– Сюда, что ли? – нахмурился он. – Указателей нет. Я думал, хоть какой-то знак будет!
– Давай попробуем, – предложила мама Кит. – Мы уже миль десять проехали, и других дорог я не видела.
– В любом случае, мы ничего не теряем, – согласился Дэн, выкручивая руль. В следующую секунду Кит почувствовала, как шины погружаются в рыхлую влажную почву.
Через несколько метров дорога вильнула, и деревья обступили их плотной стеной. Казалось, шоссе осталось далеко позади; прохладный сумрак леса, спокойный шорох листьев и сладковатый запах земли хлынули со всех сторон.
– Мы точно не туда свернули, – вырвалось у Дэна.
Они продолжили медленно ехать вперед, а дорога петляла, уводя их все дальше в лес, пока не привела к открытым воротам и остроконечной ограде. Под колесами зашуршал гравий.
– Это он! – неожиданно для самой себя воскликнула Кит. – Вон указатель! Это Блэквуд!
На секунду она забыла, что не хотела сюда ехать, и просто сидела, глядя широко распахнутыми глазами на открывшуюся перед ними картину. Там, на возвышенности, стоял дом, который девушка не могла вообразить даже в самых невероятных фантазиях.
Прежде всего особняк впечатлял размерами. Три этажа венчала черная крыша, по воле неведомого архитектора расположенная под почти отвесным углом. Разномастные стены из серого камня причудливо наползали друг на друга, отчего создавалось впечатление, будто дом построил из конструктора маленький ребенок. Гостей встречали каменные львы, стоявшие по обеим сторонам парадного входа, а серая – в тон стенам – широкая лестница доходила до самой подъездной дорожки. В середине второго этажа красовался цветной витраж. Остальные окна выглядели более скромно, но вечернее солнце заливало их оранжево-красным сиянием, и казалось, что поместье изнутри пожирает пламя.
– Боже мой! – ахнул Дэн. – Да это ж целый замок! Кит, ты точно ничего не потеряешь, не поехав с нами в Европу.
– Вроде бы в буклете была другая фотография, – с сомнением в голосе сказала Кит.
Она попыталась вспомнить рекламную брошюру, но не смогла. И все же девушку не оставляло подозрение, что в ней Блэквудская школа выглядела совершенно обыденно – просто большой дом, какой и нужен для подобного заведения.
– Наверное, для буклета выбрали неудачный кадр, – уверенно произнесла миссис Ролланд. – Подумать только, ведь это была чья-то частная резиденция! Даже представить не могу, какие люди жили здесь, вдали от города.
Дэн переключился на первую передачу и вырулил на подъездную дорожку. Гравий шуршал под колесами, мимо проплывали аккуратно подстриженные кусты, но Кит почему-то казалось, что машина не продвинулась ни на метр. Особняк по-прежнему нависал над ними серой громадой, как будто они только что проехали ворота. Кит знала, что все дело в изгибе дороги, но не могла избавиться от ощущения, что автомобиль стоит на месте, а дом тянет к ним свои каменные руки. Она не могла отвести взгляд от окон, которые горели, словно сотня маленьких солнц, и вздрогнула, почувствовав, как сердце сжимают ледяные пальцы страха.
– Мам, – позвала Кит сначала едва слышно, потом громче. – Мам!
– Что такое? – Мама повернулась к ней.
– Я не хочу здесь оставаться.
– Опять двадцать пять! – вздохнул Дэн, уже не скрывая раздражения. – Кит, мы все решили. Ты не едешь с нами в Европу. Смирись. Мы с твоей мамой…
– Я не об этом, – резко перебила его Кит. – Я не хочу оставаться здесь. Я могу пожить у Розенблюмов, пока вы не вернетесь. Или отправьте меня в другую школу. Думаю, куда-нибудь меня обязательно примут.
– В чем дело, милая? – обеспокоенно спросила мама. – Я понимаю, школа выглядит необычно, но в ней есть своя изюминка. Ты привыкнешь и скоро будешь чувствовать себя как дома.
– Вот уж сомневаюсь! – воскликнула Кит. – Мам, ты правда не видишь? С этим местом что-то не так. Здесь… – она замолчала, не в силах найти нужное слово, а особняк все надвигался, пока машина не остановилась прямо перед парадным входом.
Дэн вышел из автомобиля и открыл заднюю дверь.
– Вылезайте, – скомандовал он. – Пойдем поздороваемся с мадам Дюре, а потом я вернусь за вещами.
И тогда Кит поняла, что за слово вертелось у нее на кончике языка. Это было слово «зло».
Дверь им открыла совершенно серая дама. Волосы цвета пожухлой соломы были стянуты в тугой узел, мышасто-серые глазки подозрительно смотрели на новоприбывших, длинное серое платье строгого покроя слегка оживлял белый передник.
Дама перевела взгляд с Кит на ее маму, а потом на Дэна. Выражение лица у нее при этом было такое, что казалось, сейчас она захлопнет перед ними дверь.
– Я мистер Ролланд, – торопливо сказал Дэн. – А это моя жена и ее дочь, Кэтрин Горди. Мадам Дюре ждет нас.
– Сегодня понедельник, – серая женщина говорила с таким акцентом, что понять ее можно было с большим трудом. – Школа откроется завтра.
– Мы знаем. Мы договорились, что Кит приедет на день раньше, – ответил Дэн. – Мы с миссис Ролланд завтра уезжаем в Европу, поэтому сегодня нам нужно вернуться на Восточное побережье.
– Сегодня понедельник, – повторила дама. – Занятия еще не начались.
– Лукреция! – донесся из дома строгий голос. – Я жду этих людей.
Горничная отошла в сторону, и в дверях показалась владелица поместья; на лице ее сияла приветливая улыбка. «А она совсем не изменилась», – подумала Кит, вспоминая первую встречу с мадам Дюре. Это произошло в мае, когда мадам приехала в город, чтобы Кит и Трейси сдали вступительные экзамены. Директриса Блэквуда и тогда произвела впечатление на девушку, а теперь, на фоне поместья посреди густого леса, это впечатление только усилилось.
Мадам Дюре была высокой женщиной с оливковой кожей; копна роскошных темных волос, которые она убирала в прическу наподобие короны, только добавляла ей росту. На волевом лице выделялись высокие скулы, прямой аристократический нос и черные брови. Но больше всего привлекали внимание глаза. Темные, глубоко посаженные, они смотрели на собеседников так, что взгляд ощущался будто прикосновение.
– Приятно встретиться с вами вновь, – произнесла мадам глубоким, хорошо поставленным голосом с легким призвуком французского акцента. – Прошу простить нас за не слишком радушный прием. Школа готовится к прибытию учеников, и в суматохе я забыла предупредить Лукрецию, что одна из девочек приедет раньше.
– Надеюсь, мы вас не затрудняем, – смущенно пробормотала миссис Ролланд. – Но мы завтра отправляемся в путешествие, поэтому не можем…
– Что вы, что вы! – покачала головой мадам Дюре. – Проходите. Вы легко нас нашли?
– Не совсем, – признался Дэн. – Пришлось спросить дорогу в деревне.
Директриса провела их через холл с высоким арочным потолком в уютную комнату с камином и большим телевизором.
– Присаживайтесь, – она указала на кресла. – Что вам предложить? Кофе? Вина? Может, бокал хереса?
– Не откажусь, – улыбнулся Дэн. – А ты?
– С удовольствием, – сказала мама Кит и обратилась к директрисе: – Спасибо вам. Мадам Дюре, мы и не думали, что тут так красиво. Раньше это было частное владение?
– Да, все верно, – ответила мадам. – Лукреция!
Серая женщина бесшумно возникла в дверях, словно все это время только и ждала, что ее позовут.
– Принеси нам три бокала хереса и колу. Ты ведь будешь содовую, Кэтрин?
– Да, пожалуйста, – робко ответила Кит.
– Поместье принадлежало человеку по фамилии Брюэр. Он умер десять лет назад, – сказала мадам Дюре, вновь обращаясь к Ролландам. – С тех пор дом пустовал. Наследники – дальние родственники – живут на Западном побережье. Они препоручили особняк заботам агента по недвижимости. Никто не хотел его покупать, что и понятно – такой дом подойдет не каждой семье. Простояв столько времени без жильцов, особняк приобрел необычную репутацию. Деревенская молодежь бегала сюда на свидания, а потом возвращалась с историями об огнях в пустом доме и призраках в саду, – директриса рассмеялась, и Ролланды охотно к ней присоединились.
– Звучит потрясающе, – сказала мама Кит. – Представляю, какие письма мы будем получать от Кэтрин! – Она посмотрела на дочь, но та не разделяла ее восторгов.
Разговор затих, когда в комнату вошла Лукреция с подносом. Кит взяла стакан с колой, радуясь возможности чем-то занять руки. Ужасное чувство, охватившее ее при первом взгляде на Блэквудский особняк, отступило, но не растаяло без следа.
– А сколько будет учеников? – спросила она.
– Пока не могу сказать точно, – ответила мадам Дюре, – ведь кто-нибудь может передумать в последний момент. Так что посчитаем завтра, когда все соберутся. Мое мнение таково: учеба в пансионе – тот опыт, который должен присутствовать в жизни каждой молодой женщины.
