Я поставил на стол посуду. Кот извлек из-под буфета брюки бондаря, располосовал когтями и положил куски на тарелки.
— Они обильно политы валерьянкой. Редкое угощение.
Я стоял рядом и думал: может, у меня «поехала крыша?» — и с этим ощущением проснулся. Лунный свет заливал комнату, кот Елисей, растянувшись во всю длину, лежал в ногах. Поднял голову, спросил:
— Мр-р-н-нау?.. Мр-р-н-нау?..
Что могло означать увиденное? Поразмыслив, я решил, что это — мой первый профессиональный сон. Значит, я успешно вживаюсь в профессию сыщика. Придя к такому выводу, перевернулся на другой бок и тут же снова заснул.
Утром в среду Грай выглядел свежим, отдохнувшим. Помогая ему надеть рубашку, я спросил:
— Как станем продолжать расследование?
— Не знаю.
— Решили и от меня держать все в тайне? Тогда вам одному придется соперничать с уголовным розыском, милиция вас обставит, и гонорара нам не видать.
— Не трепись, — буркнул Грай.
— С, вы начинаете восстанавливать спортивную форму. Теперь, жулик, держись!
Грай осторожно положил руку на перевязь.
— Все же детектив без правой руки, — вздохнул я, — как без рук.
После завтрака звякнул колокол у двери. Я открыл дверь — на пороге стояли начальник уголовного розыска Автовского отделения милиции капитан Головатый и сержант Петренко. Я принял у них пальто и провел в кабинет. Головатый удобно расположился посередине дивана на обозначенном валиками месте. У них с Граем были сложные отношения, каждую встречу все зависело от того, союзниками или соперниками они оказывались в расследуемом деле. Оба гордые, независимые, они с трудом ладили друг с другом.
Районное отделение милиции находилось на соседней улице, и Головатому ничего не стоило заехать или даже зайти и узнать, что удалось наработать Граю, но… гордость не позволяла идти и кланяться. Ведь у Головатого целый штат сотрудников, а Грай работал один. Только теперь, после ранения, меня взял и еще иногда привлекал двух-трех оперативных сотрудников.
Сержант Петренко, хитрый, себе на уме, здоровенный и громогласный украинец, как он утверждал, из запорожских казаков, сел на стул около двери.
Что они хотели узнать на этот раз?
— Шуваловского кота можно посмотреть? — спросил Головатый.
— У нас не выставочный павильон, но раз пришли — взгляните, — отозвался Грай. — Виктор…
Я принес с кухни кота и поставил на свой стол. Петренко решил рассмотреть исторического кота повнимательнее, подошел ближе, даже опустился на одно колено. От восхищения не выдержал и дунул коту в физиономию.
Возмущенный кот отреагировал мгновенно — бац-бац-бац! — тут же надавал оплеух.
Петренко отскочил, схватился за щеки.
— Что это он?
— Если ты смотришь зверю в глаза, значит, хочешь напасть на него. И характер у кота строгий, — объяснил я.
К несчастью, кот выпустил когти, и случилось небольшое кровопролитие — на щеке у Петренко выступили четыре капельки крови. Пришлось идти в кают-компанию промывать рачки спиртом. Петренко не показал вида, но все равно обиделся. Кот мяукнул, прощаясь, и убежал в подвал по своим кошачьим делам.
— Никогда у нас так не было, чтобы из-за кота человека убили, — заметил Головатый.
— Нельзя сказать, что это обычный кот, он стоит миллионы. Заграница готова за него валютой платить.
— Сложная, запутанная цепочка для получения денег. А скорняк оказался в ней слабым звеном.
— Весьма запутаннее кошачье дело, — согласился Грай. — Мне о таких слышать не приходилось.
— И, говоря откровенно, вы его начали неудачно.
— Если вы за этим пришли, — вскипел Грай, — то незачем тянуть! Да, я свалял дурака, можете начинать смеяться. Не надо мне было слушать советы этих кошатников и соглашаться на подкуп Левитина.
— Не огорчайтесь, всякое бывает. Я начинаю поиск, отталкиваясь от вашего предположения, что есть какая-то цепочка для получения денег. Ее разрубили, изъяв слабое звено, чтобы не было утечки информации. Я не уверен, прав ли, и тоже боюсь остаться в дураках.
— Все может быть, — насмешливо прищурился Грай. — Интересно, за минувшие сутки вы много накопали?
— Поделиться информацией?
— Да, если есть чем делиться.
— Что именно вас интересует?
— Способен ли был Левитин похищать кошек из чужих квартир?
— Это осталось невыясненным. Жена утверждает — нет. Шкурки ему приносили готовые, выделанные.
— Шкурки приносили с клеймом мастерской?
— Нет, их обрабатывали в частном порядке. Где — узнать не удалось. Но обработка высокого качества, профессиональная работа.
— Удалось ли вам найти что-нибудь такое, за что можно зацепиться, потянуть ниточку?
Головатый осторожно достал из кармана полиэтиленовый конвертик, протянул Граю. Я подошел и тоже посмотрел. В конверте лежал обгорелый кусочек бумажки, остаток сожженного второпях письма. Слова располагались так:
«Прих…
срочн…
откол…»
— Где вы это нашли?
— На полу, в мастерской Левитина. Похоже, он сжигал записку, держа ее за середину. Бумажка обожгла пальцы, он ее бросил или уронил и, чтобы не вспыхнули обрезки меха на полу, затоптал ногой… Следы подметки хорошо просматриваются.
— Вы не возражаете, если я ее скопирую?
— Пожалуйста, но думаю, что много из старой бумажки не выжмешь. Жена Левитина сказала, что к ним зашел какой-то мальчишка — она слышала его голос, но не видела, — сказал Сергею несколько слов и, вероятно, передал бумажку. После этого Сергей быстро засобирался, завернул в упаковочную бумагу шубку из кошек, ушел и больше не вернулся. Она ждала его всю ночь, не знала, что думать. В одиннадцать угра я заехал за ней и повез в морг для опознания трупа.
Грай вернул конвертик.
— Отпечатков пальцев на бумажке не обнаружили?
— Один плохой, смазанный, мы проверили, это отпечаток пальца самого Левитина.
— А специнструмента у него не нашли — ну, отмычка там, домкрат, запасные ключи в наборе?
— Ничего такого нет. Валялись в столе несколько старых ключей, но с ними в чужую квартиру не попадешь.
— Сам он шкурки не мог обрабатывать, скажем, где-нибудь в другом месте?
— Нет, жена говорит, что знала бы.
— Вы доверяете ее показаниям?
— Не вижу для нее смысла искажать информацию. Хотя вот она утверждает, что убийцей является ваш помощник, Виктор Крылов. Она слышала, как они ссорились, и муж с ножом в руках выгонял Виктора, а потом сказал ей, что это очень опасный человек.
— Я знаю про эту ссору, Левитин оказался вспыльчивым человеком, не понравилось, что ему задают вопросы. Видно, знал грешки за собой.
— Я не подозреваю Виктора, но хотелось бы знать, где он был в понедельник вечером? От девяти до одиннадцати?
— В восемнадцать у нас были члены правления клуба «Котофеич», потом Виктор провожал Шувалова.
— Я не сомневался, что у него алиби. Но поймите меня правильно — все надо уточнять.
— Вы осмотрели место, где найден труп?
— Да, он лежал в ручье.
— Что-нибудь новое узнали? Он был убит в парке или привезен?
— Скорее всего привезен, но наверняка утверждать не можем. Он, по всему, погиб от удара грузовой машины.
— Это уже что-то. Но в большом городе найти грузовую машину… это вряд ли. Так вы убийцу не найдете.
— Найду, из-под земли достану, назло вам! — вспылил Головатый, — А вы в мои дела не лезьте, вы высоко любите высовываться, слишком стали заметны!
— Не преувеличивайте, я всего лишь ищу жулика — похитителя русских голубых кошек. Для этого я нанят. Надеюсь, этим вы мне не запретите заниматься?
Головатый свирепо смотрел на Грая, видя в нем удачливого конкурента, который, имея всего одного помощника, может найти убийцу и опозорить его, начальника уголовного розыска, вместе с его штатом.
Грай, несмотря на сердитый взгляд Головатого, не стушевался. За эти дни я уже привык к Граю, он платил мне деньги, учил, с ним я связывал свое будущее. Мне не понравилось, что на моего шефа рычат, поэтому, провожая гостей, я осуждающе смотрел на них и предупреждал:
