— Но ведь этим ребятам неизвестно, что это такое, — заметил Барлоу.
— На ключе значится логотип банка, — пожал плечами Слеттери.
— А у кого-нибудь еще есть ключ? — спросил Барлоу. — У меня нет.
— Потому что вам незачем пачкать руки всей этой финансовой… грязью. — Слеттери явно не хотел вдаваться в подробности.
— Кто обладает правом подписи на этом уровне? Кроме меня, конечно, — спросила Шерил.
— Ну, на самом деле у вас нет права подписи, — ответил Слеттери, делая ей знак прекратить вопросы.
— Это я поняла. — Шерил покраснела. — А у кого есть?
— Разумеется, у меня, — ответил Слеттери. — У казначея. У юрисконсульта и ревизора. Гроган, Латимер, Данцигер.
— Я не ослышался? — сказал Бросс. — Вы даже не можете запретить нам перевести эти деньги? Поскольку от вас не требуется подтверждения платежа…
Несколько секунд Шерил молча смотрела на него, и ноздри ее трепетали.
— Мы не будем переводить сто миллионов долларов этим уголовникам, — сказала она. — Я не разрешаю.
— Шерил, пожалуйста, — взмолился Слеттери. — Известно же, что он сделает, если мы откажемся. Пожалуйста.
Шерил изучала веревку, затянутую на запястьях.
— Рон, — сказала она предостерегающе, не поднимая глаз, — я уверена, вы полностью меня поддерживаете.
— Я… мне так жаль, Шерил. Это… это первый случай, когда наши мнения разошлись. Мы должны отдать этому типу деньги.
— Довольно, Рон, — перебила его Шерил. — С вами все ясно.
На глазах у Эли блеснули слезы, и во мне стал просыпаться плохой волк.
— Народ, — сказал я, — может, сосредоточимся на том, как уйти отсюда живыми? Шерил права: если мы сразу уступим требованиям Рассела, он, вероятнее всего, повысит цену. — О том, что на самом деле мне глубоко безразлично, сколько денег выложит компания за нашу жизнь, я умолчал. — Но мы не можем просто сказать «нет». Потому что, кем бы ни были эти типы, они готовы пустить в ход оружие.
Шерил вопросительно приподняла бровь:
— Так что вы предлагаете?
Я обернулся к Слеттери:
— Номер счета?
— Какой номер счета? — не понял он.
— Если вы хотите получить доступ к нашим счетам в банке, вы должны знать номера этих счетов. Вы их помните?
— Конечно, нет. Я держу список в своем кабинете.
— Вам нужно позвонить в офис, чтобы их получить. Правильно?
— Думаете, бандиты мне разрешат позвонить? — спросил Слеттери.
— Если хотят денег, то разрешат.
— И что это нам даст? — спросил Бросс. — Купим себе еще минут пять жизни. Очень трогательно.
— Это даст Рону возможность поговорить с одним из помощников. И, возможно, намекнуть, что здесь не все в порядке.
— А бандит, конечно, будет смирно стоять в сторонке и ждать, когда Рон скажет: «Кстати, у меня тут пистолет к виску приставлен, так, может, вы сообщите в полицию».
— Есть такая вещь, называется «пароль принуждения», — объяснил я Броссу. — Сигнал бедствия. Слово или фраза, которая прозвучит для Рассела абсолютно нормально, а тот, с кем Рон будет разговаривать, поймет, что дело неладно.
— У вас есть идея получше, Бросс? — спросил Хэнк Бодин.
— Да. Будем проще. Скажем ему, что деньги можно перевести только с компьютера, находящегося в штаб-квартире «Хаммонда».
— Нет, — сказал я. — Если он подготовился, то знает, что это неправда.
— Откуда ему знать?
— А если у него есть источник информации внутри компании? — предположил я. — Нам совершенно ни к чему, чтобы нас поймали на лжи. Давайте не будем выяснять таким способом, что он знает, а чего не знает.
— Тогда просто по-тихому заплатим, — предложил Бросс.
— А когда мы заплатим, — спокойно произнес я, — вы полагаете, они дадут нам уйти?
Бросс хотел было ответить, но замолчал.
— На них нет масок, — продолжал я. — Они не боятся, что их опознают. Почему, как вы думаете? Возможна только одна причина, — закончил я. — Они не собираются оставлять свидетелей.
Ламмис охнул, и его крупное тело обмякло.
— У меня нет пароля принуждения, мы его не выработали, — сказал Слеттери.
— Тогда просто скажите что-нибудь неожиданное. Что-нибудь такое, что подскажет вашему собеседнику: вы в опасности.
— А что Гроган и Данцигер? — обратился ко мне Слеттери. — Насколько мне известно, один из них или даже оба помнят номера наших счетов. Они дадут Расселу информацию, и никакого телефонного звонка не будет.
Я кивнул:
— Мы должны до них добраться и познакомить с нашим планом.
Гроган и Данцигер сидели по другую сторону гигантского камина — так далеко, что мы их даже не видели.
Единственная возможность поговорить с ними — встать, обойти камин и оказаться на той стороне.
— Ты с ума сошел? — сказал отец.
— Не понимаю, о чем ты.
— Хочешь меня ограбить? Ты же не думаешь, что тебе удастся с ними удрать, правда?
Внезапно он, взяв в захват мою шею, сильно ее сдавил. Я чувствовал запах одеколона «Олд спайс» и перегара у него изо рта.
— Мы можем разобраться с этим по-хорошему или по-плохому. Решать тебе.
Я попытался освободиться от захвата, но он был гораздо сильнее меня, тринадцатилетнего. Свет померк в моих глазах.
На его мощном бицепсе красовалась татуировка морского пехотинца: орел, земной шар, якорь, кружок из звезд.
— Или ты отдашь мне эти пятьдесят баксов, или я сломаю тебе шею. Выбирай.
Я взял эти деньги из сигарной коробки на туалетном столике, чтобы купить автобусный билет и уехать к черту из дома. Мой двоюродный брат учился в колледже в штате Вашингтон. Я думал, что пятидесяти долларов мне хватит, чтобы проехать хотя бы полстраны, а дальше выпрошу или украду. Плохо, что придется оставить маму одну с отцом, без защиты, но тут мне пришлось уступить. Я умолял ее бежать, она не согласилась.
— Ладно, — в конце концов выдохнул я.
Отец ослабил захват, и я осел на пол. Он протянул руку. Я достал из кармана джинсов смятую банкноту и швырнул на ковер. Он победно улыбнулся.
— Так я тебя ничему и не научил. Экий ты хлюпик, не можешь себя защитить.
— Вот расскажу все классному наставнику.
— А я расскажу копам, что ты украл деньги у своих родителей, и знаешь, что с тобой будет? Тебя отправят в колонию.
— Тогда я возьму твой пистолет и украду деньги.
— Ха! Ты хочешь ограбить банк, Джейки?
Я сидел на ковре, голова у меня кружилась, а он спустился вниз, на кухню. Я услышал, как открылась дверца холодильника, щелкнула початая банка пива.
Мама стояла в коридоре. Она только что вернулась с работы и все видела.
— Мама, — сказал я.
Она ответила долгим умоляющим взглядом, и мне показалось, что сейчас она подойдет ко мне и обнимет в утешение.
Но она еще раз печально на меня посмотрела и пошла в спальню — переодеваться.
— Кто курил? — спросил Рассел, понюхал воздух и обернулся к обеденному столу. — Ты, Верн?
— И что? — сказал Верн.
— Я не желаю дышать чужим дымом. В следующий раз будешь выходить.
— Прости, Рассел. Может, я прямо сейчас и выйду?
Почему-то я был уверен, что он не ограничится одной только сигаретой.
— Давай быстрее. Ладно, вернемся к нашему делу. Как тут мой дружочек Ронни?
Барлоу сказал:
— Мне нужно в уборную.
Рассел не обратил на него внимания.
— У вас есть семья, Ронни? Три дочери, да?
Слеттери молчал.
— Вы изменяли жене, Ронни?
— Я не обязан вам отвечать.
Рассел положил руку на кобуру.
— Не обязаны, — сказал он. — У вас есть выбор.
— Нет, — сказал Слеттери. — Я… отвечу. Я ни с кем не встречался, пока наш брак не…
— Ронни, — пожурил его Рассел, — если мужчина не может исполнять брачный обет, можно ли доверять его слову? Вы любите своих дочерей, Ронни? Сколько им лет, кстати?
— Шестнадцать, четырнадцать и шесть.
— Они ведь живут не с вами, да?
— Я провожу с ними выходные. И праздники…
— Выходные. Но, я думаю, это лучше, чем ничего, правильно?
— Пожалуйста, — пролепетал Слеттери, — чего вы хотите?
— Я на вас рассчитываю, Ронни. Я хочу, чтобы все прошло гладко.
— Черт, у меня сейчас мочевой пузырь лопнет! — крикнул вдруг Барлоу. — Хотите, чтобы я сделал прямо на пол?
Рассел усмехнулся:
— Аптон, сдается мне, что у вас прогрессирующая опухоль простаты. Мужчинам вашего возраста нужно принимать экстракт пальметто. — Он поднял руку и щелкнул пальцами. — Бак, проводи мистера Барлоу в туалет.
— Мне тоже нужно в уборную, — сказала Шерил.
— По очереди, по одному, — ответил Рассел. — Итак, Ронни, мы придумали, как осуществить эту трансакцию?
Слеттери угрюмо кивнул.
— Подождите, — сказал вдруг Бросс. — Мы не имеем возможности сделать перевод банковских средств отсюда.
