотографию Макса 8 х 10 для розыска.
Последний звонок Бонни сделала Питеру Арчибальду в рекламное агентство «Родейл и Берне» на Манхэттене. Коллегу Макса новость потрясла, но он поклялся соблюдать конфиденциальность, о которой просило ФБР. Бонни передала безумные указания Макса по поводу рекламы сигарет, и Питер Арчибальд сказал:
– Да он у тебя, Бонни, настоящий боец.
– Спасибо, Питер.
Августин повез Бонни перекусить в рыбный ресторан. Бонни заказала джин с тоником и спросила:
– Скажите честно, что вы думаете об этих ребятах из ФБР?
– Ладно. Полагаю, пленка их озадачила.
– Макс не казался очень испуганным.
– Пожалуй – и, как я говорил, он слишком озабочен рекламой «Мальборо».
– «Мустанга», – поправила Бонни и, глотнув джин, сморщилась, из чего Августин заключил, что она пьет нечасто. – Меня отфутболили как брошенную жену.
– Вовсе нет. Дело завели. Они лучшие в мире умельцы по заведению дел. Теперь вашу пленку отправят в лабораторию. Возможно, сделают пару звонков. Но вы же сами видели, как у них пусто – половина агентов зализывает раны после шторма.
– Земля же не перестала вращаться из-за урагана! – рассердилась Бонни.
– Нет, но ее трясет, как сучку. Я закажу креветок, вы будете?
Миссис Лэм не ответила и заговорила только в пикапе, когда они поехали в разрушенные районы на юге. Она попросила остановиться у окружного морга.
Этот грандиозный замысел следовало бы осуществить до ланча, подумал Августин.
Щелкунчик не обладал ни амбициями, ни энергией, чтобы стать классическим хищником в криминальном мире. Он считал себя хитрым приспособленцем. В крупное дело он бы сунулся только при благоприятных обстоятельствах. Щелкунчик верил в интуитивную прозорливость, поскольку она соответствовала его обычному стилю – не напрягаться.
Ребятишек он услышал задолго до их появления. Из джипа «чероки» с убойным движком по окрестностям громыхал Снуп Догги Догг, от которого дребезжали те немногие стекла, которые не повыбил ураган.
Ребятишки промчались раз, обогнули квартал и снова проехали мимо.
Это из-за костюма, ухмыльнулся про себя Щелкунчик. Думают, я при деньгах.
Он шел дальше. Когда джип появился в третий раз, музыка уже не звучала. Тупари, подумал Щелкунчик, еще бы плакат вывесили: «Гляньте, как мы грабим лоха!»
Когда джип заурчал за спиной, он отступил в сторону, замедляя шаг. Свернутый садовый шланг Тони Торреса Щелкунчик сбросил с плеча и нес перед собой. Машина поравнялась. Один парнишка свесился из окна, поигрывая хромированным пистолетом:
– Эй, мудозвон!
– С добрым утречком! – ответил Щелкунчик и, проворно захлестнув кольцо шланга вокруг шеи парня, выдернул его из машины. Тот грохнулся на мостовую и выронил пистолет – Щелкунчик его тотчас подобрал. Наступил парню на грудь и одной рукой крепко закрутил ему шланг на горле.
Остальные грабители высыпали из джипа на выручку приятелю, намереваясь уделать этого урода в шикарном костюмчике, но планы поменялись, когда они увидели, у кого пистолет. После чего они пустились наутек.
Поверженный грабитель уже почти отключился, и лишь тогда Щелкунчик ослабил петлю шланга.
– Мне нужно одолжиться бензином, – сказал он, – чтобы посмотреть Салли Джесси.
Парень медленно сел, потирая шею. Кое-где она кровоточила от врезавшихся в кожу трех золотых цепей. Безрукавка открывала татуировку на левом бицепсе – эмблема банды и кличка «Малыш-Ебыш».
– У тебя есть канистра, Малыш? – спросил Щелкунчик.
– Нету ни хрена, – просипел пацан.
– Это плохо. Придется забрать всю тачку.
– По фигу, он не моя.
– Ну да, я так и просек.
– Мужик, а че у тя с рожей?
– Не понял?
– Я грю, че у тя с харей-то?
Щелкунчик подошел к джипу и вынул из проигрывателя компакт-диск Снупа Догги Догга. Картинно полюбовался своим отражением в блестящей поверхности.
– По-моему, все неплохо, – сказал он.
– Красаве-е-ец! – ухмыльнулся пацан. Щелкунчик приставил парню к виску пистолет, приказал лечь мордой вниз и сдернул ему брюки до щиколоток.
По улице прокатил автоподъемник Флоридской электрической компании, парень заорал «На помощь!», но водитель не остановился.
Изогнув голову, Малыш-Ебыш увидел, что Щелкунчик поднял к небу компакт-диск, словно хромовую облатку, и услышал его слова:
– Хоть какой-нибудь толк от паршивой музыки.
– Мужик, ты че удумал?
– Угадай.
Прикрываясь рукой, Тони щурился на Айру Джексона, стоявшего против солнца.
– Я вас знаю? Ну да, я вас помню.
– Мою мать звали Беатрис Джексон.
– Я же сказал, что помню.
– Она погибла.
– Я слыхал. Очень жаль. – В шезлонге Тони Торрес чувствовал себя уязвимым, а потому подтянул колени, где лежал дробовик.
Айра спросил, не помнит ли торговец чего-нибудь еще.
– Например, ваши слова, что трейлер надежен, как штаб-квартира «Си-би-эс».
– Бросьте, дружок, я такого не говорил. – Тони хотелось вскочить на ноги, но это быстро не получится. Одно неверное движение – и хлипкий шезлонг проломится под его весом. – «Одобрено правительством» – вот что я сказал, мистер Джексон. Точные мои слова.
– Мать погибла, а трейлер разнесло на куски.
– Ну так офигенный же был ураган. По телику сказали – «шторм века». – Неужели придурок не видит, что в яйца ему нацелен «ремингтон», думал Тони. – Речь о разрушительном стихийном бедствии, дружок. Гляньте, сколько домов поломало. А что с моим домом? В Хомстеде военную авиабазу сдуло, к чертям собачьим! От такого не укроешься. Мне жаль, что ваша мать погибла, мистер Джексон, но трейлер – всего лишь трейлер.
– А что стало с крепежом?
Этого еще недоставало, подумал Тони, он еще и в крепеже разбирается!
– Представления не имею, о чем вы! – Торговец попытался изобразить негодование.
– На кусках трейлера я нашел обрывки двух растяжек, – сказал Айра. – Ремни гнилые, крепежные буравы короткие, анкеров нет – и эту хрень я видел своими глазами.
– Уверяю, вы ошибаетесь. Все подверглось проверке, мистер Джексон. Каждый нами проданный домик был проверен. – Но уверенность в голосе торговца поугасла. Неприятно спорить с безликим силуэтом.
– Сознайтесь – кто-то укоротил чертовы буравы, чтобы сэкономить несколько баксов при установке, – сказал Айра.
– Поговори еще в таком тоне, – предупредил Торрес, – и я привлеку тебя за клевету.
Особым условием досрочного освобождения был запрет на ношение огнестрельного оружия, но Айра Джексон и раньше никогда им не пользовался. Многолетний опыт профессионального убийцы подсказывал: те, кто размахивает пистолетом, неизбежно сами получают пулю. Айра предпочитал личный контакт, достигаемый монтировкой, алюминиевой софтбольной битой, нунчаками, фортепьянной струной, ножевыми изделиями, а также спортивными носками со свинцовыми грузилами. Тони Торресу славно подошел бы любой из этих предметов, но Айра пришел к дому торговца с пустыми руками.
– Чего тебе нужно? – спросил Тони.
– Объяснений.
– Я их только что дал. – Глаза Тони слезились от солнца, в душе росла тревога. Какая-то чертовщина творится – Снежная Королева Эди скрылась с собаками этого парня. Они что, твари, сговорились? И куда подевался урод в идиотском костюме, так называемый телохранитель? – По-моему, тебе пора идти. – И торговец повел дробовиком в сторону улицы.
– Вот, значит, как вы обращаетесь с недовольными клиентами?
Торрес нервно хохотнул:
– Дружок, тут тебе никакой компенсации не светит!
– Это верно.
Айра Джексон был доволен, что вокруг стоит шум – стук молотков, визг дрелей и пил, треск генераторов. Весь народ восстанавливает жилища. Никто ничего не услышит, если торгаш вздумает сопротивляться.
– Ты сильно ошибаешься, если полагаешь, что я не знаю, как управляться с двенадцатым калибром, – сказал Тони. – Глянь-ка на дыру в гаражной двери.
Айра присвистнул:
– Это впечатляет, мистер Торрес. Вы попали в дом.
Лицо торговца закаменело.
– Считаю до трех.
– Мою мать убило жаровней.
– Раз! С каждой секундой ты все больше походишь на мародера, мистер.
– Вы говорили ей и всем этим несчастным людям, что домики безопасны… Как же вам спится по ночам?
– Два!
– Угомонись, жирный козел. Я ухожу. – Айра повернулся и медленно пошел к улице.
Тони Торрес перевел дух, язык казался наждачной бумагой. Он опустил дробовик на колено. Сын Беатрис Джексон остановился на выездной дорожке и присел завязать шнурок.
