эстетическое наслаждение в потухших глазах мужчины. Последние недели он почти не говорил ни с кем. Только на работе. Только по делу.
Кстати, руководство больше не настаивало на отправке его в отпуск, потому как считало, что не должен мужчина оставаться один в квартире после «такой» смерти жены.
– Пусть будет занят! – говорили одни коллеги.
– Ему надо отвлечься от трагедии работой! – поддерживали другие.
Вот и сегодня утром переодевшись, Олег зашел а ординаторскую и сел за стол разбирать карты своих пациентов. В ординаторской было слишком оживленно, все пытались говорить одновременно: строили свои гипотезы и теории, логические версии случившегося на кануне происшествия.
Получаемая информация из местных новостных тв-каналов пугала людей и завораживала:
«В городском парке, на скамье рано утром был обнаружен раненный обнаженный мужчина. Из одежды на нем был только ошейник с кличкой „Айсберг-2“. В срочном порядке он был доставлен в областную больницу для оказания медицинской помощи. После осмотра врачей было установлено, что у мужчины профессионально удалены глазные яблоки, язык, среднее и внутреннее ухо, а так же кисти рук. Мужчина пришел в сознание, теперь его здоровью ничего не угрожает. Полиция начала расследование, только опросить потерпевшего сейчас не представляется возможным».
– У нас точно завелся маньяк! Именно в том же парке, где напали на жену… – не закончив фразу, осекся один из ассистентов, поворачивая голову в сторону Олега.
Олег был безразличен к разговору коллег и казалось не слышит их.
– А что значит удаление всех этих органов? – интересовался другой ассистент.
– Типа ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю! – со стебом сказал третий ассистент.
«…доля истины есть в твоих словах, но не вся» – подумал Олег, не отрываясь от документов.
– А ошейник что значит?
– Думаю, что потерпевший – догхантер! И хозяин какого-то Айсберга нанес ему увечья за свою погибшую собаку!
А Олег слушал коллег и размышлял: порой умереть – это слишком гуманно, а вот жить будучи лишенным жизни… это и есть наказание. Найденный человек больше никогда не познает звуков природы и музыки, вкусов пищи, не увидит своих близких и красоты этого мира… И самостоятельно не сможет подтереть себе зад. И только запахи у него останутся: они будут дразнить и возбуждать его воображение. Хотя… он всегда будет чувствовать запах подвала, страха и смерти. Он никогда не будет чувствовать себя в безопасности. И каждое прикосновение будет вызывать панику. И только запахи…
– Но в какой-то мере он счастливчик, – думал Олег, – потому что я сам не чувствую НИЧЕГО.
