в этот раз под своим. Оставались только джинсы, но они уже почти высохли, поэтому делать что-то с ними уже не было никакого смысла. Да и что он мог сделать, не будет же он, в конце концов, сидеть в электричке без портков?!
Дальше он поставил на сиденье напротив сумку и открыл ее. Пара носков. Он снял с себя старые носки и сбросил их на пол. Но от этого запах стал еще резче. Тогда он взял их, приоткрыл форточку и выкинул их куда-то на улицу. Вскоре на ногах оказались новые носки. Футболка. Он снял с себя промокшую рубашку и повесил ее на спинку сиденья рядом. Поверх, на тело, он надел футболку чистую. Пакет, который дал ему Хачик Лёня. Наконец он добрался и до него. Он приоткрыл его и осторожно посмотрел внутрь, в нем лежал еще какой-то пакет. Не доставая его из первого, он засунул туда руку и развернул его. «Вот бли-и-ин!», – вырвалось невольно вслух, вырвалось так громко, что женщина с курицей опять косо на него посмотрела. Он как-то глупо улыбнулся ей, совершенно непроизвольная реакция с его стороны, потом засунул пакет обратно в сумку и прикрыл его чистыми трусами.
Теперь надо было понять, что делать дальше. Вот он выйдет на вокзале в Малой Вишере. Это четверть пути в Москву. Дальше что? Да и Москва. Почему именно туда? Потому что большой город, потому что там он мог слиться и стать незаметным. Вскоре ноги его начали подсыхать. Чистая сухая футболка приятно касалась тела. Нервы стали потихоньку приходить в порядок, а с ними пришли и первые позывы ко сну. Глаза начали медленно закрываться. Несколько раз он ловил себя на мысли о том, что кто-то стоит рядом с ним, может сзади, может метит уже ему прямо в лицо из пистолета. Каждый раз он вздрагивал и оглядывался. Баба уже перестала обращать на него внимание и тоже дремала. Видимо в своем сознании она вынесла его в категорию деревенского идиота, бесполезного и совершенно безобидного. За окном была уже полная темень. Редкими вспышками фонарей проплывали за окном редко попадавшиеся села и станции, в столь поздний час на этом направлении по вагонам не ходили уже ни торговцы, ни контролеры. Лишь голос уставшего машиниста, того, кто в самом начале пути кричал мужикам «не держим двери» лениво повторял названия незнакомых Антону станций. Вскоре сон окончательно им овладел, голова опустилась на сумку, тело вытянулось вдоль сиденья и он, скрутившись калачиком, крепко заснул.
В Малую Вишеру он прибыл уже поздней ночью. Задержалась ли электричка или нет, но когда он вышел на перрон этой последней остановки, вокзальные часы показывали уже половину первого ночи.
– Извините, – спросил он у какой-то бабки, которая вышла из соседнего вагона и медленно поволокла свою скрипевшую телегу прочь. – На Москву электричка когда?
– Нету туто токой! – бабка остановилась и потерла свое морщинистое лицо краем ладони, – тутово только до Ленинграда и до Окуловки ходят электрички. А до Москвы токой туто нету.
– До Окуловки тебе надо, оттуда до Бологово, потом до Твери, – проговорил ему мимоходом какой-то парень, лет двадцати с чем-то, который услышал обрывок разговора.
– Спасибо, а где электричка останавливается?
– Здесь, – не останавливаясь парень повернулся и показал пальцем вниз, – только завтра это уже будет, утром, часов в восемь. Зайди на вокзал, спроси!
Антон кивнул парню головой и как-то машинально продолжил движение за всеми остальными. Пальцы ног снова неприятно касались мокрого асфальта. Но дойдя до ступеней на большой пешеходный мост, он остановился. Это был путь в город, а там ему делать было нечего. Да и не безопасно это было. Документов у него не было, вид у него был такой, как будто он только что вылез из какой-то помойки. Все это не сулило ничего хорошего в случае встречи с сотрудниками правоохранительных органов. Постояв в нерешимости несколько минут на перроне, он, наконец, развернулся и медленно пошел в сторону вокзала. В конце концов, где еще можно было переночевать в тепле, не привлекая к себе особого внимания?
Старая дверь вокзала слабо скрипнула и он оказался внутри. В лицо ударил слабый запах еды какой-то провинциальной столовой и от этого запаха у него неприятно заскребло в животе. Он вспомнил, что не ел ничего с десяти часов утра этого дня, вернее, он посмотрел на вокзальные часы, которые показывали без двадцати час, уже дня прошлого. Он прошел чуть дальше, сидеть перед самым входом ему не хотелось. Во-первых, дуло, во-вторых, он был на виду у всех, кто будет входить. Он почему-то был уверен, что в здании вокзала в столь поздний час он будет один. Где еще можно найти второго такого придурка, который приедет вечером из Питера и всю ночь будет ждать утренней электрички до Окуловки? Но лишь только он вошел, чья-то голова приподнялась из-за спинки сиденья, окинула его испуганным взглядом, и тут же опустилась обратно.
Антон прошел мимо одного ряда сидений и дошел до того, которое было в углу. Напротив, в нескольких метрах от него, лежал на боку с рюкзаком под головой какой-то парень. Он посмотрел на него прежним испуганным взглядом, потом снова поднял голову и посмотрел на входную дверь.
– Нет их там? – спросил он тихим голосом.
– Кого?
– Ментов.
– Я не видел. Должны быть?
Парень как-то неопределенно пожал плечами и сел на скамейку. Он был примерно одного возраста с Антоном и одного телосложения. Его волосы были точно такого же цвета, только чуть длиннее. Спутавшаяся чёлка падала на лоб почти до самых глаз. Вид его был уставший и испуганный. Он как-то пристально посмотрел на Антона, будто пытаясь понять, откуда он тут взялся и чего хотел. Потом, видимо смекнув по виду того, что и его жизнь не слабо потрепала, честно ему признался:
– Они меня ищут, – и тут же добавил, только уже тише, – так что если не нужны тебе лишние проблемы, лучше иду куда-нибудь подальше.
С минуту Антон молчал. Затем он встал, парень думал, что он хочет уйти, но Антон, наоборот, подошел к нему и сел напротив.
– А что ты натворил?
– Ничего я не натворил.
– Так чего ты тогда их боишься?
– В армию не хочу, вот чего. Несколько дней назад меня прямо из дома забрали в военкомат, много нас таких позабирали. В итоге всех отправили в учебку, а я убежал. Они в милицию мое дело отправили и вот теперь меня ищут менты по всему городу.
– Откуда знаешь, что ищут?
