Я вышел из консультации. Полный ненависти взгляд доктора Мо жег мне спину.
На улице все так же шел дождь. Я раскрыл зонтик и одиноко зашагал по безлюдной улице. Оглянувшись на покинутый мною дом, я не смог его разглядеть: всего несколько десятков шагов, а он уже превратился в тень, мерцающую под дождем.
Я отправился в библиотеку.
Сегодня очень холодно и пасмурно, поэтому в библиотеке нет обычной толчеи. Здесь тихо и спокойно. Сначала я выписал из каталога названия всех имеющихся здесь книг о восточных гробницах династии Цин, императоре Тунчжи, гробницах Хуйлин. Потом я направился в методический кабинет. Народу здесь тоже было мало, возможно, мне удастся найти что-нибудь такое, чего нет в Интернете.
Я, словно безголовая муха, бессистемно метался по завалам исторических материалов, как вдруг, пролистывая книгу о жизни императора Тунчжи, нашел нечто интересное:
Одиннадцатый год правления Тунчжи. Император готовится к великой свадьбе. Будущую императрицу выбрала вдовствующая западная императрица Цыси. Невесте только четырнадцать лет, она дочь Фэнсю, маньчжура истинно желтого знамени из рода Фуча, одного из восьми знатнейших маньчжурских родов, который из поколения в поколение давал Китаю великих генералов и министров.
Вдовствующая восточная императрица Цыань выбрала императрицей Алутэ, дочь министра церемониала Чунци, монгола истинно голубого знамени. Чунци в четвертый год правления Тунчжи был удостоен на государственных экзаменах звания чжуанъюаня, первого из первых, и был назначен в придворную академию Ханьлинь редактором-составителем. За двести с лишним лет после основания империи из маньчжуров и монголов выдержал экзамен по китайскому языку только один человек: Чунци. Все чиновники восхваляли его.
Алутэ была старше Тунчжи на два года. Тунчжи отверг невесту, которую выбрала для него родная мать Цыси, а предпочел Алутэ, которую выбрала Цыань. От этого Цыси пылала гневом, но Тунчжи продолжал упрямо держаться своего предпочтения. При поддержке восточной императрицы Цыань он добился своего: Алутэ была возведена в ранг императрицы и занесена в родовые списки, а госпожа Фуча удостоилась только звания наложницы Хуйфэй. Молодой император и императрица очень любили друг друга, однако даже после свадьбы Цыси постоянно досаждала им и без конца плелаинтриги против новой императрицы. Согласно народному преданию, Цыси заставила Тунчжи расстаться с любимой императрицей, и молодой император, не вынеся одиночества, начал украдкой выходить из дворца в поисках любовных приключений; он заразился сифилисом, но побоялся признаться в этом и не лечился. Когда же императорские лекари обнаружили заболевание, было уже поздно, и император Тунчжи скончался в муках, не достигнув и двадцати лет.
Что же касается императрицы Алутэ, то после кончины императора гонения на нее усилились, возможно, потому, что Цыси сочла неугодную ей императрицу виновной в смерти своего единственного сына. Алутэ впала в отчаяние и через несколько месяцев после смерти Тунчжи, на 20-й день второй луны первого года правления императора Гуансюя, покончила жизнь самоубийством во дворце, проглотив золотой перстень. Ей был от роду 21 год.
На пятый год правления Гуансюя император Тунчжи и императрица были захоронены в поспешно возведенной гробнице Хуйлин.
Меня особенно заинтересовала одна статья.
Во время церемонии захоронения чиновник министерства церемоний У Кэ зачитал биографии усопших, вспомнил короткую жизнь императора и императрицы и был так охвачен горем и скорбью, жалея об их кончине, что на обратном пути во время остановки на ночлег в Цзичжоу он провел ночь без сна и решил покончить с собой, чтобы своей смертью выразить укор Цыси. Прежде чем принять яд, он сочинил предсмертное стихотворение:
Вспоминаю прожитые годы – шестьдесят восемь лет, Болтали праздно о любви и верности. Землей посыпали главу своему императору, Пусть его звезда снизойдет к нему в могилупод землей. Печальной будет для него встреча с предками, Все они жили благополучно. Любимое место для душ одиноких В ночной дождь и ветер – Цзичжоу.
Я прочитал это стихотворение и не удержался от горестного вздоха. Перерыв гору книг, я не нашел больше ничего интересного. От слепяще-белого света неоновых ламп у меня заболели глаза. Наконец, устав от своих бесплодных исследований, я уже собрался уходить, когда вдруг обратил внимание на страничку содержания в одной книге: глава VI называлась «1945 год. Несчастье с восточными гробницами».
Почему 1945-й? Ведь Сунь Дяньин разграбил гробницы в 1928 году. Я внимательно прочитал эту главу. Вот что я узнал.
Во время второй мировой войны восточные гробницы охраняли японские войска и солдаты армии марионеточного государства Маньчжоу-го (ведь там были захоронены предки марионеточногоимператора Пуи). После победы над японцами охрана, конечно, ушла, чем и воспользовались расплодившиеся тогда банды. Многие из них решили поживиться на ограблении восточных гробниц.
Бандиты вскрыли Цзинлин, гробницу Кан-си, Динлин, гробницу Сяньфэна, Хуйлин, гробницу Тунчжи, а также гробницу восточной императрицы.
Вновь я не удержался от горестного вздоха: великий стратег император Канси тоже не смог избежать позора – его гроб расколот, прах выброшен.
Еще больше меня заинтересовало описание разграбления гробницы Хуйлин.
Грабители вскрыли подземный дворец и выбросили из гроба прах императора Тунчжи. Останки этого императора давно превратились в груду истлевших костей. Зато, когда вскрыли гроб императрицы, все замерли от испуга: тело императрицы было в целости и сохранности, как будто она только что умерла. Когда тело извлекли из гроба, его суставы оказались подвижными, как у живого человека. Лицо сохранило совершенно естественную окраску, а кожа была упругой, как живая.
Разбойники сорвали с трупа одежду, сняли все драгоценности, забрали всю погребальную утварь. Оставив нагое тело императрицы валяться на полу, грабители удалились.
Однако в скором времени сюда с той же подлой целью заявилась другая банда. Они проникли в подземный дворец и поняли, что их опередили. В ярости отчаяния они вспороли живот императрицы и изрубили ее внутренности, пытаясь отыскать тот золотой перстень, который шестьдесят лет назад проглотила императрица, чтобы покончить с собой.
Через несколько дней в подземный дворец проникла уже третья банда и обнаружила нагой труп с длинными распущенными волосами. Лицо покойной императрицы было как живое, без каких-либо признаков тления, только живот распорот и внутренности вывалены наружу.
Читать дальше я был не в силах. Захлопнув книгу, я закрыл глаза, пытаясь представить себе эти страшные сцены. Мое воображение оказалось неспособным представить, как прекрасную и величественную императрицу выволакивают из гроба, срывают с нее одежды, кидают нагую на землю и потрошат, словно каплуна, выворотив все внутренности наружу.
Алчность человеческая не щадит даже умершую много лет назад слабую женщину. Если допустить, что разграбление гробницы императрицы Цыси было воздаянием великого Неба за совершенные ею злодейства, то какие же преступления совершила супруга Тунчжи, юная императрица Алутэ?
При жизни она сама вдоволь намучилась, так и не изведав счастья, которое, казалось, было суждено ей самим Небом, и от безысходности проглотила золотой перстень, чтобы оборвать свою такую короткую и несчастную жизнь.
Когда она умерла, ей исполнился двадцать один год. Что сегодня делают девушки в возрасте двадцати одного года? Я вспомнил Розу и Хуан Юнь – они немного старше. Девушки в двадцать один год учатся в университете, прыгают на батуте, играют в боулинг. Алутэ была императрицей, но этой великолепной красавице пришлось лишить себя жизни – вот в чем настоящая несправедливость.
Незаметно пролетело еще несколько часов. Когда я оторвался от книг о далеком прошлом, чтобы немного передохнуть, за окном уже стемнело: зимние вечера приходят очень быстро.
– Извините, нам пора закрываться, – сказал мне библиотекарь.
Я сдал книги и вышел на улицу.
На город опустилась ночь, а я все думал об Алутэ. На самом деле это вовсе не имя, а родовая фамилия, фамилия ее клана. Ни книги, ни исторические документы не сохранили подлинного имени этой девочки. А было ли вообще у нее имя? Непременно. Хотя она была не мужчиной, а всего лишь женщиной, что в древнем Китае считалось невысоким «званием», она была еще и императрицей, поэтому в истории сохранился ее посмертный титул: императрица Сяо-чжэи.
Я шел по темным безлюдным улицам, и во мраке ночи мне чудилась тень покойной императрицы Алутэ, одиноко бродящая по зимнему Шанхаю.
