Она взвизгнула, и Грассьоне, скомкав платок, заткнул ей рот.
Он ударил и по лицу раз, другой. Потом прижал к стене и стал расстегивать молнию на ее джинсах.
И тут он впервые услышал тихую музыку, продолжавшую звучать с того самого момента, когда он взошел на яхту.
Это было «Наедине с тобой».
– Хотел бы я знать, где она, – сказал Римо.
– На территории рампуса ее нет, – отозвался Чиун.
– Кампуса, а не рампуса. А откуда ты знаешь?
– Она на какой-то яхте. Я это знаю, потому что я – Мастер Синанджу.
– Конечно, конечно. А если честно, как ты узнал?
– Мне сказал один очень любезный господин с телевизором.
– Какой любезный господин?
– Не знаю его имени, – ответил Чиун. – Впрочем, все имена белых людей звучат одинаково.
– Ну и на какой яхте находится Лин Форт?
– Не знаю. Все яхты похожи.
– Придумай что-нибудь, – попросил Римо.
Он посмотрел на деревья, окаймлявшие лужайку перед домом профессора Вули, и пожалел о том, что не разговаривает с каким-нибудь скворцом, обитателем этой рощицы. По крайней мере, тогда бы он получил вразумительный ответ.
– Думай, Чиун, думай! Девочка может быть в опасности.
– Она вьетнамка, – заметил Чиун. – Из Южного Вьетнама. Ну да ладно. Я спасу ее из чувства патриотизма. Она на яхте Машмэллоу.
– Машмэллоу?
– Да. Примерно так звучит его фамилия.
– Наверно, Маселло? – поправил его Римо. – Он сказал «Маселло»?
– Да, Машмэллоу. Я так и сказал. И вот еще: она захватила с собой «Сновизор».
– Это сказал тот самый любезный господин?
– Да.
– И его имя было Грассьоне?
– Да. Именно так.
– Чиун, этот человек – один из крупнейших киллеров преступного мира США.
– Вот-вот. Я сразу почувствовал в нем родственную душу.
Римо позвонил в полицейское управление Сент-Луиса, и выяснил, что яхта мистера Маселло пришвартована на набережной Кэптон Коув в южной части города, недалеко от Пойнт-Бриз. Несколько минут спустя они мчались туда по пятьдесят пятому шоссе в автомобиле, который они незаметно одолжили у его владельца.
Ворота частной пристани были заперты. В спину Римо и Чиуну светило низкое солнце. В последних закатных лучах Миссисипи казалась совсем черной.
Чиун рукой разрубил цепь на воротах, и они трусцой побежали к реке, где виднелась яхта «Авокато».
– Интересно, почему эту лодку назвали в честь тропического фрукта? – спросил Чиун.
– Это «адвокат» по-итальянски, – объяснил Римо.
– А по-английски так называется фрукт, – заупрямился Чиун. – И не вздумай меня обманывать.
Охранник, в свое время стоявший у ворот, после "несчастного случая с доном Маселло и его телохранителями, теперь находился на службе у Грассьоне и патрулировал яхту вместе с Винсом Марино. Он первым увидел незваных гостей, поднимающихся по трапу.
– Не двигаться! – закричал он. – Сюда нельзя!
– А если я отгадаю все ваши загадки? – спросил Римо.
– Убирайтесь! – сказал охранник, вынимая из кобуры револьвер и прицеливаясь в Римо. – Вон отсюда!
Римо взглянул на стоящего рядом Чиуна.
– Что происходит? – подбежал Марино.
– Нарушители, Винс!
Марино вытащил револьвер и встал у трапа.
– Что вам надо? Ба, да это старый знакомый! Телезритель! Что вам понадобилось на этот раз?
– Ну как, все в сборе? – спросил Римо.
Марино стоял перед ним, поигрывая револьвером.
– Ну хватит, парень.
– Правильно, – ответил Римо, и, взлетев по трапу, нанес удар рукой по лицу охранника. Выронив оружие, тот зашатался. Он повернулся к Марино лицом с двумя кровавыми дырами вместо глаз и, перевалившись через перила, камнем полетел в черную воду Миссисипи.
Марино попытался пальцем нажать на спусковой крючок, но палец не слушался его. Старик-азиат поднялся по трапу и дотронулся до его руки. С рукой что-то служилось, она стала словно ватная. Марино посмотрел на свою руку, сжимавшую револьвера и увидел, как желтые иссохшие пальцы сомкнулись вокруг дула револьвера. Оно согнулось, словно сделанное из воска.
– Где девочка? – спросил Римо.
Марино пожал плечами.
– Последний раз спрашиваю: где она?
– Убиты, Все убиты, – выдохнул Марино.
Боль в запястье, которое сжимал старик, ползла вверх по руке.
– Кто ее убил? – спросил Римо.
– Босс, – задыхаясь, ответил Марино. – Грассьоне.
– Значит ты не Грассьоне?
– Нет! Нет! – закричал Марино.
– В таком случае тебе повезло. Тебя ожидает легкая смерть.
Римо кивнул Чиуну, и Марино почувствовал как боль, разливаясь, поднимается вверх по плечу. Когда едва заметная вибрации достигла его сердца, оно остановилось.
Марино тяжело свалился к ногам Чиуна.
– Кончай рисоваться, – сказал Римо.
– Я всего лишь наслаждаюсь своим искусством, – ответил Чиун.
– Лучше прогулялся бы по яхте и посмотрел, нет ли еще кого. А я поищу Грассьоне.
– Если ты найдешь его.
– Найду, – пообещал Римо.
– ...поблагодари за то, что он сегодня дал мне посмотреть телевизор.
Артур Грассьоне включил «Сновизор».
Он сидел в каюте «Авокато» в полном одиночестве, если не считать привалившегося к стене трупа Сальваторе Маселло.
Только что он позвонил в Нью-Йорк дядюшке Пьетро, который тепло поздравил племянника с победой и пообещал, что лично позвонит в Сент-Луис и, чтобы предупредить возможные осложнения, представит Грассьоне работникам национального Совета безопасности.
– Изобретение у меня, – похвастался Грассьоне.
– Какое изобретение, мой мальчик?
– Телевизор. Они почему-то назвали его «Сновизором».
– Ах, телевизор. Я сейчас почти не смотрю его, – сказал Пьетро Скубичи.
– Дядя, вам нужно взглянуть на этот телевизор. Думаю, с его помощью мы заработаем кучу денег.
– Каким образом? – оживился Скубичи. – Чем он отличается от того, который привез мне на грузовике кузен Эудженио?
Грассьоне объяснил, что телевизор профессора Вули обладает способностью показывать на экране самые сокровенные желания человека.
– Значит, если я буду смотреть этот телевизор, я увижу самого себя молодым, богатым и здоровым, а у твоей тетушки сиськи не будут похожи на две буханки хлеба.
– Да, дядя Пьетро. Такой телевизор показывает все, о чем ни подумаешь.
– Тогда очень тебя прошу, Артур, захвати его, когда отправишься домой, – попросил Скубичи. – Хотелось бы посмотреть, каков я без лысины и со здоровыми ногами.
Дядюшка захихикал.
– Конечно, дядя, захвачу, – пообещал Грассьоне, вешая трубку.
Он не был уверен, что дядюшка осознал всю значимость открытия профессора Вули. Ведь «Сновизор» – это качественный скачок в истории телевидения, начавшейся в те времена, когда Грассьоне мальчишкой смотрел мультики про кота Феликса.
Он вспомнил презентацию изобретения доктора Вули в студенческой столовой, когда маленькая желтая шлюшка мечтала о мирном Вьетнаме.
Грассьоне присоединил «Сновизор» к большому телевизору дона Маселло и прикрепил провода к голове так, как делал на презентации доктор Вули: два ко лбу и два к шее.
Он опустился в мягкое кожаное кресло. О чем бы подумать?
Вот о чем.
Он хотел помечтать о этом ублюдке, носящемся по стране и убивающем лучших людей мафии.
Но ему мешала одна мысль, засевшая в голове: слова Эдварда Леонга о снах и смерти.
Он встряхнул головой, чтобы избавиться от этой мысли. Ведь он – Артур Грассьоне, и он охотится за убийцей своих друзей. Он непременно найдет и уничтожит его.
Постепенно туман на телеэкране рассеялся. Грассьоне впервые слышал об этом человеке на выставке медикаментов в Нью-Йорке несколько лет назад. В другой раз его коллеги ввязались в профсоюзные склоки, которые вскоре прекратились за неимением спорщиков.
Были еще выборы в Майами. В газетах тогда писали о правительственном отряде специального назначения, но на самом деле никто толком не знал об убийце лучших людей мафии.
Последний контакт был совсем недавно. Почти все, кто присутствовал при этом, погибли. Некий темноволосый молодой человек уничтожил голыми руками две команды профессиональных киллеров.
Грассьоне тогда еще не видел его, но ему сказали, что юноша худощав, темноволос, с широкими запястьями.
Впоследствии Грассьоне много раз ощущал присутствие в толпе этого человека.
А сейчас, чтобы отдохнуть и расслабиться, он убьет этого человека-загадку.
На телеэкране возник черно-зеленый пейзаж. По траве бежал худой темноволосый человек. Грассьоне где-то видел его. Но где?
Верно. Он видел его бегущим по траве кампуса Эджвудского университета.
Стоп. Он видел его еще раньше. По телевизору! Участвующим в Бостонском марафоне.
Темноволосый человек бежал все быстрее и быстрее, но на него надвигалась огромная тень: гигантская ступня опустилась на него и раздавила, как жука-навозника.
Грассьоне засмеялся и хлопнул в ладоши.
