— Жаль, что тебе надо уходить.
Спектакль окончен.
— Скоро ты станешь леди Глорией — разумеется, если Линкольн выиграет аукцион.
— А он это сделает, милый. Я позабочусь.
Клайв улыбнулся и закрыл глаза. Занавес может опускаться.
Итак, план действий, думал Фрэнки ди Стефано. Первое: надо выяснить, кто проболтался про Гарри Стица; и второе: необходимо как можно скорее проникнуть в высшее общество. Любыми путями. Лютер сказал, что мне нужно побольше лоска. Это то, что надо. Мне что — так всю жизнь и ходить в преуспевших бандитах? Нет, конечно. Я заслуживаю уважения.
Он позвонил Келли в округ.
Келли спросил:
— Минуточку, Фрэнки, — ты звонишь по открытой линии?
— А что — твой телефон прослушивается?
— Может быть.
— Типом за соседним столом?
— Кто знает?
— Слушай, вам там за что платят — за то, чтобы вы ловили хулиганов на улицах, или за то, чтобы шпионили друг за другом? Вы ведь честные парни, правда?
— Без комментариев.
— Келли, мне нужно кое-что знать.
— Стоп-стоп. Давай-ка встретимся, пивка выпьем — где-нибудь вне конторы.
— Нет уж. Мне просто необходимо это знать. Мое имя всплыло в связи с этим расследованием — ну, кто-то замочил Гарри Стица…
— Вообще-то…
— Господи, Келли, — неужто ты думаешь, что прослушивается каждое твое слово? Я могу рассказать тебе кое-что интересное — если хочешь. Пусть послушают.
— Погоди-ка…
— Нет уж, это ты погоди, Келли. Кто-то упомянул мое имя в связи с этой хренью про Гарри Стица.
— Ну…
— Келли!
— Я слышал твое имя, кто-то что-то сказал. Точно не знаю.
— Ты хочешь поговорить о чем-то еще?
— Нет. Послушай, остынь-ка. Просто прошел слух, что Стиц ошивался в твоих краях.
— Разве этого типа нашли не в Вудберри?
— Кто-то отвез туда его тело. Но мы полагаем, что застрелили его в «Капитане Немо».
— Да ну. А это где вообще?
— Говорят, что это сделал ты.
— Я?
— Ага. Потому что Стиц покушался на твою территорию.
— В первый раз слышу.
— Кто тебе такое сказал?
— Брось, Фрэнки.
Фрэнки помедлил:
— Ну же, Келли, выкладывай. Нас никто не слышит.
— Хотелось бы. Послушай, Фрэнки, — что, если я скажу тебе имя, и что-то станется с этим парнем? Как это будет выглядеть?
— С его точки зрения? Или с твоей?
— Может, все-таки пивка попьем где-нибудь?
— Поздно. Скажи же мне чертово имя.
Келли почмокал губами, но во рту у него было так же противно, как и на душе. Он ответил:
— Послушай, раз уж у тебя нет времени выпить пива со мной, может, тебе стоит нанести частный визит парню по имени Хайми Хейнс?
Несмотря на то что он провел последние четырнадцать часов в аэропортах и самолетах, Линкольн Дин пребывал в отменно благодушном настроении. Даже когда супруга отказала ему, сославшись на женские месячные недомогания, он принялся мерить шагами внутренний дворик, довольно потирая руки и приговаривая:
— Ну, хоть ты не беременна, и то хорошо. Да я и сам, признаться, подустал. Да, полетал я сегодня прилично. Максвелл мне все уши прожужжал, пытаясь отговорить от этой затеи. И знаешь, почему? Полагаю, потому, что сам имеет виды на это поместье. Так мне Стречи сказала.
Глория сдвинула брови:
— Стречи?
— Секретарша лорда Лейна.
— Так она что, в Англии? Она же была здесь!
— Ну да, они приходили вместе — как раз в тот день, когда тебя не было. Славная девочка. Думаю, вы бы с ней поладили.
— Может быть.
— Хочешь, что скажу? Она и этот лорд Лейн — это самое… — Он указал пальцем на свой нос. — Я не удивлюсь, если они…
— Неужели?
— У меня нюх на такие вещи. Так чем ты занималась без меня?
— Ты же меня знаешь, дорогой.
— Денежки транжирила?
— Так, по пустякам.
Линкольн подошел к пруду, попробовал воду, не отрывая внимательного взгляда от черных лебедей.
— Клайв что-нибудь передавал?
Глория пожала плечами:
— Думаю, ему у нас понравилось. А как тебе Эском?
— Просто класс. — Глаза Линкольна блеснули. — У черта на куличках, вдали от цивилизации. Холмы да долины, и зелень — до черта зелени. Англия, одним словом. Зуб даю, что и тебе понравится.
— А какие там магазины?
— Это в глуши-то? — Линкольн рассмеялся. — Зато там красиво — для того, чтобы пожить пару недель в тиши и покое, лучшего места не придумаешь.
— Как здесь?
— Не совсем. У нас тут земля плоская как блин, а там — такое впечатление, что кто-то взял карту местности, да и скомкал: если не поднимаешься на холм, то спускаешься с него.
— Значит, ты купишь нам участок такой земли?
— Вообще-то, Стречи утверждает, что вместе с титулом никаких земель не полагается.
— Смотрю, вы часто виделись со Стречи?
— Славная девушка.
— И симпатичная?
— По словам Стречи, мы покупаем только титул. Большинство земель в округе принадлежит другим — за исключением разве нескольких пустошей и еще кое-чего.
— Чего именно?
— Но я вот подумал: если подвернется путный домик, почему бы его не прикупить? Она устраивала нам экскурсии — в том числе показывала дома на продажу.
— Ах, она устраивала вам экскурсии?
— Ну да — думаешь, мы там были одни? Она — и еще один тип-англичанин. Вроде как агент по продаже недвижимости. Была у него пара вариантов.
— Дворцов?
Линкольн рассмеялся:
— А тебе бы того хотелось, правда?
Глория пожала плечами:
— С меня довольно и «леди Глории».
Трудно сказать, какой тип аукциона наиболее привлекателен для покупателей. Большинство склоняется в пользу классического варианта: все собираются в одном зале, конкуренция прямая и открытая, и точку ставит тот, кто назовет — и заплатит — наивысшую цену. Значительно меньше, но тоже хватает поклонников так называемого «голландского» аукциона, когда перво-наперво называется сумма до того астрономическая, что ее не отважится выложить никакой, даже самый сумасшедший, покупатель, а затем ставки постепенно снижаются до тех пор, пока какой-нибудь храбрец не рискнет счесть предлагаемую сумму приемлемой — и тем самым выиграть торги. Такой тип требует изрядной выдержки: как долго ты позволишь себе не вмешиваться? Потому что, если решишь вмешаться слишком поздно, главный приз достанется кому-то другому. Некоторые предпочитают третий тип — когда заявки пишутся заранее и подаются в запечатанных конвертах и никто не знает, какую сумму назвал его конкурент. Побеждает тот, кто напишет максимальную цену. Не самый интересный тип; покупатели обычно его терпеть не могут; а если ты намерен побольше содрать с этих самых покупателей, тебе не стоит предлагать им то, чего они не любят.
Клайв взвешивал в уме все три разновидности.
Каждая из них предполагала, что все участники собираются в одной комнате, что для Клайва (по определенным причинам) было крайне нежелательно. Его намерением было устроить телефонные торги — иными словами, связь с покупателями и аукционером, то есть Клайвом, должна была осуществляться посредством телефона. Что выглядело подозрительно, а подозрительный аукцион непременно отпугнет потенциальных покупателей. Долгое время он носился с идеей интернет-аукциона, когда торги осуществляются через сеть на сайте, принадлежащем частному лицу; ему нравилась мысль, что в этом случае торги затянутся на пару дней. А в эти самые пару дней покупатели могут созвониться друг с другом и жесткая поначалу конкуренция — поутихнуть. Иными словами, слишком много возможностей проколоться.
И он решился: не станем ничего усложнять.
Добравшись до Сан-Франциско, он тут же сел на телефон. Сначала он позвонил в «Экзэминер» справиться, сколько еще человек откликнулось на объявление, потом принялся обзванивать своих друзей. (Все покупатели Клайва были его друзьями — ведь никто не станет иметь дела с врагом.) После слов приветствия он горестно сообщал:
— Торги, как и договаривались, в среду, но, боюсь, аукционный дом решил сменить место их проведения.
Протесты клиентов встречались сочувственным хмыканьем. Потом:
— Знаю, знаю. Ну а что вы хотели от английского аукционного дома? Хотя я полагаю, что кое в чем они правы. Большинство заинтересованных покупателей проживают в Англии, так что едва ли целесообразно устраивать аукцион в Штатах. Не желаете ли вы приехать в Лондон до среды?
Клайв был абсолютно уверен, что этого не пожелает никто.
— Но у меня есть еще и хорошие новости — в смысле хорошие для вас. Так как большинство ваших соперников — англичане, им вряд ли удастся перебить вам цену. Вы сможете остаться в Штатах и утереть им нос. Вы даже сможете это сделать, не вставая с кресла.
