– Мистер Девлин. – Радл обошел стол и протянул руку. – Меня зовут Радл, Макс Радл. Как хорошо, что вы пришли.
– Очень мило, – сказал Девлин на отличном немецком языке, – У меня сложилось впечатление, что выбора у меня практически нет. – Он прошел вперед, расстегивая плащ. – Так, значит, это и есть Третий отдел, где все происходит?
– Пожалуйста, мистер Девлин. – Радл пододвинул стул и предложил ему папиросу.
Девлин наклонился, чтобы прикурить. Закашлялся, задохнувшись, когда грубый папиросный дым попал ему в горло.
– Святая Мария, полковник, я знал, что дела плохи, но не настолько же. Что в них, или не стоит спрашивать?
– Русские, – сказал Радл. – Я привык к ним во время Зимней кампании.
– Не говорите, – сказал Девлин. – Только они помогли вам не заснуть в снегах.
Радл улыбнулся, почувствовав симпатию к этому человеку.
– Весьма вероятно. – Он вытащил бутылку французского коньяка и два стакана. – Коньяк?
– Ну, это уж сверх всякого ожидания. – Девлин взял стакан, глотнул, закрыв на мгновение глаза. – Это не ирландское виски, но вполне сойдет, чтобы прожить. Когда мы дойдем до неприятного разговора? В прошлый раз, когда я был на Тирпиц-Уфер, меня попросили выпрыгнуть из «дорнье» с высоты пять тысяч футов над Митом в темноте, а я жутко боюсь высоты.
– Если коротко, мистер Девлин, – сказал Радл, – у нас действительно есть для вас работа.
– Работа у меня есть.
– В университете? Ну-ну, для человека вашего калибра это, должно быть, то же самое, что породистому скакуну тащить тележку с молоком.
Девлин откинул голову и громко засмеялся:
– А, полковник, вы с ходу нащупали мое больное место. Тщеславие, тщеславие. Погладьте меня еще, и я замурлычу, как старый кот моего дяди Шина. Уж не пытаетесь ли вы самым милым способом подвести меня к тому, что хотите, чтобы я поехал в Ирландию? Если вы действительно хотите, забудьте об этом. Судя по тому, что там сейчас творится, мне не продержаться и дня, и я не собираюсь пять лет протирать штаны в тюрьме. Я столько пробыл в тюрьмах, что пока с меня хватит.
– Ирландия ведь нейтральная страна, мистер Де Валера[1]ясно сказал, что не встанет ни на чью сторону.
– Знаю я, – сказал Девлин, – поэтому-то сто тысяч ирландцев служат в английских вооруженных силах. И еще – каждый раз, когда английский самолет терпит аварию в Ирландии, экипаж буквально в считанные дни передается через границу. А сколько немецких пилотов вам вернули в последнее время? – Девлин усмехнулся. Поверьте мне, со своим прекрасным маслом и сливками и прелестными девушками ирландцы, видимо, считают, что лучше им не будет.
– Нет, мистер Девлин, мы не хотим, чтобы вы возвращались в Ирландию, – сказал Радл. – И не в том качестве, о котором вы говорите.
– Тогда что же вы хотите, черт побери?
– Сначала позвольте задать вам вопрос. Вы все еще поддерживаете ИРА?
– Солдат ИРА, – поправил его Девлин. – У нас дома есть поговорка, полковник: «Если попал, то не выйдешь».
– Значит, ваша конечная цель – победа над Англией?
– Если вы говорите об объединенной Ирландии, свободной и стоящей на собственных ногах, то я приветствую ее, но имейте в виду: поверю не раньше, чем это произойдет.
Радл был заинтересован:
– Тогда зачем бороться?
– Спаси нас боже, но вы задали вопрос вопросов. – Девлин пожал плечами. – Это лучше, чем кулачный бой перед пивной Мерфи в субботние вечера. А может, просто потому, что мне нравится играть в эту игру.
– А что за игра?
– Вы хотите сказать, что, занимаясь этим, все еще не знаете?
Неизвестно почему, Радл почувствовал себя неудобно, это было странно, и он поспешно сказал:
– В таком случае действия ваших сограждан в Лондоне, например, не привлекают вас?
– Болтаться вокруг Бейзуотер и кидать «Паксо» в кастрюльки своих хозяек? – спросил Девлин. – Такое развлечение меня не привлекает?
– "Паксо?" – растерянно спросил Радл.
– Это шутка. «Паксо» – известное фирменное название расфасованного соуса, и ребята назвали так взрывчатку, которую она делают. Хлорат натрия, серная кислота и еще несколько высокосортных вкусных вещей.
– Летучее месиво.
– Особенно когда бросают в лицо.
– Эта кампания взрывов, которую ваши люди начали после ультиматума, отправленного британскому премьер-министру в январе 1939 г...
Девлин засмеялся:
– Они считали, что Гитлер, Муссолини и все прочие, включая Дядю Тома Кобли, могли бы заинтересоваться.
– Дядя Том Кобли?
– Еще одна шутка, – сказал Девлин. – Моя слабость, никогда не мог принимать что-либо серьезно.
– Почему, мистер Девлин? Это мне интересно.
– Послушайте, полковник, – сказал Девлин. – Мир – дурная шутка, которую всевышний придумал в день отдыха. Лично мне всегда казалось, что он, возможно, страдал в это утро от перепоя. Но что вы хотели сказать насчет кампании взрывов?
– Вы ее одобряете?
– Нет. Я не люблю попадать в мягкое: женщин, ребятишек, прохожих. Если хочешь бороться, если веришь в свое дело, если оно справедливое, тогда встань на обе ноги и борись как мужчина.
Лицо его побледнело и сильно напряглось, а шрам от пули горел, как факел. Так же неожиданно он расслабился и засмеялся:
– Ну вот, вы извлекли из меня все лучшее. Слишком раннее утро, чтобы быть серьезным.
– Значит, вы – моралист, – сказал Радл. – Англичане бы с вами не согласились. Каждую ночь они своими бомбежками рвут сердце рейха.
– Сейчас заплачу, если вы будете так говорить. Не забудьте, что я воевал в Испании на стороне республиканцев. Что, дьявол побери, вы думаете, делали немецкие пилоты, воевавшие на стороне Франко? Слышали когда-нибудь о Барселоне и Гернике?
– Странно, мистер Девлин, ясно видно, что вы возмущаетесь нами, а я-то думал, что ненавидите вы англичан.
– Англичан? – рассмеялся Девлин. – Конечно, они ведь – как теща. Что-то, с чем миришься. Нет, не англичан я ненавижу, а проклятую Британскую империю.
– Значит, вы хотели бы видеть Ирландию свободной?
– Да. – Девлин взял еще одну русскую папиросу.
– Тогда, согласитесь, с вашей точки зрения, лучше всего можно достигнуть этой цели, если Германия победит в войне.
– Свиньи, может, и начнут скоро летать, – сказал ему Девлин, – но я в этом сомневаюсь.
– Тогда зачем же вы в Берлине?
– Мне не приходило в голову, что у меня есть выбор.
– Есть, мистер Девлин, – тихо сказал полковник Радл. – Вы можете поехать в Англию по моему поручению.
Девлин удивленно уставился на него, онемев, наверное, впервые в жизни.
– Господи спаси, но этот человек сошел с ума.
– Нет, мистер Девлин, я в здравом уме, уверяю вас. – Радл придвинул к Девлину бутылку коньяка и рядом положил папку из манильской бумаги. – Выпейте еще и прочтите содержимое этой папки, а потом мы поговорим.
Он встал и вышел.
* * *
Когда через добрых полчаса Девлин так и не показался, Радл открыл дверь и вошел в кабинет. Девлин сидел, положив на стол ноги и держа в одной руке донесение Джоанны Грей, а в другой – стакан коньяку. Уровень в бутылке значительно понизился.
Он поднял голову:
– Пришли наконец? Я уже начал думать, что с вами что-то случилось?
– Ну, что вы об этом думаете? – потребовал Радл.
– Напоминает мне одну историю, которую я слышал мальчиком, – сказал Девлин. – Произошла она во время войны с англичанами в двадцать первом году. По-моему, в мае. История касается человека по имени Эммет Долтон. Того самого, который позже стал генералом армии свободного государства. Вы когда-нибудь о нем слыхали?
– Боюсь, что нет, – сказал Радл с плохо скрытым нетерпением.
– Мы, ирландцы, назвали бы его славным парнем. Служил в британской армии всю войну, получил за храбрость «Военный крест», а затем вступил в ИРА.
– Простите, мистер Девлин, но это имеет какое-нибудь отношение к делу?
Казалось, Девлин не слышал.
– В тюрьме Маунтджой в Дублине находился человек по имени Макеойн, тоже славный парень, но, несмотря на все, ему светила только виселица. – Девлин выпил еще коньяка. – У Эммера Долтона на этот счет были Другие соображения. Он украл английский бронеавтомобиль, надел свою старую майорскую форму, одел несколько своих ребят в английскую форму, обманом проник в тюрьму и направился прямо в кабинет директора. Представляете?
Теперь Радл слушал с интересом.
– И они спасли Макеойна?
– К несчастью, это было то единственное утро, когда на заявление встретиться с директором он получил отказ.
– А эти люди... с ними что произошло?
– Ну, была небольшая перестрелка, но они ушли. Однако какое нахальство. – Он усмехнулся и поднял донесение Джоанны Грей: – Совсем как это.
– Как вы думаете, получится? – нетерпеливо и требовательно спросил Радл. – Думаете, возможно?
– Достаточно дерзко, – Девлин бросил донесение на стол. – А я-то считал, что ирландцы ненормальные. Выцарапать великого Уинстона Черчилля посреди ночи из постели и увезти. – Он громко засмеялся. – Это было бы зрелище. Вещь, которая бы поставила весь мир на уши от удивления.
