– Мы должны достать палку. Если будет слишком мокро, можем соскользнуть вниз.
Каждый раздобыл себе по посоху, и они направились к пещерам. Внизу Джонни показал ему метровую в поперечнике дыру в основании скалы.
– Сюда туземцы водили мальчиков, чтобы они становились мужчинами. Чтобы войти внутрь, нужно родиться во второй раз. Вот увидите! Потому они и выбрали эту пещеру. Вот увидите! Но сначала – хотите кушать?
Они уселись на какое-то бревно и, загребая горстями, поели риса из полиэтиленовых пакетов, в то время как откуда-то сверху на них лаяла и швырялась землёй рассерженная мартышка.
– Покушать всегда полезно, – сказал Джонни. – А теперь пойдём внутрь. Вещи придётся оставить здесь.
Шторм припал к дыре. Перед лицом осыпа́лись мелкие камешки – обезьяна всё ещё проказничала на утёсе. Он посветил фонариком: в глубине отверстие сужалось.
– Херня какая-то.
– Это совершенно безопасно. У нас никто ничего не украдёт – здесь никого нет.
– Это же ебучая трубка, чувак!
– Тут ничего сложного. Я пойду первым. Она поворачивает налево. Когда перестанете видеть огонёк моего фонаря, идите за мной, ладно?
Крякнув, он опустился на четвереньки и пополз вперёд, скребя фонариком по полу. Шторм присел на корточки у входа, глядя ему вслед. Через несколько секунд огонёк Джонни погас где-то за крутым поворотом. Шторм пополз следом. Луч фонарика у него в руке прыгал по стенам и отражался, слепя глаза. За поворотом он увидел направленный к себе луч фонарика Джонни. Через несколько ярдов пришлось вытянуться и протискиваться через проход, прижав руки к бокам, повернув фонарик назад и уложив голову плашмя. Джонни разговаривал сам с собой по-китайски. Чтобы ползти дальше, Шторму пришлось выпустить из лёгких весь воздух, но он не понимал, как тут повернуть назад, да и в любом случае этот жирный ублюдок как-то ведь прополз, так что придётся остаться с ним – он сделает всё, чтобы не отстать от китайца, а ещё ведь неважно, жив ты или мёртв, разве он забыл? Лицом вперёд он скользил сквозь темноту – невероятно проворно. Вокруг внезапно разлился свет. Джонни стоял в полости, стены которой находились где-то вне пределов видимости. С помощью китайца Шторм осторожно поднялся со склизкого пола, но едва удержался на ногах. Джонни прошептал:
– Тихо, прошу вас!
Он посветил вверх. Высокие потолки подобно лохматому ковру из опавших листьев покрывали летучие мыши. Мириады летучих мышей.
Стоило Джонни лишь один разок щёлкнуть пальцами, как каждая мышь слегка шевельнулась там, где цеплялась за скалу, – это создало всеобщий шелест, сравнимый с шумом проезжающего локомотива. Возмущение вскорости спало, но теперь казалось, будто темнота наполнилась отчётливым эхом жизни.
– Вот смотрите, тут они оставили царапины на скалах. Туземцы.
Шторм внимательно изучил несколько едва различимых отметин в круге яркого света фонарика, но так ничего и не разобрал.
Джонни провёл огоньком фонарика среди неотчётливых символов и спросил:
– Что это значит?
– Что-что? Я-то откуда знаю!
– Я думал, вы знаете. Может быть, вы изучали этих людей у себя в университете.
Шторм прыснул. Смешок вылетел изо рта подобно выстрелу, и летучие мыши снова подняли рёв.
Он зажал фонарик под мышкой и вытер скользкую слизь с ладоней о тыльную сторону штанин.
– Что это за дерьмо?
– Да-да, оно. Это гуано. Помёт летучих мышей.
– Чёрт бы их побрал! Как далеко уходят эти пещеры?
– Это единственная пещера. Мы можем выйти с другой стороны.
– Охуеть не встать! Хотите сказать, что есть более лёгкий путь?
– Он только на выход. Надо будет выбраться через совсем маленькую дырочку, но это легче, чем возвращаться. Выбираться очень легко. Но внутрь там не залезть. Слишком скользко.
– Ну, твою налево, мужик, пошли, раз такое дело.
– Сюда.
Джонни медленно-медленно двинулся впереди него к пустоте, которая вскоре сомкнулась в стену, а в стене разверзлась дыра несколько больше той, через которую они вошли.
– Я первый, – сказал Шторм.
Чтобы двигаться дальше, теперь нужно было только пригнуть головы, но твёрдо стоять на ногах тут было почти невозможно. В этом коридоре Шторм не видел летучих мышей, хотя дерьмо их было буквально повсюду.
Фонарик Джонни дрогнул и покатился на пол. Шторм сделал два осторожных шага назад, поднял его, нашёл Джонни лежащим на спине и уронил прибор рядом с ним.
– Я вас не вижу, – сказал Джонни.
Шторм отстегнул от пояса нож и мазнул по нему лучом собственного фонарика:
– А вот это видишь, мудила?
Он присел и приподнял остриём ножа подол футболки Джонни.
– Что вы делаете?
Он направил луч Джонни в лицо, а тот прищурился и отвернулся.
– Я желаю знать, что вы делаете!
– Собираюсь срезать немного сальца с твоего толстого брюха.
– Что вы делаете?! Вы ведёте себя как сумасшедший!
В полости ниже по туннелю вновь заскрежетали летучие мыши.
– Собираюсь кусочек за кусочком спустить с тебя шкуру. Смету потом эти кусочки в одну кучу, а ты будешь смотреть, как их жрут обезьяны. А тебя самого тем временем пусть жрут муравьи.
– Вы с ума сошли!
– Ну, допустим, нет.
– Деньги! Деньги! Я могу дать вам денег!
– Ты сказал, что знаешь Бене.
– Да-да, быть казнённым – это плохо. Но вы ведь должны понимать, что так распорядилась его злая судьба. Он попал в ужасное положение.
– Добро пожаловать в такое же положение!
– Но я не имею к этому никакого отношения!
– Давай-ка вернёмся к твоему текущему положению.
Джонни какое-то время лопотал что-то по-китайски, а потом словно заговорил сам с собой:
– Хорошо-хорошо. Я знаю. Я знаю, чего вы хотите.
– Ну так выкладывай.
– Это… пожалуйста, послушайте… это произошло не из-за меня, сэр! Пожалуйста, проявите понимание…
– Ты у меня заговоришь!
– Позвольте мне зажечь фонарик.
– Только в лицо мне не свети, ага?
– Я так, в сторону. – Джонни осветил фонариком стену. Приподнял голову и очень внимательно принялся рассматривать лицо Шторма, пытаясь прочесть в нём варианты своего возможного будущего. – Можно, я скажу вам одну вещь? Мы все одна семья.
– Джонни! Где полковник?
– О, ради всего святого, полковник! Да-да! Скажите мне, чего вы хотите. Он недалеко. Только в Таиланде, по ту сторону границы. По лесным тропам можно дойти прямо туда. Давайте вернёмся в город, и я вам всё организую. Любой, кто отправится по каучуковой тропе в деревни, что лежат в долине Белум, с лёгкостью отыщет полковника. Это каждый знает.
Шторм отступил на два шага и вложил нож в ножны.
– Вставай.
– Я могу встать. Я легко с этим справлюсь!
Он поднялся на ноги с видимым облегчением, которое было хорошо знакомо Шторму – тот сам чувствовал то же самое, когда избежал неминуемой (как ему тогда казалось) гибели от рук береговой охраны. Джонни двинулся к ярко светящейся дыре в полу в сорока метрах.
Шторм бросил в отверстие фонарик, последовал за ним ногами вперед и, пролетев два метра, вывалился на дневной свет. Над ним болтались ноги Джонни, и он ухватил толстяка за штанину, а тот спускался, пока его руки не вытянулись во всю длину над головой, уцепившись пальцами за край скалы, и он не дал себе упасть. Китаец глупо улыбнулся и тряхнул головой.
Шторм скомандовал:
– Ходу.
Пока они обходили гору и возвращались к месту обеденного привала, он держался рядом с Джонни.
– Мы вот здесь! – объявил Джонни. – Видите? – сказал он, как бы доказывая какую-то важную истину.
– Мне нужна карта.
– Конечно! Конечно! Карты есть у меня в гостинице.
– А в рюкзаке что?
– Ну конечно! Я и забыл, что в рюкзаке у меня тоже есть карта! – Он присел на корточки, рывком сорвал клапан и стал вытаскивать наружу всё, что там было: свои мешочки с харчами, синий плащ-дождевик, трёхметровый отрез разноцветной ткани, которую обернул вокруг туловища и объяснил, что это у него вместо одеяла, и, наконец, протянул Шторму небрежно сложенную истрёпанную карту. – К сожалению, все подписи здесь на малайском. Но вам надо будет просто отправиться по каучуковой тропе и поговорить со старейшинами придорожных селений. Кто-нибудь да покажет вам дорогу.
