— Тот, что стоит рядом с магазином мороженого, в темно-синей тенниске. Он на меня как-то странно смотрит… — Ей страшно не хотелось, чтобы Мальдонадо подумал, будто у нее глюки, но остановиться она не могла: — И он очень похож на другого типа, которого я видела вечером, после вечеринки в Алигьери, и который тоже на меня смотрел… Может, это он и есть.
— Серьезно? — переспросил Мальдонадо.
В эту минуту мужчина развернулся и зашагал прочь, к улице Алькала.
— Не знаю, такое впечатление, что он за мной следил… — Она попыталась посмеяться над своими догадками, но поняла, что не может. Мальдонадо тоже не рассмеялся. — Может, я все напутала…
Он предложил пойти в какой-нибудь спокойный бар и все обсудить. Но спокойных баров поблизости не было, а Элиса была слишком взвинчена, чтобы долго куда-то идти. Наконец они решили зайти в китайский ресторан, где собирались ужинать: людей там еще было мало.
— Теперь расскажи мне со всеми подробностями, что с тобой тогда произошло, — сказал Мальдонадо, когда они уселись за дальний столик. Он внимательно выслушал и попросил как можно точнее описать того мужчину из университета. Но, не дав ей закончить, перебил: — Седые волосы, усы… Его фамилия Эспальса, он преподает в Алигьери статистику. У нас он проводил несколько семинаров по статистике для социологических исследований, но знаю я его больше по Ассоциации преподавателей — он был ее представителем, а я представлял Ассоциацию студентов… — Он помолчал и напустил на себя хитрый вид, который, по ее мнению, так ему шел. — Он разведен и славится своей слабостью к женскому полу. Засматривается на всех смазливых студенток. Наверняка при виде тебя распустил слюни до колен…
Ей вдруг стало смешно.
— А знаешь, что со мной было позже в тот же вечер? Когда ты высадил меня у подъезда дома, я увидела другого усатого мужика, который на меня пялился… — Мальдонадо комично выпучил глаза. — И сегодняшний тип тоже был с усами!
— Это же… заговор усачей! — встревоженным голосом прошептал он. — Все понятно!
Элиса расхохоталась. Как она могла быть такой дурой? Всему этому могло быть только одно объяснение: из-за выпускных экзаменов и тяжелейшего начала курса Бланеса ее нервы были на пределе. Она хохотала, пока из глаз не потекли слезы. Но вдруг она заметила, что Мальдонадо, глядя на что-то за ее спиной, изменился в лице.
— Боже мой! — испуганно воскликнул он. — Официант! — Элиса, утирая слезы, обернулась. Официант был явно азиат, но (такое у них встречается нечасто, подумала Элиса) на лице у него были густые черные усы. Мальдонадо сжал ее руку: — Еще один усач! Более того: усатый китаец!
— Ну, ладно!.. — Она снова засмеялась. — Хватит, пожалуйста!
— Скорее бежим отсюда! — шептал Мальдонадо. — Мы окружены! Они повсюду!
Когда официант подошел к ним, Элисе пришлось закрыть лицо салфеткой.
Вернувшись домой, она с удовольствием вспоминала о происшедшем.
Хавьер Мальдонадо — классный парень. Классный, с большой буквы. В ресторане он без устали смешил ее историями про своих преподавателей и однокурсников, включая Эспальсу и его склонность флиртовать с каждым, кто отличался молодостью и наличием груди. Слушая эту пустую болтовню, Элиса почувствовала словно дуновение свежего воздуха после слишком долгого погружения в море книг и уравнений. И как последний штрих, когда ей захотелось вернуться домой, он, казалось, прочитал ее мысли и сразу же повиновался. Он был без машины, но проехал с ней на метро до станции «Ретиро». Когда Элиса вышла из вагона, его ехидное выражение лица осталось у нее перед глазами, и шагая к своему подъезду, она снова и снова вызывала его в памяти.
Нельзя считать, решила Элиса, что она сильно продвинулась в отношениях с Мальдонадо, но некоторые шаги все-таки сделаны. Кое-какой опыт у нее уже имеется, она совсем не дура. Одним из преимуществ одиночества было то, что ей всегда приходилось принимать решения самостоятельно. Она уже встречалась с некоторыми парнями, в особенности на первых курсах, и ей казалось, что она знает, что ей нравится и что нет. Отношения с Мальдонадо были дружбой, но они развивались.
В квартире царили тишина и темнота. Включив свет в прихожей, Элиса заметила записку матери, приклеенную к дверной раме: «МЕНЯ СЕГОДНЯ НЕ ЖДИ. ДЕВОЧКА ОСТАВИЛА ТЕБЕ УЖИН В ХОЛОДИЛЬНИКЕ». «Девочкой» была мощная сорокапятилетняя румынка, но мать называла так всех домработниц, которые у нее перебывали. Элиса зажгла свет в гостиной и выключила лампу в прихожей, недоумевая, зачем матери всегда нужно было писать ей об очевидном: каждые выходные Марта Моранде ночевала вне дома, об этом даже в желтой прессе сообщали, и иногда не возвращалась до понедельника. Многие господа приглашали ее провести субботу в своих роскошных жилищах. Элиса пожала плечами: дела матери нисколько ее не волновали.
Она погасила свет в гостиной и зажгла светильники в длинном коридоре. Дома сегодня никого нет: у «девочки» по воскресеньям выходной, и она уезжала в субботу вечером к сестре, которая снимала квартиру за городом. Такие вечера без нудного присутствия матери или домработницы, бродящей по всем комнатам, нравились Элисе больше всего. Весь дом был в ее распоряжении.
Она свернула за угол коридора и направилась к своей комнате. Вдруг ей пришел на ум «заговор усачей», и Элиса сама над собой засмеялась. Сейчас один из них сидит в моей комнате и меня дожидается. Или прячется под кроватью.
Она открыла дверь. Усачей в пределах видимости не было. Элиса вошла и закрыла за собой дверь. Немного поколебавшись, и задвинула защелку.
Ее комната была ее цитаделью, ее крепостью, местом, где она училась и жила. Она несколько раз ссорилась с матерью, чтобы та не совала сюда нос. Элиса уже давно сама здесь прибирала, убирала постель и стелила чистое белье. Ей не хотелось, чтобы кто-то копался в ее вещах.
Она сняла джинсы, бросила на пол, разулась и включила компьютер. Самое время проверить электронную почту — со вчерашнего дня сообщения не грузились с сервера из-за сбоя телефонной линии.
Открывая почту, она задумалась, чем бы заполнить вечер. Заниматься она не собиралась, это точно; она очень устала, но спать еще не хотелось. Может, откроет какой-нибудь из файлов с эротическими фотографиями, или заглянет в чат, или на «особую» страницу. Игры в электронный секс стали для нее самым быстрым и стерильным решением в эту долгую, посвященную учебе зиму. Но в этот вечер развлекаться ей почти не хотелось.
В почтовом ящике было два непрочитанных сообщения. Первое пришло от электронного математического журнала. Во втором, без темы, имелся вложенный файл. Адрес отправителя ни о чем ей не говорил:
[email protected]
Даже невооруженным глазом было видно, что это вирус. Элиса решила не открывать сообщение, выделила его и нажала клавишу «Удалить».
И тут экран компьютера погас.
В первое мгновение она подумала, что пропал свет, но тут же сообразила, что лампа на столе горит. Она уже собиралась нагнуться и проверить кабель, как вдруг экран снова засветился — его заполнила фотография. Через пару секунд ее сменила другая. Потом еще.
Элиса опешила.
Перед ней были черно-белые рисунки, выполненные в старинной технике, словно вышедшие из-под пера художника начала века. Все они были на схожую тему: обнаженные мужчины и женщины, на спине которых, как на лошади, громоздились другие мужчины или женщины. Под каждой картинкой красовалась одна и та же фраза, написанная большими красными буквами: «НРАВИТСЯ?».
Она смотрела на череду рисунков, не в силах остановить: клавиатура не слушалась, компьютер работал сам по себе.
Козлы. Она была уверена, что каким-то образом, несмотря на все меры предосторожности, ей подкинули вирус. И вдруг она остолбенела.
Рисунки кончились, и их сменил черный экран, на котором, как громадные царапины, светились красные заглавные буквы. Она прекрасно смогла их прочесть до того, как экран снова замигал и выбросил ее в компьютерный лимб, открыв перед ней обычную страницу почтовой программы.
Сообщение было удалено. Такое впечатление, словно его никогда и не было.
Она вспомнила последние слова и потрясла головой.
Речь не может идти обо мне. Это просто реклама.
Там было написано:
«ЗА ТОБОЙ СЛЕДЯТ»
В следующий вторник она снова получила сообщение от mercuryfriend. Попытки сконфигурировать почтовый сервер так, чтобы заблокировать отправителя, ни к чему не привели. Элиса выключила компьютер, но при перезапуске системы сообщение открылось автоматически и появились похожие фигуры и те же самые слова, хотя теперь это были уже не рисунки начала века, а работы из мира современной графики: очерченные аэрографом тела или трехмерные компьютерные муляжи. На них неизменно были изображены взнузданные идущие или бегущие мужчины и женщины, обутые в сапоги и несущие на плечах другую фигуру. Она отвела от них взгляд.
