– Можешь сделать мне коктейль?
– С удовольствием.
Подавая бокал, он спросил:
– Что с тобой, любимая? Ты такая бледная, выглядишь подавленно. Тебя кто-то обидел во время прогулки?
Сначала женщина сделала большой глоток. Алкоголь сейчас был ей просто необходим. Затем она серьезно посмотрела на мужа:
– Я хочу кое о чем тебя спросить, Генри.
– Конечно.
– Только не смейся надо мной.
– Разумеется, – ответил он и, сев на подлокотник кресла, взял руку жены в свои ладони.
– В центре Лондона могут водиться призраки?
Мужчина ожидал какого угодно вопроса, только не этого:
– Что за безумная идея?
– Пожалуйста, не считай меня сумасшедшей, Генри, но я видела призраков.
– Призраков? Где?
– В Гайд-парке.
– Это тебе в тумане показалось.
– Это был не туман, Генри. Полагаю, теперь я знаю, как погибла Глория Маркхам.
– Все знают, что это был несчастный случай.
– Да, да, все знают, но я сегодня видела, как именно это случилось.
Писатель озабоченно посмотрел на жену:
– Дорогая, с тобой все в порядке?
– Конечно, я в полном порядке и не больна, – ответила Целестина резче обычного. – Я видела Глорию. В Гайд-парке. Ее лошадь была чем-то напугана и сбросила ее. Но не она затоптала девушку насмерть. Это сделали жуткие кони-призраки, целый табун. Тебе стоило бы на них посмотреть. Жуткое зрелище: наполовину скелеты, зубы оскалены, будто готовые вцепиться в жертву. Они безжалостно растоптали Глорию.
– Уже год прошел с тех пор, Целестина, – сказал он осторожно.
– Я знаю.
– И произошел несчастный случай не в Гайд-парке, а в Ландсмооре у Бристольского канала.
– Ну, конечно же, мне и это известно. Но я убеждена в том, что сегодня видела сцену, произошедшую тогда. Это была Глория Маркхам!
– Просто у тебя было кошмарное видение. Что случилось дальше?
– Когда эти кони-призраки растоптали мою подругу, я отвернулась, потому что на это было невыносимо смотреть.
– Я тебя понимаю. А потом?
– А потом вдруг вокруг стало так пугающе тихо. Я обернулась, рассчитывая увидеть на земле обезображенное тело Глории.
– И?
– Но увидела только туман. Я искала Глорию. Туман немного рассеялся, но я ее так и не смогла найти.
Генри нежно обнял жену:
– Наверное, это было так ужасно, моя малышка.
– О, да, Генри, действительно так и было.
– Наверное, тебе не стоит гулять одной.
Целестина посмотрела на мужа:
– Ведь ты веришь тому, о чем я тебе рассказала?
– Само собой. Такую историю сложно высосать из пальца. Будучи писателем, я сам охотно пользуюсь плодами своей фантазии. Но даже у фантазии есть предел.
Целестина поднялась.
– Я бы хотела принять ванну, – сказала она и вышла из салона.
Генри Уорнер впервые всерьез забеспокоился о своей молодой красивой жене, которую он боготворил. Этой ночью Целестина очень плохо спала. Она постоянно ворочалась с боку на бок и металась во сне по кровати, ее мучили кошмары.
Ей снился сон: она уехала из Лондона и оказалась в Ландсмооре на Бристольском канале. Как раз сюда они с мужем в скором времени собирались приехать.
Она снова видела жутких коней-призраков, которые на этот раз неслись не на Глорию Маркхам, а на нее. В дикой панике Целестина бежала и бежала. Но каким-то странным образом не сдвигалась с места ни на метр. Животные настигали ее.
Женщина упала. Кони-призраки проносились над ней, но она не чувствовала боли. Наоборот, в ее теле возникло что-то похожее на облегчение. Она чувствовала, будто отрывается от всего земного и уносится вверх.
Она умерла!
Потрясенная Целестина распахнула глаза и стала жадно хватать ртом воздух. Дрожа всем телом и обливаясь потом, она смотрела в потолок.
– Это был лишь сон, – проговорила она. – Всего лишь сон…
Генри лежал рядом и крепко спал. Казалось, все было в порядке. Целестина успокоилась, но так и не отважилась снова закрыть глаза.
Пока она лежала рядом с мужем, ее мысли были заняты Ландсмоором. Ей вдруг пришло в голову, что не только Глория Маркхам могла погибнуть таким трагическим образом. Эрнест Маркхам, отец Глории лишился жизни тоже при загадочных обстоятельствах.
После сна Целестине как-то разом расхотелось ехать туда. Генри нужно было начать писать новую книгу; его издатель Пол Бевин хотел выпустить ее как можно быстрее. Писатель нигде не мог так сконцентрироваться, как за городом на природе. Поэтому Джеймс Маркхам и предложил ему поселиться на время в Ландсмоор-хаузе, в котором он практически не бывал. Он потерял там отца и сестру и старался держаться от этого дома подальше.
Поездку уже нельзя отменить. Генри твердо решил писать там книгу. Конечно, Целестина могла настоять на том, чтобы остаться одной в Лондоне. Но ее место было рядом с мужем, поэтому она поедет с ним в Ландсмоор-хауз.
Глаза Целестины закрылись, и она задремала. Но через некоторое время почувствовала, будто кто-то подошел к кровати и склонился над ней.
Сон тут же сняло как рукой. А когда женщина открыла глаза, то действительно увидела над собой бледный овал лица. Она онемела от страха.
Противно холодная рука погладила ее по лицу. Женщина изумленно смотрела на морщинистое лицо старика.
– Мне нужно поговорить с тобой, – произнес мужчина хриплым голосом. – Пойдем в гостиную.
Он выпрямился. Старик оказался невысокого роста. Его темные холодные глаза сверлили Целестину.
– Пойдем, – повторил он и направился к двери.
Молодая женщина с ужасом смотрела ему вслед. Нет, ей не хотелось за ним идти. Как только он выйдет из комнаты, она тут же разбудит Генри.
Старик вышел из спальни сквозь дверь.
– Призрак! – ошеломленно прошептала Целестина. Боже, как Генри в такой момент может так крепко спать? Как же он не замечает, что в доме привидение?
Что-то заскреблось снаружи в дверь спальни. Целестина снова сжалась от испуга.
– Пойдем, – проскрипел за дверью голос старика.
А существовал ли он на самом деле, или это плод ее воображения? Его лицо было ей совершенно незнакомо. Женщина была уверена, что никогда раньше его не видела.
Ее прошиб холодный пот. Нет, она не вылезет из кровати и уж тем более не отважится в одиночку выйти из спальни. Она повернулась к Генри и собиралась потрясти его за плечо, чтобы разбудить, как вдруг почувствовала, что не принадлежит сама себе.
Ее собственные мысли и желания вдруг стали второстепенными. Теперь значение имело лишь то, о чем говорил старик. И если он приказывал ей пойти с ним в гостиную, то она должна повиноваться.
Целестина нехотя скинула одеяло. Она понимала, что поступает против своей воли, но встала с кровати, надела халат и направилась к двери.
* * *
Мутный лунный свет заливал коридор. Старинные напольные часы отбрасывали пугающую тень.
Затаив дыхание, Целестина на цыпочках прошла мимо них. Она достигла верхней площадки лестницы и дотронулась до холодного поручня. Дверь внизу была открыта, она вела в гостиную. Мимо дома время от времени проезжали машины. Свет их фар отбрасывал на стены глубокие тени. Где-то скрипнула половица. Целестина опустила ногу на первую ступеньку мраморной лестницы.
Чем ближе она подходила к двери в гостиную, тем медленнее становились ее шаги.
Наконец, она вошла в темную комнату. Старика она не увидела и сразу же засомневалась в том, что он был на самом деле.
Целестина повернулась направо в поисках выключателя, но за секунду до того, как она его нащупала, рядом с ней раздался шепот:
– Не нужно никакого света.
– Почему?
– Потому что я не хочу.
Целестина отдернула руку.
– Кто вы? – резко спросила она. – Что вы хотите от меня? И что вы забыли в нашем доме?
– Вы хотите поехать в Ландсмоор, – не то уточнил, не то подтвердил старик.
– А я и не знала, что вас это касается.
– О, касается, и даже очень.
– Тогда потрудитесь объяснить.
– Вам нечего делать в Ландсмооре. Эта поездка принесет вам одни несчастья.
– Откуда вы это знаете? Вы знакомы с Ландсмоор-хаузом?
– Лучше, чем кто-либо другой.
– И откуда же?
Загадочный старик не ответил на этот вопрос.
– Поговори со своим мужем, – потребовал он. – Отговори его от этой поездки.
– Я не могу. Если Генри принял решение, то никто и ничто не заставит его поменять его. Даже я.
– А ты постарайся. Возможно, тем самым ты спасешь ему жизнь.
Целестина ужаснулась.
– Что нас ожидает? – запинаясь, спросила она.
– Ничего хорошего. Тот, кто туда попадает, ставит на кон свою жизнь.
– Почему вас так интересует этот дом? Ведь в Ландсмоор-хаузе давно никто не живет.
