Джек положил кусок пластмассы, к которому прижимался ухом, и взглянул на Уолли Майклса, а тот в ответ вопросительно поднял брови.
— Дерьмо, дерьмо и еще раз дерьмо.
Уолли сочувственно посмотрел на Джека. «Приятно было снова повидаться с малышом», — подумал тот. В Куонтико Майклс был одним из немногих, выделявшихся из общей толпы. В нем горела искорка Божия. В полиции Далласа Эйхорд чувствовал себя чужаком. Его сунули в дело, которое, похоже, уже закончено. А тут еще это убийство старика. Полицейское управление в осаде — что растревоженный улей.
С той поры, как весь мир видел по телевидению, как Джек Руби, пританцовывая, подошел к знаменитому на весь мир подозреваемому в убийстве и застрелил его на глазах у всех охранников, журналистов и телеоператоров, набившихся в холл, полицейские Далласа стали поистине козлами отпущения. На них валили все. Вспышки расовой неприязни и обострившиеся социальные проблемы только ухудшили положение. Джек предположил, что нынешнюю создавшуюся ситуацию можно сравнить с той, которая сложилась в Атланте несколько лет назад. Общество напугано, разделено и взбудоражено серией немотивированных убийств, а тут еще этот оборванный негр-старикашка. Ни дать ни взять — шестидесятые годы вернулись. Свалите все в кучу, и получится опасная взрывчатая смесь.
— Взгляни. — Майклс положил перед ним иллюстрированный журнал. На его развороте красовались фотографии, запечатлевшие Ноэль Коллиер на курорте. Там даже был водопад. — Эту крошку оплачивает не общество. — Они обсудили плохих адвокатов. Систему общественной защиты. Хороших адвокатов. Где-то все-таки существовали хорошие молодые адвокаты с моральными устоями. Правда, их мало. Совсем чуть-чуть.
Тут Эйхорд вспомнил разговор с Ноэль.
— Я спросил у нее, как можно строить защиту в таком деле. Вина-то вроде очевидна. Она это отвергла. Причем, похоже, Ноэль не будет добиваться признания его невменяемым, чем, откровенно говоря, порядком меня удивила. Я полагал, что у нас есть все, кроме оружия, — море сведений о трупах.
— Самое малое — участие в убийстве. Это уж неоспоримо. А вдруг она сумеет заронить искру сомнения в головы присяжных по поводу того, что именно Юки отправил на тот свет всех этих людей? Или что у него были сообщники? Или она докажет, что он был невменяем во время совершения преступления и так называемых признаний. Или убедит в том, что...
— Что его права были нарушены, — предположил Джек.
— Угу. Она еще способна нарисовать жалостливую картину о том, что шумиха в прессе настроила всех против Юки и что теперь в связи с этим он не в состоянии добиться справедливого суда. А дальше следует примерно такой сценарий: Ноэль, известный адвокат, подает ходатайство о переводе слушания дела в другой судебный округ, суд говорит «нет» и отклоняет ходатайство, а она спокойно улыбается, потому что в любом случае выиграет. Начинается суд. Если присяжные признают Юки виновным, она подает на пересуд по той причине, что ходатайство о переносе слушания дела в другой судебный округ было отклонено. Если она выиграет, она выиграет. Никакого риска.
— Орел — выигрываю я, решка — Юки вместе со мной получает еще одну попытку.
— Точно. Только так могут лечь карты. Дальше, предположим — я, конечно, не очень разбираюсь в законодательных актах, да и право знаю слабовато — но предположим, судья упрется и отклонит ее ходатайство, она обратится в апелляционный суд, преподнесет им какую-нибудь чертову байку, и апелляционный суд приостановит решение нижестоящего суда, по-моему, так это звучит на языке юристов. Потом начинается очередная болтовня, и вот вам проклятый пересуд. Или она проигрывает и подает бесконечные апелляции. Или среди присяжных попадаются любители красивых женщин. Как видишь, вариантов множество.
— Ты утверждаешь, что какой-нибудь ловкий адвокат берет дело пропащего клиента и уже самые убийственные факты не имеют никакого значения?
— В общем-то, именно это я и утверждаю. Хочешь доказательства? Объясни мне, почему самый знаменитый адвокат в стране взялся защищать человека, отправившего на тот свет, самого известного убийцу со времен Джона Уйлкса Бутса?[20] Поправь меня, если я ошибаюсь. Убийство транслировалось по телевидениюна всю страну. Какие еще нужны факты? И вот прославленный адвокат просто вцепляется в это дело и, если мне не изменяет память, запросто обводит этих олухов вокруг пальца. По-моему, он добился отмены приговора, и люди начали говорить: "Если хотите доказать, что солнце встает на западе, позовите его".Теперь он — Бог, мистер волшебник.Юки Хакаби — магнит для таких звездных адвокатов. Ты только посмотри, какая фирма взялась за него.
— Да. Но Ноэль Коллиер, не похоже... А, черт, не знаю. По-моему, она иной тип. Наверное, я ошибаюсь. Можно подумать, в первый раз. У меня создалось впечатление, что мы поладим. — Джек не сказал и половины того, что чувствовал.
— Помнишь того парня, что застрелил старушку в магазине? Его звали — как бишь его там — ага, Айви — точно. Ноэль Коллиер взяла его дело и выиграла его. Фирма «Джонс — Селеска» не заработала на нем и пяти долларов. Однако ее имя вышло в первые ряды. Может, богатые и удачливые адвокаты время от времени говорят себе: «Мы в долгу перед обществом»? Едва ли.
В этот момент зазвонил телефон, и Уолли Майклс поднял трубку:
— Майклс слушает... Ладно. Прямо сейчас?.. Я передам... Нет, здесь... — Он прикрыл трубку ладонью. — Юки Хакаби умоляет о встрече с Джеком Эйхордом. Говорит, что это очень важно. Хочешь сейчас с ним поговорить?
— Конечно, — сказал Эйхорд, пожав плечами. — Почему бы и нет? Ничего не потеряю.
Эйхорд чувствовал себя так же, как и выглядел, а выглядел он, как после недельной пьянки. Джек вспомнил своего старого напарника Джимми Ли, который говорил ему, что он похож на бледную немочь и слишком много пьет. Что он мало спит. Что он стал раздражительным и боится неизвестно чего. И вообще выглядит ужасно. Но в последнее время он не пил, однако выглядел все равно хреново. Его по-прежнему мучила бессонница. Он раздражался по любому поводу и продолжал бояться неизвестно чего, а чувствовал себя хуже, чем когда бы то ни было.
Его не оставляли странные фантазии. Он отказывался считать их игрой воображения. Одно из тех безвыходных положений, с которым он не мог примириться. Он мечтал о Ноэль Коллиер как о жене, кинозвезде, монахине, маленькой девочке и просто — используя ее же «утонченное» выражение — е...л себе мозги. И все это из-за одной энергичной, недостижимой, динамитной красотки из Далласа.
В большинстве случаев у настоящих красавиц — по высшему классу — всегда имеется какой-нибудь крошечный недостаток. Сосредоточьтесь на нем, и вы спокойно переживете, что никогда не сможете ими обладать. Вдруг вы замечаете, что она принимает наркотики, или слишком щедро красится, или слишком худа, или говорит глупости, как только открывает рот, или у нее скрипучий голос, или уши неправильной формы, или... Словом, всегда что-нибудь найдется.
Но только не у Ноэль Коллиер. Леди была первый класс, прима всех адвокатов Соединенных Штатов, и все у нее и спереди и сзади было на высочайшем уровне, думал Эйхорд, имея прежде всего в виду зад. Она была тем, что на побережье называется персик.Прямо Настасья Кински — полные губы, высокие бедра, длинные ноги. Сочный, спелый далласский персик, и такого персика больше нигде не достать.
Он все еще надеялся. И сегодня ночью, когда снова провалится в свои сновидения перед телевизором, покажет ей, какого мужчины она лишается. Где-то в подсознании он готовил себя к тому моменту, когда ему придется иметь дело с героиней своих снов наяву. Он, Джек, определенно претендовал на роль любовника в романе с Ноэль Коллиер.
Порой здравый смысл заставлял его осаживать себя. «Ты же старик для подобных любовных историй, — прикрикивал он. — Такими вещами можно заниматься, пока молод, когда же седина в голову, бес сумасбродства опасен. Ас другой стороны, — давал себе поблажку, Джек, — кто окажет, куда это может завести? Все бывает в жизни, верно?»
Ну и настроение. Джек боялся, что не выдержит и врежет Юки как следует, если тот опять начнет молоть всякий вздор. Он вздохнул, энергично растер лицо, провел ладонью по лбу, чтобы удостовериться, что голова по-прежнему на месте, и направился в комнату, где ожидал Юки. Только это был не прежний Юки. Нынешний выглядел так, будто его в течение нескольких лет объезжали ковбои.
Впечатление, как всегда, было обманчивым. Позже, когда они просматривали видеозапись, казалось, Юки сидел в конце длинного коридора. Этот ложный оптический эффект создавали слепящие видеокамеры. Джек обратил внимание на то, как плохо выглядит его подопечный, будто по нему проехались паровым катком, а затем просунули под дверью. «Хакаби выглядел хуже, чем Эйхорд», — подумал Джек. Это удивило.
