— Потеряшек у нас не было. Неопознанных трупов тоже. Сигналов из больницы не поступало.
Сказав все это, он тут же забыл о моем существовании. Как и постовой.
Назад к зданию вокзала я возвращался в одиночестве. Успокаиваться было нельзя — ведь не для того я приехал сюда, чтобы поговорить с двумя полицейскими и сразу же отчаливать. Нужно было исключить любую вероятность, что Сергей был здесь, и лишь тогда покидать городок. Я снова набрел на толпу таксистов в зале ожидания и обратился к бойкому зазывале:
— Поселок большой?
— Это город вообще-то, — обиделся таксист.
— Это многое меняет, — заверил я. — Больница далеко?
— Прилично.
— Сколько?
Когда спрашиваешь у таксиста «Сколько?», совершенно неважно, в каком контексте. Он всегда поймет этот вопрос правильно. Таксист назвал стоимость поездки до больницы. Я кивнул, и мы выдвинулись на привокзальную площадь.
По пути я узнал, что, оказывается, находился в Мордовии. Сказывались топографический кретинизм и недостаток образования. О чем-то таком мне всегда толковал Сергей.
Пока мы ехали в больницу, я глазел в окно. Крохотные частные домики и пятиэтажные жилые дома, погруженные во мрак. Редкие встречные машины. На большинстве улиц царила непроглядная темнота, на других горели одинокие фонари, которые только подчеркивали пустоту вокруг. Маленькие городки типа Рузаевки по ночам практически вымирали. Раньше я даже не мог такого представить.
Центральная районная больница была погружена во тьму. На территории было очень мало света, в основном из окон корпусов. Территория была большой, и я тыкался по ней, бродя мимо беседок для встреч больных с родственниками, мимо зданий и строений. Пока не наткнулся на станцию «скорой помощи».
Тарабанил долго. Дверь открыл мужик в форменной синей безрукавке работника 03 и с монтировкой в руках. Он угрожающе зарычал:
— А ну пошел отсюда, наркоман, или все кости переломаю!
— Обязательно уйду, — пообещал я очень вежливо и спокойно. — Но не могли бы вы показать вашим сотрудникам фотографию одного человека? Он пропал, и я везде его ищу.
Мужик опустил монтировку.
Пара минут разговоров, и он даже запустил меня внутрь. Держа монтировку наготове, мужик позволил мне подойти к диспетчерской — здесь была всего лишь одну женщина — и поговорить. Я вкратце объяснил, в чем дело, и передал ей фотографию Сергея.
— Там на обороте мой сотовый. Покажите, пожалуйста, всем врачам. Если положите на видное место, они сами увидят. Вдруг они подбирали этого парня недели полторы-две назад? В районе вокзала. Если узнают — пусть позвонят. В долгу я не останусь.
Женщина закрепила фотографию Сергея на стекле так, чтобы каждый подходящий к диспетчерской видел снимок.
До утра я коротал время, куря одну сигарету за одной, на лавочке в десятке метров от станции «скорой помощи».
Где-то далеко лаяли собаки. Воздух здесь был удивительный. Живя всю жизнь в Москве, ты не задумываешься о том, чем дышишь. Сейчас я вдыхал чистый воздух, от которого аж распирало легкие, запахи каких-то трав и растений — и поразительную тишину.
Когда часы на сотовом показали 8 утра, я принялся обходить больничные отделения. В первую очередь меня интересовали хирургия и травматология. Безуспешно. Затем, отгоняя от себя панические мысли, я стоически отправился в морг. Морг здесь был совсем крохотным, но от него разило приторным тошнотворно-сладким запахом мертвой плоти. Работник патологоанатомического бюро, только пришедший на работу, взглянул на фото Сергея и заверил, что такой экземпляр к ним не поступал.
Так и сказал, экземпляр. Но пусть называет Сергея хоть рулоном. Главное, что мой брат не попадал в морг этого городка.
Слава богу.
Оставались морги еще 12 городов России на пути следования поезда.
Автобусная остановка была сразу за территорией больницы. Я был здесь чужаком, но прикинул, что мне нужен автобус с надпись «Вокзал». Таким автобусом был первый же. Возможно, через вокзал и больницу здесь шли вообще все автобусы.
На вокзале я оказался около полудня. До моего поезда оставалось 14 часов. Целая вечность. Благодаря вечернему сну в поезде я, несмотря на бессонную ночь, чувствовал себя вполне сносно. Добрел до закусочной — теперь усталую женщину здесь сменил седоватый мужичок. Я показал фотографию Сергея и ему. Брата он не встречал. Я заказал два хот-дога и кофе.
— Брата, значит, ищешь, — озадачился мужичок. — Ты бы, парень, объявления расклеил. На столбах. И на остановке на площади, там почти все отираются.
Я собрался в поездку спонтанно, у меня не было никакого плана. Сейчас это ощущалось.
— А как сделать листовки? И где?
Мужичок почесал затылок.
— Это точно не ко мне.
Идея была хорошая. Листовки пригодятся мне и в других городах, куда я отправлюсь сегодня же ночью поездом «Москва-Оренбург». Поэтому я купил билет до Сызрани — следующего города в моем списке — и пошел бродить по окрестностям.
Подходящее место нашлось через пару кварталов, на Вокзальной улице. Это был небольшой компьютерный магазинчик, но объявления на двери кричали: «Принтер», «Сканер», «Ксерокс». За прилавком скучал, тыкая кнопки телефона, парнишка лет 20. Он испуганно уставился на мои татуировки. А когда я объяснил, что мне нужно, несказанно обрадовался.
— Не вопрос, все сделаем! Вам украсить как-нибудь в фотошопе?
— Мне нужна не открытка. Листовки. Фотография, описание человека и телефон.
Паренек был расторопным, и через полчаса я вышел с целым пакетом листовок. За все отдал почти тысячу рублей. От того, что мне дал Щербаков, оставалось ровно 5 тысяч рублей. Нужно было экономить.
Большую часть листовок я аккуратно упаковал в рюкзак. Купил сухой клей в магазинчике канцтоваров на привокзальной площади и отправился расклеивать объявления.
Крупное фото Сергея занимало больше половины листовки, под фото был указан большими и жирными черными буквами мой номер. А над снимком было написано, когда и каким поездом ехал Сергей, где пропал — и просьба позвонить, если кто-либо узнал этого человека.
Я расклеил около 20 объявлений. На автобусной остановке. На столбах привокзальной площади. А также у дверей магазинов — но только тех, где уже висели объявления, а значит, здесь такое практикуется.
Когда на Рузаевку опустилась темнота, я коротал время в зале ожидания и пытался вздремнуть. Было очень неудобно, и я засыпал не более чем на минуту-другую. Открывал глаза, устраивался поудобнее на жестком сиденье и снова погружался в дрему. В одно из таких пробуждений я и заметил женщину, которая шла через зал ожидания. Прямо ко мне. Я опустил ноги на пол.
— Это ты парня ищешь? — спросила она без хождений вокруг да около.
Я весь напрягся.
— Да. Кто вам сказал?
Ей было лет 40 на вид. Круги под глазами. Желтые зубы. Грязная одежда.
— Когда пропал?
— Почти две недели. Вы его видели?
— Он тут комнату снимал, — она почесалась. — Пару дней.
— Комнату? — я не мог поверить. — Где?
— Да тут, в доме, — она махнула рукой. — За площадью. Рядом.
— Когда?
— Ну вот когда ты и сказал. Могу показать. Хозяйке в дверь позвонишь и сам все спросишь.
Меня охватило такое возбуждение, что я вскочил и дернул рюкзак на плечо.
— Пошли!
— Только это… Вознаграждение какое-нибудь…
— Пятихатка сойдет?
Она кивнула и повела меня к выходу из здания вокзала. По пути я посмотрел на часы на сотовом. До моего поезда оставалось меньше часа.
Несмотря на ночь, площадь была забита машинами. Вокзал никогда не спал. Она свернула направо и двинулась через площадь, не обращая внимания на проползавшие мимо машины. А машины не обращали внимания на нее. Я шел следом. Женщина почему-то постоянно чесалась. И постоянно что-то говорила.
— А я вижу объявление, думаю, ба, я же его знаю. Надо помочь, думаю. На вокзале спросила, тебя описали. Говорят, парень с наколками и с рюкзаком…
Мы свернули за угол жилого дома и оказались во дворе пятиэтажки. Здесь, по сравнению с привокзальной площадью, царил кромешный мрак. Я несколько раз быстро моргнул, чтобы глаза быстрее адаптировались. Женщина шла впереди, не сбавляя шага.
— А он ходил тут, комнату искал, пожить где. У той хозяйки и нашел. У нее одна комната свободная…
У меня не было времени обдумать, какого черта Сергей ночью вышел из поезда и ни с того, ни с сего решил пожить в этом, да простит меня Рузаевка, ничем не примечательном городке. Не было на это времени и сейчас. Я лишь сообразил, что женщина стала говорить громче. Пожалуй, она говорила даже слишком громко.
Опыт предупредил об остальном. Я напрягся, взявшись за петлю рюкзака. А потом спиной почувствовал движение. И резко пригнулся, одновременно скидывая рюкзак.
