Зазвонил телефон. Это был капитан Пареси, он начал с вопроса:
— Как Кейт?
— На пути к выздоровлению.
— Хорошо. Где ты?
— На пути к Нью-Йорку.
— Послушай, на станции Дугластон, недалеко от дома Гейба, сегодня рано утром обнаружили труп. Жертва — шофер прокатной компании, белый, около тридцати пяти лет, зовут Чарльз Тейлор. Найден за баранкой своего лимузина, убит двумя выстрелами сквозь спинку сиденья. Криминалисты извлекли две пули из приборного щитка, они сорокового калибра. Сейчас их сравнивают с индивидуальными данными пистолета Кейт.
— О’кей. Мы не удивимся, если обнаружим совпадение.
— Не удивимся. Баллистики подтверждают, что Гейб тоже убит из пистолета Кейт, — продолжал он. — В лимузине и в доме Хайсама множество отпечатков пальцев. У нас есть отпечатки Халила?
— Да, снятые три года назад в нашем посольстве в Париже.
— Хорошо. Так, если отпечатки совпадут, это свяжет все воедино. Кроме того, под водительским сиденьем найдены две гильзы сорокового калибра и пластиковая бутылка от воды с двумя дырками в донышке.
— Пластиковая бутылка была и в прошлый раз. Его почерк, — сказал я. — Это не самый хороший глушитель, но лучше, чем ничего, его устраивает.
— Если пули выпущены из пистолета Кейт, это может означать, что своего оружия у Халила нет, — предположил Пареси.
— Если у Халила есть контакты в этой стране, а я уверен, что есть, то и собственное оружие у него тоже есть, — ответил я. — Он использовал пистолет Кейт, чтобы показать нам палец, поиздеваться.
— Да… Пожалуй… — Пареси продолжил рассказывать. — Мы связались с прокатной компанией Чарльза Тейлора на Лонг-Айленде, там сообщили, что мистер Тейлор должен был забрать из аэропорта Рипаблик мистера Брайана Голда и доставить по назначению, согласно указаниям клиента. Услуги прокатной компании оплачены заранее кредитной картой, которая принадлежит корпорации «Глобал энтертейнмент» из Лихтенштейна.
— Хорошо. Скажите Уолшу, чтобы не тратил время на финансовый след, — посоветовал я. — О’кей, значит, Чарльз Тейлор отвез Асада Халила, он же Брайан Голд, к дому Хайсама? — и сам же ответил на свой вопрос: — Вряд ли. Халил встретился с кем-то еще, по-видимому, на железнодорожной станции, после того как прикончил Тейлора. Ищите мертвого таксиста-ливийца.
После испуганного молчания Пареси сообщил:
— Уже нашли. Откуда ты узнал?
— Замечательно. И где всплыл труп? Как его убили?
Пареси проигнорировал меня и продолжал:
— Следующий вопрос. Патологоанатом подтвердил, что дочь Гейба скончалась от ножевых ран. Жена умерла от перелома шеи, — он секунду помолчал. — И эти цветы на груди дочери… Этот тип очень хладнокровный убийца.
— Верно.
— Судя по времени наступления смерти и докладу двух офицеров, ответивших на вызов, Халил опередил нас на… всего на несколько минут. Эх, если б патрульная машина приехала чуть раньше! Быть может, мы бы… предотвратили это.
— Продолжайте, капитан, — сказал я.
— Ты можешь оказаться следующим.
— Верно.
— Вашингтон хочет получить его живым, — напомнил Пареси.
— Ну, это они так думают. И что они будут с ним делать? Судить в федеральном суде, где он будет говорить то, чего не следует слышать публике? Его дело засекречено.
— Я знаю. Я заглядывал в базу данных ФБР, дело Халила имеет больше иксов, чем я.
Винс Пареси был неоднократно женат, соответственно неоднократно становился экс-супругом. Я понял шутку и вежливо посмеялся.
— Где дело Халила, которое было у тебя и Гейба? — спросил Пареси.
— Найду, когда доберусь до офиса, — ответил я.
— О’кей. Где ты сейчас?
— На живописном Семнадцатом шоссе. Часах в полутора.
— Дай мне знать, когда будешь здесь. У нас совещание в полдень в кабинете Уолша.
— Кто будет на совещании?
— Еще один твой охотник на львов Джордж Фостер, ты и я. Уолш хочет, чтобы оно было малочисленным и содержательным.
В смысле, тихим и для узкого круга. Кейт и Гейб тоже должны были быть там, но команда охотников на львов понесла потери.
— Уолш думает, что ты пошел вразнос, — признался Пареси. — Так что держи себя в руках на совещании.
Пошел вразнос? Я?
— Сейчас я скорее изображаю приманку для льва.
— Или его следующий обед.
Он повесил трубку, и всю оставшуюся поездку я думал о Гейбе — о том, что он мне объяснил насчет Асада Халила три года назад. Гейб не был знаком с Халилом и никогда не встречался с ним до вчерашнего дня, но он представил нечто вроде психологического портрета своего единоверца. Он объяснил мне понятие кровной мести — обязанность арабского мужчины мстить за убийство члена семьи. Это двигало Халилом более, чем политическая идеология или религия; американцы убили его семью, и делом чести для него было уничтожить виновных и тех, кто пытался помешать ему выполнить свой долг. Как и для меня. Гейб также упомянул арабскую традицию одинокого воина-мстителя, который сам устанавливал законы, и, как бы подытоживая, продекламировал четверостишие: «Всадник одинок и страшен, с верным йеменским клинком, а клинок не изукрашен — лишь зазубрины на нем».
Поэтому было очень вероятно, что Халил намеревается встретиться с Джоном Кори один на один, без сопровождающих, с единственной целью: выяснить, кто из нас лучше — лучше убивает, я имею в виду. Меня это вполне устраивало. Люблю вызовы.
Зазвонил мобильный.
— Кори, — ответил я.
Это был инспектор Миллер, и после вопросов о Кейт он сказал:
— Мы говорили с Крейгом Хозером, президентом парашютного клуба. Он действительно не знал практически ничего о новичке, оказавшемся подозреваемым. Но мы также конфисковали видеозапись вашего прыжка в качестве улики.
— Хорошо.
Он поколебался, потом сказал:
— Невероятно. Вы храбрый человек, детектив Кори.
Это была правда, однако я ответил:
— Вы видели, на что способен Халил.
— Видел. Но он не храбрый — он псих.
Я не мог не согласиться:
— Да, крышу у него снесло. А где эта видеозапись?
— У фэбээровцев. В моем отделе сидит полдюжины агентов. — Он добавил: — Мне сказали, что это дело ведете не вы, и в дальнейшем я должен говорить только с теми, кто к нему подключен.
— О’кей. Но давайте оставаться на связи.
— Я же говорю, что не должен этого делать. Я позвонил вам в порядке одноразовой любезности.
Как коп копу. Хорошо. Я сказал:
— Ладно, надеюсь, ФБР тоже окажет вам несколько любезностей. Например, вы собираетесь поговорить с пострадавшей?
Он не ответил, и я понял, что фэбээровцы уже посоветовали ему забыть об идее расспросить Кейт. Он сказал:
— Мои новые друзья из ФБР сказали, что вашу жену завтра утром перевезут куда-то.
Это было для меня новостью. Они явно хотели убрать ее из юрисдикции полиции штата назад на Манхэттен.
Кажется, у нас кончились темы для разговора, поэтому я сказал:
— Спасибо за звонок.
— Дайте мне знать, как обернется дело.
Я не мог ничего обещать, но сказал:
— Если найду его, то дам знать.
— А если он найдет вас, я узнаю из новостей.
Не смешно, инспектор. Мы разъединились, и я покатил дальше, потом съехал на скоростную автодорогу штата Нью-Йорк у знака: «Нью-Йорк — 50 миль».
В туннеле Холланд я задумался о том, что говорил Пареси, и пришел к выводу, что совещание в кабинете Уолша на самом деле касается не столько Асада Халила, сколько Джона Кори. Обычно я не страдаю паранойей насчет своей карьеры, потому что, во-первых, работаю хорошо, а во-вторых, в любой момент вполне могу уйти. Но именно сейчас мне нужно было оставаться с федералами, пока мы с мистером Халилом не вступим в наше последнее взаимодействие.
Я выехал из туннеля и направился дальше по оживленным улицам Манхэттена. У Кейт было разрешение на парковку; я воспользовался им и остановил машину прямо перед зданием на Федерал-плаза, 26. Пока я искал, где Кейт спрятала разрешение на парковку — в бардачке? под водительским сиденьем? за солнцезащитным щитком? — не спеша подошел полицейский в форме и постучал в окно. Я опустил стекло, и он сказал:
— Парковка только для служебных автомобилей.
— Правильно. Я ищу свое разрешение. — Я предъявил ему удостоверение, показал значок детектива ПУН, а сам начал рыться под пассажирским сиденьем. Почему, черт побери, она каждый раз выбирает новое место?
Полицейский вернул мне удостоверение и сказал:
— Спасибо, детектив.
Он уже собирался отойти, но я решил попытать счастья:
— Вы слышали об убийстве таксиста? Ливийца?
— Вчера днем на Мюррей-стрит? — Коп, у которого на груди красовалась табличка с фамилией Тиммонс, сказал: — Мы получили ориентировку на подозреваемого.
— У вас есть подозреваемый?
— Да. Араб.
