Все как будто не возражали. Марк Гудман повернулся к Карлу.
– Вы, полковник, опытный, профессиональный следователь. Каково ваше мнение по поводу этих вещественных доказательств? Необходимо ли дальнейшее расследование? Предъявление обвинений? Или дело следует закрыть?
Карл пожевал нижнюю губу.
– Необходимо принять во внимание фактор давности и специфику свидетеля. Он может казаться надежным и достоверным, но я бы не стал рассматривать его в качестве свидетеля до тех пор, пока его слова не подтвердят другие показания. И хотя бы одна веская вещественная улика. В этом смысле армейский реестр явно недостаточен. Если бы я вел дело, я бы его закрыл.
– Карл, это неправда, – возразил я. – Вы сами это прекрасно понимаете. Просто считаете, что в данной ситуации это единственное, на что вы способны. Допросите подозреваемого.
– Этого не будет, – поспешил возмутиться Иган. – Ни здесь, ни в другом месте. Мы забываем о самом главном: это... это дело может погубить жизнь и политическую карьеру достойного человека, заслуженного ветерана, мужа, отца и самоотверженного общественного деятеля. Американскому обществу больше не нужны скандалы и охота на ведьм. К тому же имеются международные соображения. Я закрываю это дело и считаю дальнейшее обсуждение бессмысленным.
Полковник Гудман немного подумал и спросил:
– Я хотел бы знать, как каждый, кто обладает настоящей информацией, намерен с ней обойтись? Джон?
– Забыть и считать, что этого собрания никогда не было.
– Билл?
– Точно так же.
– Полковник Хеллман? Это ведь ваше дело.
– Расследование было неофициальным. Официальным оно никогда не станет. Будем считать, что дело закрыто.
Мне послышался вздох облегчения.
– Пол?
– Я хотел бы переговорить с подозреваемым.
Гудман намеревался что-то сказать, но передумал и обратился к Сьюзан:
– Мисс Уэбер?
– У меня нет никакого опыта в правоохранительных или следственных делах, и я не представляю, что такое достаточная или косвенная улика, надежный или ненадежный свидетель. Но я знаю, что некий пехотный капитан совершил четыре убийства и кражу. И тот единственный капитан, который, по нашему мнению, мог совершить все эти преступления, проживает сейчас в гостевых комнатах этого здания. Здравый смысл подсказывает, что с ним необходимо поговорить. Он может рассказать, где находился в тот день. Возможно, получил отпуск, лечился в госпитале или был в компании десятка друзей. Надо копнуть немного глубже. И не исключено, мы останемся довольны тем, что узнали. А возможно, придется копать еще глубже.
Снова воцарилось неловкое молчание. Первым заговорил я:
– Поймите, я сам не уверен, что убийца – Эдвард Блейк. Более того, хотел бы убедиться в обратном. Сьюзан права: мы ничего не теряем, если переговорим с этим человеком.
– Так вы желаете, – повернулся ко мне Иган, – чтобы я поднялся наверх, вытащил из постели вице-президента США и заставил спуститься сюда, чтобы он ответил на вопросы о своем возможном участии в этом преступлении?
– А почему бы и нет?
– Потому что на его месте я послал бы вас подальше.
– Мне это говорили десятки раз. И получали повестки в суд.
– Вы в своем уме?
– Спросите у Карла.
Иган не стал тревожить вопросом Хеллмана и продолжал говорить со мной:
– Если вы такой законник, то не забывайте, что у вас нет права допрашивать людей, и уж тем более вице-президента страны.
– Добровольные допросы практикуются повсеместно, Джон, – возразил я. – Следует только спросить, готов ли человек отвечать на наши вопросы. Если он отказывается, у вас возникают маленькие подозрения и вы приносите ему такую маленькую повесточку.
– Что за херня?
Военные редко ругаются.
– Следите за своим языком, – одернул его полковник Гудман.
– Господи! – всплеснул руками Иган. – В голове не укладывается.
Джон Иган был среди нас тем, кому поручили самую грязную работу. И он рисковал потерять больше остальных за исключением, разумеется, самого Эдварда Блейка. Если он являлся резидентом ЦРУ и планировал операцию, то в случае успеха вместе с Биллом был бы гостем на инаугурационном балу нового президента и в неофициальной обстановке называл его Эдди.
У Вашингтона своя система награждений и наказаний: если я выяснил, что ты поступил неправедно, я тебя не наказываю, а прошу поощрения. Но лично я и правоохранительная система действовали иначе.
– Мы с вами, Карл, – заговорил я, – присягали служить закону. Мы на довольствии у государства. Рассматриваемое убийство совершено в то время, когда подозреваемый служил в армии. Как вы считаете, у нас есть право попросить Эдварда Блейка добровольно ответить на наши вопросы?
Карлу очень хотелось покачать головой, но профессиональный долг вынуждал его кивнуть. Со стороны показалось, что у него свело шею.
– Это подведомственный вопрос, – наконец произнес он.
– Вы из ФБР? – спросил я Игана.
– Нет, – ответил тот.
– Кто представляет в посольстве ФБР?
– Какая разница? – вспыхнул Иган. – Вы мне осточертели, Пол.
– Выставляетесь перед Сьюзан? – спросил Билл.
Прежде чем я успел послать его подальше, в разговор вступила сама Сьюзан:
– У него свербит с тех самых пор, как он узнал правду. Так что можете ему верить.
Я соскользнул с посольского стола.
– Иду наверх искать Эдварда Блейка.
Иган встал на моем пути.
– Только попробуй поднимись на одну ступеньку, и с тобой покончено, парень.
– Джон, не вынуждайте меня вас бить.
Но тут поднялся наш председательствующий полковник Гудман.
– Прекратите вы оба. – Он посмотрел в мою сторону. – Пол, если я попрошу вице-президента присоединиться к нам, вы дадите мне слово, что сочтете расследование завершенным?
Теперь понятно, почему военная разведка на плохом счету. Но я не дурак и ответил:
– Разумеется.
– И обещаете считать все, что услышали сегодня вечером, секретной информацией без срока давности?
– Да.
– А вашу поездку во Вьетнам считать туризмом и не более?
– Конечно! – Я заметил, что Билл и Джон переглянулись. Они не протестовали, чтобы я взял верх. Это означало, что они меня уже похоронили.
Полковник Гудман направился к двери.
– Попрошу сотрудника секретной службы переговорить с вице-президентом.
Карл наклонился ко мне.
– Пол, вы еще можете передумать.
– Хочу лично встретиться с В-П, – ответил я. – Взять автограф для своего племянника.
Сьюзан встала, подошла и тихо спросила:
– Ты бы вызвался добровольцем на опасное дело в свой последний день во Вьетнаме?
– Нет. Но я подчиняюсь приказам. Мой последний приказ – найти убийцу.
– Но мне показалось, Карл был бы не против, если бы ты прекратил расследование.
– Черт с ним, с Карлом. Ты как?
– Я на твоей стороне. Поступай, как считаешь нужным.
Вернулся Гудман и объявил:
– Вице-президент встретится с нами. – А меня предупредил особо: – У вас десять минут. Держитесь вежливо и уважительно.
– Слушаюсь, сэр.
– Не выдвигайте никаких обвинений. Представьте факты. Если вице-президент пожелает сделать заявление, он его сделает. Если нет, это его право.
– Слушаюсь, сэр. Я всегда так поступаю.
– Отлично.
Дверь отворилась, все поспешно вскочили, но это оказался всего лишь мой приятель Скотт Ромни. Он обвел всех взглядом, сурово, как ему показалось, посмотрел на меня и вышел.
Через несколько минут в посольский кабинет вошел вице-президент Эдвард Блейк. Он оказался почти такого же роста и телосложения, как я, но не такой симпатичный. На нем были брюки, белая рубашка без галстука и нелепое кимоно.
Эдвард Блейк не казался раздраженным, нервным, озадаченным или лично напуганным – только профессионально озабоченным.
– Добрый вечер, – сказал он. – Возникли проблемы?
Полковник Гудман прокашлялся.
– Нет, сэр... ничего в этом роде. Позвольте вам представить собравшихся.
Первой он назвал Сьюзан Уэбер и объяснил, что она проживает в Сайгоне и является другом семьи Куинн. Затем очередь дошла до Билла Стенли и Карла Хеллмана.
– Билл приехал из Сайгона. Он друг Сьюзан и коллега Джона, которого вы знаете. Полковник Хеллман служит в армии и только что из столичного округа. – Самое интересное он оставил напоследок: – А это Пол Бреннер. Тоже друг мисс Уэбер и коллега полковника Хеллмана.
Я пожал руку будущему президенту.
– Ага, я знаю, кто вы такой, – улыбнулся он. – Моя жена с вами разговаривала.
