— Хорошо, послушай. Я дам тебе номер телефона инспектора Хэммилла. Ты сейчас позвонишь ему и все расскажешь еще раз. Ты меня поняла?
— Да, надо позвонить инспектору Хэммиллу, — ответила Лора.
— Позвони прямо сейчас, обещаешь?
— Да, обещаю.
— Расскажи ему все, что помнишь, прямо сейчас.
Я сомневалась, что девочка сделает все как надо. Набрав номер инспектора, я рассказала о том, что узнала от Лоры. Пусть ищет машину.
Я снова вошла в комнату Чарли, голова у меня гудела. Чарли разговаривала с каким-то мужчиной! Я весь день колесила по острову, и в сознании у меня словно отпечаталась его карта, теперь я точно могла себе представить, где находилась Чарли, когда ее увидела Лора. Это было самое начало того маршрута, по которому Чарли обычно разносила газеты. Кто бы ни был этот человек и о чем бы она с ним ни разговаривала, ей предстояло вручить получателям не меньше полудюжины газет. И все же кто он, этот мужчина?
Часы показывали двадцать минут четвертого. Примерно через два часа мы могли бы подняться на борт самолета и улететь во Флориду. Я еще раз осмотрела все вокруг, надеясь найти какую-нибудь мелочь, которая помогла бы мне в поисках. Начала я с ящиков письменного стола. Открывала их один за другим и вытряхивала содержимое. Электрическая лампочка, крошечная бархатная подушечка в форме сердечка, несколько цветных мелков, точилки для карандашей, абонементы в плавательный бассейн и в школу верховой езды, пустой флакон из-под духов, несколько перепутанных ниток бус, поздравительные открытки — я прочитала их все самым внимательным образом, открытая пачка сигарет «Мальборо», сломанный карманный фонарик, ароматические свечи, ленточки для волос… Я снова перебрала то, что лежало на письменном столе, и вдруг замерла на месте, глядя на портативный компьютер, который мы с Рори подарили дочери на день рождения.
Я выдвинула стул и села. Включила компьютер. Он был подключен к Интернету, и я решила прочитать письма, полученные по электронной почте. Но я не знала ее пароля. Я пробовала разные варианты, в том числе ее имя с добавлением цифр от единицы до четверки, фамилии «Лэндри» и «Оутс», название улицы, на которой мы жили в Лондоне, потом «Сладж», потом «Берти» — имя нашего кролика, который умер, когда ей было восемь лет. Отчаявшись, стала набирать названия ее любимых музыкальных групп и певцов.
Я уже решила бросить это занятие, как вдруг вспомнила, что Чарли года два назад хотела взять себе второе имя — Сидни. И попала в точку.
Писем оказалось не так уж много, тем более что давние я не принимала во внимание. Для начала я познакомилась с посланиями ее отца. Если бы не подпись, я могла бы принять их за письма от бойфренда, потому что в них он только и твердил, какая Чарли красавица и как он ее любит.
Была там парочка писем от Эшли. Одно из них было зашифровано, и я не сумела его понять. Во втором был текст популярной песни. Единственное послание от Имона открывалось короткой, но весьма выразительной фразой: «Тошнит от родичей». Далее было сказано: «Посылаю тебе интересный текст», после чего следовала статейка о каком-то музыканте.
И наконец письмо от Джея: «Мой телефон сдох. Встретимся в два часа в обычном месте. Принесу обещанное». Что значит обещанное? И о каком месте речь?
Внизу хлопнула дверь и послышалось тявканье Сладж. Я выключила компьютер.
— Сладж не хочет оставаться на улице, — заявил Джексон, едва я спустилась вниз. — Она скулит и просится домой.
— А где папа?
— Он должен забрать машину оттуда, где мы ее оставили. Он скоро придет.
Глаза у Джексона лихорадочно блестели, а щеки горели.
— Мам, а ты заглянула в ее компьютер?
— Да, я просмотрела ее почту.
— А ее дневник ты просмотрела?
— Какой дневник?
— Который у нее в школьном ранце.
— В ранце? А где он?
— Она оставила его вчера на вешалке, когда вернулась домой.
Там он и был. Висел на крючке под старым пальто Чарли. Я сняла его с крючка и открыла. В переднем отделении лежал маленький ежедневник. Я перелистала его. В начале года Чарли писала почти обо всем: о выходных, проведенных с отцом, о посещениях зубного врача, о встречах с друзьями, о вечеринках, концертах. Но мало-помалу заполненные странички попадались все реже. Возле некоторых дат стояли чьи-то инициалы — с вопросительными знаками. Осенние и зимние странички почти пустовали, но я обратила внимание на то, что слева от некоторых чисел поставлены крестики. Этими крестиками были отмечены понедельник 26 июля, пятница 20 августа, далее 16 сентября, 13 октября, 9 ноября. Я тупо глядела на эти крестики, пока не сообразила посчитать количество дней между крестиками: двадцать пять, двадцать семь, двадцать семь, двадцать семь… Все ясно. Это дни, когда у Чарли начинались месячные. По спине у меня пробежал холодок. Я снова пролистала декабрь. Ничего. Крестика нет. Я подсчитала количество дней между 9 ноября, возле которого стоял последний крестик, и днем сегодняшним, субботой 18 декабря. Их оказалось тридцать девять. Это могло ничего не значить, а могло означать и то, что месячные не пришли в срок и она боялась, что забеременела.
Я закрыла дневник и уставилась на Джексона невидящим взглядом.
— Что случилось, мама?
— Ничего, — ответила я. — Папа вот-вот придет. Попроси его приготовить для тебя сэндвич с сыром.
— А для тебя?
— Мне нужно позвонить.
Я поспешила к себе в спальню. Схватила трубку и набрала номер инспектора Хэммилла. Короткие гудки. Тогда я позвонила в участок по общему номеру и попросила соединить меня с детективом Андреа Бек.
— Это Нина Лэндри, — начала я. — Моя дочь, возможно, беременна или думает, что это так.
— Откуда вы…
— Из ее дневника, — поспешила ответить я. — Вы зафиксировали показания Лоры?
— В данный момент она беседует с инспектором Хэммиллом.
— Никаких новостей? — спросила я, заранее зная ответ.
— Мы ведем расследование. Как только что-то узнаем, немедленно сообщим вам. У меня тоже есть дочь, и я вполне могу себе представить, в каком состоянии…
— Совершенно верно, — произнесла я, не дав ей окончить фразу, и положила трубку.
Рори и Джексон сидели на кухне. Вид у Рори был ужасный — изможденное лицо, глаза красные от слез.
— Мне надо поговорить с тобой, — обратилась я к Рори. — Наедине. Джексон, милый, ты не можешь пять минут посидеть у себя в комнате?
Джексон молча посмотрел на меня, потом удалился из кухни с самым несчастным видом. Было слышно, как он тяжело топает по ступенькам, поднимаясь наверх.
— Я пролистала дневник Чарли, — сказала я. — Дело в том…
И тут зазвонил телефон. Я бросилась к аппарату.
— Нина? Это инспектор Хэммилл.
Надежда вспыхнула во мне, и я едва устояла на ногах.
— Да?
— Боюсь, что не могу сообщить вам ничего нового, но нам необходимо поговорить с вашим мужем. Он добрался до вас?
Рори схватил трубку. Лицо у него стало белым как мел, на лбу выступили крупные капли пота.
— Да, — сказал он. — Разумеется. — Положив трубку, повернулся ко мне. — Я еду в полицейский участок. Они хотят, чтобы я дал показания. Просто поразительно, с какой легкостью эти представители закона вынуждают тебя почувствовать вину за то, что ты отец. — Рори криво усмехнулся. — Это на Миллер-стрит?
— Да, — с трудом выговорила я.
Едва за ним захлопнулась дверь, как я взяла мобильный и набрала номер:
— Джей? Это Нина.
— Вы уже нашли ее?
— Нет.
— Мне звонили из полиции. Хотят поговорить со мной. — Голос у него был испуганный.
— Они опрашивают всех, — сказала я. — То есть всех, кто хорошо знает Чарли. Можно я приеду к тебе?
— Конечно, если это необходимо.
— Так я приеду на ферму, ладно?
— Идет. — Снова пауза. — Только не говорите моему отцу, в чем дело. Я буду ждать вас у амбаров.
— Договорились. Я буду у вас через десять минут.
Первым делом надо решить, как быть с Джексоном. Рори в полицейском участке, а Джексона под присмотром Ренаты оставлять нельзя. Ей бы за собой присмотреть. Я не хотела брать сына в участок, ему вовсе ни к чему слушать разговоры о сексуальной жизни Чарли. Но и оставлять его одного мне тоже не хотелось.
Джексон стоял у окна и смотрел на море. Когда он повернулся ко мне, я увидела, что лицо у него бледное.
— Мне надо кое-куда съездить, дружок, и я хочу взять тебя с собой. Иди надевай курточку, ладно?
Мы вышли из дома. Дул резкий, порывистый ветер. Я взяла сына за руку и ускорила шаг. Время от времени я произносила что-нибудь вроде: «Все обойдется, дорогой» или «Мы ее непременно найдем». Потом вспомнила, что Джексон так ничего и не поел. На главной улице я зашла вместе с ним в булочную.
— Хочешь булочку с сыром или с ветчиной?
