– И как им не надоело?
– Не надоело. Война – это единственное, на что они способны. Это единственный источник их существования. Они дерутся, потому что у них нет ничего другого – ни искусства, ни культуры, ни талантов. Они и рис-то с трудом выращивают.
– Мы могли победить, – как заведенный повторил Римо.
– Нет, не могли. Вы могли бы победить вьетнамцев с Севера, но у вас на ногах висела гиря.
– Да, это были наши толстолобые политики, не желавшие идти до конца.
– Нет, это были ваши союзники, вьетнамцы с Юга. Вы полагали, что они будут драться бок о бок с вами. Вы полагали, что они будут защищать себя. А вместо этого они спрятались за спинами ваших солдат и с удовольствием смотрели, как пули, адресованные им, попадают в тела американцев. Вместо того чтобы защищать Юг, вам надо было погрузить всех южных вьетнамцев на самолеты и сбросить их на Севере, чтобы они там грабили, насиловали и убивали сколько им заблагорассудится. Война бы закончилась за месяц, американцы вернулись бы домой, а правители Вьетнама нашли бы себе новых врагов. Но вы надеялись, что вьетнамцы с Юга будут драться как воины, и потому вы проиграли. Они слеплены из другого теста.
– Да, у нас была шутка по этому поводу, – усмехнулся Римо. – Единственный способ завершить войну – это погрузить всех наших вьетнамских друзей на корабли, выйти в море и разбомбить всю страну так, чтобы камня на камне не осталось. А потом торпедировать корабли.
– Зачем же зря губить хорошие корабли? – удивился Чиун.
Римо встал.
– Я с тобой не согласен, Чиун. Отнюдь не все вьетнамцы такие, как ты говоришь. Я знал многих, вполне заслуживающих уважения. Я знал смелых вьетнамцев. В конце концов, был среди них и Фонг.
– Ты не был с ним знаком.
– Но я знаю, что он был за человек. Он рискнул жизнью ради того, чтобы добраться до Америки и поведать миру правду об американцах, пропавших без вести.
Чиун плюнул на пол.
– Единственное, чего он хотел, – это попасть в Америку. Все хотят попасть в Америку.
– Но никто не заставлял его появляться на телеэкране. Он знал, что его преследуют. Он хотел помочь своим друзьям. Моим друзьям.
– Хватит! – возмутился Чиун и хлопнул в ладоши. – Обсудим это после. А сейчас приступим к тренировке.
Римо подобрал с пола смятый клочок бумаги.
– Ты и правда сшиб меня этим старым фокусом?
– Твое сознание не было сконцентрировано. Моя задача сейчас заключается в том, чтобы восстановить равновесие между твоим “я” и Вселенной.
– Как ты сможешь этого добиться, если я постоянно ощущаю, как земля уходит у меня из-под ног?
– Это временное явление. Мутная память, как сказал Смит.
– А знаешь, – как во сне, произнес Римо. – С тех пор, как умерла Ма Ли, я постоянно чувствую себя не в своей тарелке. Такое впечатление, что все рушится. Умерла женщина, на которой я чуть было не женился. А помнишь, как мне сообщили, что у меня есть дочь, о существовании которой я и не подозревал? И работа у меня такая, что матери приходится одной воспитывать ее. И я даже не знаю, где они обе находятся. Всю жизнь я надеялся, что вот сейчас сверну за угол – и вот она, настоящая жизнь. Но теперь у меня такое ощущение, что все лучшее уже прошло. Словно ключ к моему счастью остался где-то в прошлом.
– Так оно и есть, – подтвердил Чиун. – Ключ к твоему счастью – это то, что мы с тобой проходили в начале наших тренировок. А теперь я попытаюсь повторить этот процесс, хотя я уже не так молод.
Римо горько улыбнулся.
– А не могли бы мы начать с упражнения, где нужно уворачиваться от пуль?
– Если хочешь. А почему?
– Да потому что мне кажется, что моя очередь стрелять наступила лет пятнадцать назад.
Был конец долгого рабочего дня, и Харолд Смит чувствовал себя усталым, словно все годы жизни разом навалились на него. Выйдя из здания и собираясь сесть в машину, он заметил, что в гимнастическом зале до сих пор горит свет. Прошла уже неделя с тех пор, как Римо Уильямса привезли сюда для переподготовки, но Смит беспокоился по-прежнему. Он захлопнул дверцу машины, хотя всего минуту-другую назад собирался покинуть санаторий, и направился по вымощенной плоскими камнями тропинке ко входу в гимнастический зал. Не забыл он прихватить и свой вечный чемоданчик.
Римо и Мастера Синанджу Смит нашел в огромном спортзале. Римо стоял возле стены, одна нога чуть впереди другой, все тело напряжено и наклонено вперед, как у спринтера на старте. Чиун стоял чуть поодаль, держа в руках целый набор кинжалов с украшенными орнаментом и резьбой рукоятками.
Услышав шаги Смита, Чиун обернулся. И просиял от счастья.
– Приветствую вас. Император Смит! Вы как раз вовремя – сейчас вы увидите, как Римо восходит на дракона.
– Я не знаком с этим упражнением, – заметил Смит.
– О, это очень просто. Римо должен добежать от одной стены зала до другой, а я тем временем буду кидать в него кинжалы, стараясь делать это как можно точнее.
– Я полагаю, это резиновые кинжалы?!
– Разумеется, нет. Если бы они были резиновыми, то Римо знал бы, что они резиновые, и даже не пытался бы увернуться от них. Это самые настоящие кинжалы.
– А что, Римо так быстро восстановился, что уже способен на это? – удивился Смит.
– Сейчас мы это выясним. Он когда-то делал неплохие успехи.
– Наверное, это не очень сложная задача для человека, способного увернуться от летящей в него пули?
– Ну, дело в том, что настоящая проверка заключается не в том, сможет ли Римо увернуться от кинжалов.
– Нет? А в чем же? – Смит переложил чемоданчик из одной руки в другую. О том, чтобы поставить его на пол, он не подумал.
– Римо должен добежать от одной стены до другой и вернуться на место, не коснувшись ногами пола, – пояснил Чиун.
– Не понял.
– Смотрите! – возвысил голос Чиун. – Римо, покажи Императору Смиту.
Римо рванулся вперед. Его очертания прямо-таки смазались, а ноги словно бы летели над покрытым лаком сосновым полом. Когда он пролетал мимо Смита, ветер растрепал редеющие волосы директора КЮРЕ, а галстук с эмблемой Дартмутского колледжа заполоскался, как стяг. Смиту пришлось поймать конец галстука, чтобы тот не шлепнул его по лицу.
– Есть новости о пленновоенных? – поинтересовался Чиун. Он пока стоял без движения и не кидал кинжалы.
– Военнопленных, – поправил его Смит. – Нет. По правде говоря, произошел небольшой прокол, и вьетнамцы ужесточили свою позицию. Они хотят, чтобы мы сняли некоторые из экономических санкций в качестве жеста доброй воли еще до начала переговоров по деталям будущего соглашения. Повторяется старая история – то, что мы уже наблюдали во время Парижских мирных переговоров. Все это может затянуться еще на год.
– Не надо говорить об этом Римо.
– Согласен. Вы будете кидать ножи?
– Очень скоро, – ответил Чиун, внимательно следя за летающей по залу фигурой Римо.
– А не следовало бы ему немного снизить темп? Так он воткнется в стену.
Римо воткнулся в стену. Но продолжил свое движение. Ноги вдруг оказались впереди него – и вот он уже бежит вверх по стене, подчиняясь силе инерции. Это был бег наперегонки с силой притяжения земли.
– Как высоко он может подняться? – спросил Смит.
– До самой луны, если бы у вас была такая стена, – невозмутимо ответил Чиун.
– Не может быть! – не поверил Смит.
Но тут его узкие губы от удивления изобразили букву “О”. Римо бежал по потолку. Вниз головой.
Чиун принялся за работу. Быстрыми движениями он начал один за другим посылать кинжалы в Римо. Они полетели к потолку, как стрелы из лука.
Казалось, что Римо не бежит, а плывет в условиях невесомости. Увидев летящие в него кинжалы, он начал носиться по потолку зигзагами. Кинжалы втыкались в потолок возле самых его ног. Ни один кинжал в него не попал. И вот он уже находится возле противоположной стены.
– Это самая трудная стадия, – поведал Чиун.
– А мне казалось, что это должно быть легче всего. Всего-то и нужно, что прыгнуть.
– Нет. Прыгать не разрешается. Сейчас Римо преодолевает силу притяжения. Он бежит в противоположную сторону. А когда он добежит до той стены, ему надо будет бежать в сторону действия силы притяжения, но не слишком быстро, а то он упадет. Он взошел на дракона. А теперь ему предстоит спуститься с дракона.
– С точки зрения физики, по-моему, это невозможно.
– С точки зрения американской физики, возможно, вы правы. Но это корейская физика.
Римо добежал до стены. На этот раз впечатление было такое, что он совершил в воздухе кульбит. Он уже добежал вниз до середины стены, как вдруг начал скользить.
Около минуты он пытался удержаться на стене, но в конце концов сдался. Изогнувшись, как кошка, он прыгнул и приземлился на обе ноги. Приземлился совершенно беззвучно.
Смит зааплодировал:
– Отлично, Римо! Браво! Браво!
