— А как же насчет остального? Что не так?
— То, что из вас не бог весть какой детектив. — Энгстром посмотрел на пол. — Да, здесь кровь, но лишь несколько капель. По-моему, она капала с ножа, когда вор уходил с ним. Сэма убили не за столом; рана находится в груди, а не в спине. На самом деле, у вора и ножа-то не было, когда он сюда явился; он взял нож из-под прилавка в магазине.
Клейборн нахмурился.
— Я все же думаю…
— Погодите, дайте мне закончить. — Энгстром указал рукой на дверь. — Как мне представляется, Сэм был там. Он выключал свет в магазине, когда забрался вор. Тот явился за деньгами, а не для того, чтобы убивать, и ему хотелось лишь одного — спрятаться и дождаться, когда Сэм уйдет. В задней части магазина спрятаться негде, поэтому он решил спрятаться за прилавком, в темноте. Но тут что-то произошло: Сэм либо увидел его, либо услышал. И тогда вор схватил нож и нанес удар.
Далее вор берет деньги из кассы. Он готов бежать через заднюю дверь, но тут на дорожке появляется Лайла. Он запирает дверь, решив, что она подергает ручку и уйдет.
Но его ждет сюрприз: у нее есть ключ. Он успевает выкрутить лампочку, чтобы она не смогла включить свет. А когда она заходит внутрь, он ждет ее в темноте с ножом.
Клейборн нахмурился.
— Вы же видели ее тело, — сказал он. — Может, тот, кто совершает убийство в минуту паники, и нанесет повторный удар, чтобы жертва нападения не выжила и не смогла его опознать. Но тут другое. Она была не просто убита — ее били ножом снова и снова, так, как Норман бил ее сестру в душевой…
Он умолк, поняв, что шериф его не слушает. Никто ему не поверит, пока у него нет доказательств — веских, бесспорных доказательств.
— Да вы не волнуйтесь, — произнес Энгстром. — Если Бейтс действительно жив, он не уйдет далеко.
— Но теперь у него есть деньги.
— А у нас есть его имя, его фотографии и полная информация о том, что он совершил. Он не сможет скрываться долго; да и куда ему деться?
Клейборн не ответил. У него не было ответа.
И тут, взглянув на разбросанные по столу бумаги и папки, он увидел лежавшую на самом краю газету. Она была частично сложена, будто ее отбросили за ненадобностью, однако на первой полосе над двумя колонками был отчетливо виден заголовок.
ГОЛЛИВУДСКИЙ ПРОДЮСЕР ПЛАНИРУЕТ СНЯТЬ ФИЛЬМ О ДЕЛЕ БЕЙТСА.
Теперь он знал, куда направился Норман.
Джан Харпер внимательно рассмотрела свое лицо в зеркале ванной комнаты и решила, что макияж у нее превосходный, поле чего показала своему зеркальному отражению язык.
Отлично, детка. Теперь можно и начинать.
Прихватив сумочку с полки, она повернулась и вышла на цыпочках — предосторожность, которая, в общем-то, не была обязательной: во второй спальне, по другую сторону ванной комнаты, Конни храпела вовсю. Соседка Джан по квартире будет, наверное, до полудня спать мертвецким сном, а когда наконец проснется, пожалеет, что еще не умерла: развлечения и игры минувшей ночи напомнят о себе тяжелым похмельем.
Однако, пока Джан шла к выходу, ее стала терзать зависть. Конни не требовалось быть рабски привязанной к зеркалу: холодный душ, пара движений расческой после сна — и все в порядке. Ей не нужно было думать о том, хорош ли ее макияж, — не с таким большим носом и такой маленькой грудью. Если хочешь внедриться в этот бизнес, нужен маленький носик и большая грудь, так что Конни заведомо была не при делах.
Внезапно Джан охватил приступ стыда. Нельзя же винить Конни за ее внешность. Она честная и не пытается что-то сделать со своим носом или грудью. Она вполне довольна и тем, что имеет, а это достойно похвалы, а не осуждения.
Джан пожала плечами. Выйдя из дому, она заперла за собой дверь. У Конни все сложится; сейчас самое время подумать о собственных целях и задачах. Потому-то она и потратила час на макияж, потому-то и ждет ее на парковке аккуратная маленькая «тойота». Всякий раз, когда она задумывалась о ежемесячных платежах, ее начинало трясти, но, едва она открывала дверцу, садилась на сиденье и вдыхала чудесные запахи новой машины, к ней тотчас возвращалось хорошее настроение.
«Тойота» была для нее не роскошью, а чертой ее облика, частью имиджа. И запах новенькой кожи был так же необходим, как духи «Шанель», которыми она опрыскивалась после душа, — хотя бензин уже стоит дороже, чем духи. Если хочешь достичь вершины, не садись в автобус.
Она завела мотор, аккуратно вырулила на дорогу и свернула в восточном направлении, на Малхолланд-драйв.[35] Вдоль извилистой дороги кое-где виднелись ряды домов, но по большей части за окнами машины тянулись скалистые уступы, поросшие кустарником. В утренней дымке еще можно было мельком увидеть сусликов, койотов и других представителей животного мира, включая любителей утренних пробежек.
Не обращая на них внимания, Джан смотрела в сторону долины Сан-Фернандо,[36] которая раскинулась слева от нее. В желтоватом пятне смога проступали очертания звуковых павильонов «Коронет стьюдиос», которые располагались где-то между студийным центром Си-би-эс и черной башней киностудии «Юниверсал».
«Тойота» вновь свернула налево и покатила вниз. Джан набрала в грудь побольше воздуха, что всегда делала перед тем, как начать зигзагами спускаться в туман. Этот чертов смог въедался в хромированные детали «тойоты», а уж что он делал с человеческими легкими — одному богу было известно. Но тот, кто вознамерился достичь вершины, иногда должен бывать и в ущелье.
Миновав бульвар Вентура, она направилась к северу, к воротам студии располагавшимся по правую руку. Перед ней ехал сверкающий «роллс-ройс»; он остановился перед будкой охраны, но лишь на мгновение. Полосатый шлагбаум, преграждавший въезд, дернулся, человек в форме улыбнулся и жестом пригласил водителя проехать. «Роллс-ройс» двинулся в сторону парковки.
Затем к будке подъехала Джан, и шлагбаум опустился. Охранник смотрел на нее.
Она одарила его улыбкой.
— Джан Харпер… — произнесла она.
Выражение его лица не изменилось, — а может, это лицо вообще было лишено выражения?
— К кому вы направляетесь?
— Я в команде Дрисколла.
— Минутку, пожалуйста.
Охранник повернулся и исчез в будке, где начал проверять списки, стопкой лежавшие на полке возле двери.
— О'кей. Попросите их, чтобы они дали вам бейдж.
— Спасибо. Попрошу.
Шлагбаум поднялся, и Джан проехала, надеясь, что ее улыбка не выглядит слишком нарочитой. Этот парень в «роллс-ройсе» удостоился радушного приема, но ее имени охранник не запомнил даже после стольких недель визитов на студию.
Расслабься, детка. Наступит день, когда ты будешь проезжать через эти ворота по красной дорожке, которую они расстелют для тебя до самого офиса Дрисколла.
Джан как раз проезжала мимо этого офиса, находившегося в административном здании справа, но не остановилась. Все места на парковке были снабжены стойками с табличками, извещавшими, что эти места зарезервированы за персоналом. Таковы правила, по которым работает эта система: у персонала места на парковке рядом с офисами; звезды и режиссеры выбирают места рядом с павильонами, лучшие продюсеры являются владельцами площадок, расположенных рядом с их конторами.
Но ведь имена на табличках можно стереть и написать новые. И, судя по тому, как шли дела в киноиндустрии, те, кто писал имена на табличках, были единственными людьми в городе, имевшими постоянную работу.
Джан пожала плечами и поехала в дальний конец парковки. Ей попадались разносчики почты на велосипедах, престарелые продюсеры на мототележках, фургоны и грузовики со съемочным оборудованием. «Тойота» протискивалась между передвижными гримерками и трейлерами и внезапно была вынуждена затормозить: впереди шла съемка какой-то сцены, и на площадке вспыхнула и замигала красная лампа, извещавшая о необходимости остановить движение, шум которого мог помешать работе.
Кинопроизводство должно продолжаться.
Когда-то эти студийные улицы пестрели всевозможными нарядами: тут можно было увидеть актеров в восточных одеждах, заимствованных из арабских сказок, попадались пираты, бальные танцоры времен Французской империи, кавалеристы Армии Конфедерации. Тут и там слонялись статисты в цилиндрах и фраках, девочки из кордебалета казались ходячими радугами. Индейских вождей с воинственно разрисованными телами и звезд ковбойских фильмов в белых костюмах и шляпах сменяли ведущие актрисы, которые блистали в костюмах, порожденных фантазией Эдит Хед.[37]
Однако костюмные фильмы ушли в прошлое, сметенные финансовыми потрясениями. Сегодня шейх Валентино[38] — это приземистый нефтяной магнат в деловом костюме, солнечных очках и замызганной куфии.[39] Пиратские корабли затонули, на смену танцзалам пришли дискотеки, Армия Конфедерации была унесена ветром.[40] Джинджер и Фред навсегда отставили в сторону свои танцевальные туфли,[41] индейская тропа войны стала пролегать через сенатские слушания, куда краснокожие являются с дипломатами в руках, ковбои сделались похожими на бородатых студентов университета, а большинство ведущих актрис ныне заняты в постельных сценах, и одежда им не нужна. Сегодня, идя на киностудию, не ищите гламурного блеска — ищите место, где можно припарковаться.
