Виктор Пронин - Ошибка в объекте

Комната оказалась обычным ширпотребовским гнездышком, с телевизором, хрустальной вазой, самоварного сияния чеканкой, изображающей красавицу со щедро выдавленными на медной фольге прелестями. На столе Демин с удивлением заметил дымящуюся трубку. «Боже! – подумал он. – Да она никак тут в боцмана играет!»

– Не обращайте внимания, – усмехнулась Фетисова. – В доме не нашлось ни одной сигареты, вот и пришлось потревожить запасы мужа. Я вас слушаю.

– Моя фамилия Демин.

– Это я уже знаю.

– Я работаю следователем.

– Очень приятно, – она взяла трубку, затянулась, настороженно посмотрела на Демина сквозь дым. – Я, кажется, начинаю понимать... Что-то случилось с моим мужем?

– Да, – коротко ответил Демин. – У меня сегодня неприятная обязанность, так что вы...

– Ну? Ну?! Говорите уж наконец!

– Дело в том, что ваш муж... Фетисов Владимир Семенович... Я правильно назвал его имя? Так вот... Он погиб.

– В каком смысле? – Фетисова вынула трубку изо рта. – Вы хотите сказать, что... его нет в живых?

– Да. Его нет в живых.

– Этого не может быть... Этого просто не может быть! Так не бывает!..

Демин заколебался. В самом деле, вдруг какое-то недоразумение, вдруг она знает, где находится Фетисов, а документы...

– В таком случае я задам несколько вопросов. Когда вы его видели в последний раз?

– Вы уверены, что я видела его в последний раз? – вызывающе спросила Фетисова.

– Наталья Анатольевна, простите, пожалуйста... Но если вы действительно уверены, что ваш муж жив и здоров... Убедите меня в этом. Я был у него на работе, он не появлялся там больше недели...

– Правильно. Его и дома нет больше недели.

– А где он?

– Понятия не имею!

– В таком случае вам нужно проехать и... и опознать его. Я с машиной, могу подбросить вас прямо сейчас.

– Опознать? – несколько ошарашенно проговорила Фетисова, видимо, только сейчас начиная понимать смысл происходящего. – Вы хотите сказать, что я должна буду опознать... труп?

– Да. При нем найдены документы на имя Фетисова Владимира Семеновича. В милицию заявлений не поступило...

– А я не подавала никаких заявлений.

– Почему?

– Да вы что! Хотите, чтобы я по доброй воле стала посмешищем? Ничего себе – приходит баба и подает заявление! Что же, спрашивается, эта баба хочет? А она хочет, чтобы нашли сбежавшего мужа!

– Обычно, когда пропадает человек, его близкие приходят в милицию, звонят, спрашивают, переживают...

– Понятно! Вы хотите сказать, что я вела себя не так, как подобает хорошим женам? – Фетисова поморщилась, помахала рукой, разгоняя дым. – Почему, интересно знать, я должна унижаться, бегать, узнавать, где пропадает этот шатун? Почему я должна представать в дурацком виде жены, от которой сбежал муж?

– Скажите, Наталья Анатольевна, у вас...

– Да говорите же! Чего вы все время мнетесь?!

– У вас были основания полагать, что он ушел от вас? Он взял вещи? Или предупредил, сказал что-то на прощанье...

– Кто? Фетисов? Фетисов уходит от меня?! – она хрипло рассмеялась. – До сих пор жены уходили от него. И я не собиралась нарушать эту традицию. Он не может уйти ни от кого! Понимаете? Как не может уйти от своего хозяина собака, которую кормят, за которой следят, которую держат на цепи. Собаку можно прогнать со двора, и я бы это сделала рано или поздно. Вы меня поняли? Нет, вы меня поняли?! – заорала Фетисова и вдруг, вскочив, выбежала на кухню.

Демин слышал, как она открыла кран, сморкалась, всхлипывала, потом наступила тишина. И он сидел в комнате, не решаясь пройти на кухню. Когда Фетисова появилась снова, глаза у нее были красные, но сухие, волосы связаны в узел и уложены на затылке, поверх тельняшки наброшен вполне женский халат.

– Простите меня, – сказала она, не глядя на Демина, голос у нее стал глуше, еще более сиплый. – Вы говорили, что я должна куда-то ехать на опознание... Это обязательно?

– Боюсь, что да.

– Когда это произошло?

– Немногим больше недели назад.

– Понятно, – тихо проговорила Фетисова и, взяв трубку, принялась набивать ее. – Значит, в первую же ночь, когда он не явился домой, его и... Кто? За что?

Демин тяжело вздохнул.

– Наталья Анатольевна, всем этим я и занимаюсь. Пока не могу ответить на ваши вопросы. Давайте так договоримся... Вот телефон, вот мои координаты. Завтра вы подъедете, и мы с вами подробно обо всем поговорим. А сейчас, с вашего позволения, задам два вопроса... Вы не слышали такую фамилию – Сухов? У вашего мужа не было знакомого с такой фамилией?

– Насколько мне известно... нет.

– Скажите, а имя Николай вам ни о чем не говорит?

– Николай? Николай... Да мало ли Николаев на белом свете!

– Может быть, Владимиру Семеновичу кто-то завидовал, кто-то желал бы ему неприятностей?

– Завидовать Фетисову? – она посмотрела на Демина с сожалением. – Подождите меня внизу... Через десять минут я буду готова.

Каждый раз, начиная новое расследование, Демин с опаской ожидал того момента, когда подшиты в дело первые протоколы допросов, показания, справки, когда уже вроде бы пора приступать к решительным действиям, а он к этому еще не готов. И подступала легкая растерянность. Казалось бы, проведены все необходимые меры, сделано все, что можно, а разгадка так же далека. И тогда Демин одевался и выходил, как он говорил, камни считать. Это означало, что он будет бродить по пустынным улицам и гнать перед собой камешек, пока тот не затеряется в траве. Тогда он находил следующий камешек и опять гнал его перед собой...

Его обычный маршрут начинался в районе речного вокзала и тянулся вдоль берега по набережной, заканчиваясь среди вырытых котлованов нового микрорайона. Он доходил до того места, где обрывались каменные плиты набережной и начинались песчаные дюны, высохшие заросли полыни, и поворачивал обратно. На такую прогулку уходило не меньше трех часов, и этого оказывалось достаточно, чтобы физической усталостью подавить в себе раздраженность, неуверенность, принять здравое решение.

Утром Демин получил рапорт со станции, которую удалось установить по рассказам и описаниям Сухова. Дежурный подтвердил, что действительно неделю назад едва ли не весь день на перроне околачивались два странных типа, ожидавших, видимо, какой-то поезд. В рапорте подробно описывалось, как уже под вечер один из них вдруг бросился бежать за товарняком, уцепился за последний вагон и уехал. Второй предъявил документы на имя Сухова, подозрений не вызвал. Поскольку денег у него с собой не оказалось, милиционер попросил бригадира проходящего на Москву поезда подбросить парня. Описания внешности, на которые не поскупился дежурный, полностью совпадали с показаниями Сухова. Пришел и рапорт дежурного милиционера – растерянный, виноватый, путаный.

– Начнем, – вслух проговорил Демин, посылая камешек далеко вперед. – Принимаем за истину то, что можно считать доказанным, – десять дней назад неизвестный гражданин совершил убийство. Погиб геодезист Фетисов. Будем считать, что неизвестного звали Николаем. Через несколько дней после преступления Сухов и Николай отбыли из города. На небольшой станции они расстались. Это мы уяснили. Но! В этом месте наметилось расхождение: Сухов говорит, что он ушел от Николая вполне достойно, а милиционер и дежурный утверждают иное – тот позорно бежал. Сути дела это не меняет. Объясним это естественным желанием Сухова приукрасить себя. В то же время будем иметь в виду, что он не прочь соврать. Что происходит дальше? Сухов возвращается в город и от перенесенных волнений заболевает. Став на ноги, явился с повинной. Весьма подробно описал свои похождения. Все или почти все подтверждается. Спасибо, Сухов. Пока можете быть свободны.

Дальше – Фетисов Владимир Семенович. Человек достаточно безалаберный, если судить о нем со слов жены и начальника изыскательного отдела. Вполне возможно, что жена его любила, но всерьез не воспринимала. Она стыдилась его. И любила и стыдилась – так бывает. Может ли она быть замешанной в преступлении? Конечно. Но муж ей ни в чем не мешал. Если верить Наталье Анатольевне, она в любой момент могла просто дать ему под зад коленом. Похоже, что она рано или поздно сделала бы это. Но Фетисов убит. Да еще и утоплен для верности...

«Ну, Фетисов, за что же вас все-таки убили?»

«А за что убивают?» – Демин почти услышал этот вопрос, произнесенный тихо, но внятно.

«Вот так, Фетисов, как убили вас, убивают нечасто... Что же могло быть общего у вас с этим таинственным Николаем?»

«Это уже не имеет значения... Мне сейчас все равно».

«Согласен. Но это далеко не безразлично вашей жене, друзьям, знакомым... Да и человечеству, в конце концов, не все равно!»

«Человечество прекрасно без меня обойдется».

«Нисколько в этом не сомневаюсь, – Демин опять послал камешек вперед, заприметил, где он остановился, и, чуть изменив направление, размеренно зашагал к нему. Осторожно скосив глаза в сторону, он увидел – а почему бы и нет? – увидел шагающие рядом с ним размокшие туфли, оставляющие на асфальте влажные отпечатки, увидел мокрые полы плаща, с которого стекала вода. – А скажите мне, Фетисов, не кажется ли вам странным поведение Сухова?»