Синклер всегда имел в виду вероятность подобного развития событий, но до конца не верил в нее. Степень защиты так высока, думал он, что обеспечивает полную недоступность извне. Лишь Совету Пяти известны ритуальные имена тех, кто входит в Ближний Круг, и их не называют иначе даже за глаза. Вероятно, утечка как-то связана с новостями, донесшимися из Франции. Не иначе, кто-то навел мосты, взломал код или предал общее дело. Вначале он думал, что разглагольствования о родословной основаны на беспочвенных домыслах. Каких только догадок за эти годы не было понастроено — в основном стараниями беспокойных умов и приверженцев теории заговора. Теперь Синклер страшился, что кто-то все же докопался до сути.
Синклер мечтал провести жизнь в безвестности, подобно предшествовавшим ему многочисленным собратьям, которые следовали стопами Христовыми, но один-единственный телефонный звонок положил конец надежде.
Отец Романо держал палец на кнопке разъединения и никак не мог решить, звонить ему в ФБР или нет. С одной стороны, не поговорив с Синклером, он ничего не может сообщить агентам Бюро, а тот меж тем уже выехал на год в Гватемалу для миссионерской работы. С другой стороны, Бритт и ее встреча с обоими ныне покойными священниками… Связана ли все же с ней их кончина? И зачем в нее стреляли? Известие о смерти иезуитов явно ее огорошило, да и не похожа она на хладнокровную убийцу… Романо решил обождать до тех пор, пока побольше не узнает о Бритт и о пресловутой родословной или пока не созвонится с Синклером. Подумав так, он отпустил кнопку на телефонной базе и положил трубку.
Ему снова вспомнился Тэд — как он лежал на кровати. Будто молился. А может, и вправду молился? И еще эти раны… Какие-то они были ненастоящие, почти бескровные. Романо снова взялся за телефон и собрался позвонить Биллу Шелдону, чтобы узнать, получили ли они заключение о смерти, но едва он успел набрать код штата, как в комнату вошла Бритт в сопровождении Чарли и Карлоты, нагруженных двумя тяжелыми пакетами и подносом с напитками. Романо снова положил трубку.
— Надеюсь, мне из этого что-нибудь перепадет? — осведомился он.
— Вам, как всегда, куриный салат по-восточному и булочка с цельными злаками, — объявил Чарли, водружая пакеты на стол. — А зеленый чай — заслуга Карлоты.
Романо встал и помог им сдвинуть компьютеры на край круглого стола, чтобы освободить место для ланча.
Покончив с едой, он неожиданно понял, как выглядит общий знаменатель: Бритт спешила закончить книгу, чтобы обнародовать результаты своих исследований, и это могло спровоцировать кончину обоих священников.
Гавриил бегом спустился на первый уровень нью-орлеанского международного аэропорта Армстронг и окликнул такси. Его рейс опоздал, и времени оставалось в обрез. Он велел отвезти его к собору Сент-Луис на Джексон-сквер: таксисту совершенно не нужно потом вспоминать, что он подвозил пассажира из аэропорта к отелю Роял Сент-Чарльз. От собора до отеля можно шесть или даже восемь кварталов пройти пешком.
Гавриил удобно расположился на заднем сиденье и подставил лицо под воздушную струю кондиционера. Поглаживая ладонью прохладную шероховатую кожаную обивку, он впал в мрачное спокойствие. На сегодня план ясен, а потом останется только заключительный этап. Собрание в святилище наконец-то подведет итог всему. Сам Господь ниспослал ему испытание: искоренить богохульство, виной которому — неведение и алчность человеческого разума.
Пройдет несколько дней, и церковь снова сможет нести веру страждущим, не опасаясь угрозы со стороны «Rex Deus». Только членам Совета Пяти ведомы устные предания братства и его деяния. И они, и весь Ближний Круг должны навеки исчезнуть. Второе Пришествие состоится, как некогда предвещал сам Господь, и исполнится предсказанное в Евангелиях: «…и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою».[8]
После обеда отец Романо и Бритт вкратце передали Карлоте и Чарли суть той части их беседы, где речь шла о покушении и о кончине священников. Решено было сосредоточить внимание на поиске наиболее вероятных связующих элементов между Бритт, Романо и мотивами неизвестного злоумышленника, вознамерившегося лишить жизни профессора Хэймар и обоих иезуитов. Допивая зеленый чай, Романо задумчиво глядел на Бритт.
— Думаю, что самый очевидный фактор — это ваши исследования для будущей книги.
— И звонки насчет евангелия от Иакова — лишнее тому доказательство, — подтвердил Чарли. — Из-за них вы с отцом Романо оказались на станции, а тип, который послал вам фрагмент рукописи, навел вас на отцов Маттео и Метьюса.
— Но я уверена, что это не один и тот же человек, — не соглашалась Бритт.
— Однако они оба упоминали неизвестное Евангелие, — вмешалась Карлота. — Все это напрямую касается вашей идеи о родословной и, вероятно, ставит кого-то под удар — возможно, целую организацию. Или кто-нибудь решил, что вы выведали информацию, которой на самом деле не располагаете.
— Или он просто псих, — предположил Чарли.
Бритт тут же вспомнила замечание отца Романо насчет «голоса из зала». Она постепенно проникалась уважением к ассистентам священника и к их сообразительности. Ей пришло в голову, что она ничего не потеряет — напротив, даже выиграет, — если поделится с ними своими текущими соображениями: некоторые частности ей никак не удавалось связать воедино. Сам Романо не вызывал у нее полного доверия — вероятно, потому что он священник. К тому же она никого не собиралась посвящать в материал последней, ключевой главы книги.
— Общую концепцию «Подложного Иисуса» можно определить как попытку представить читателю разносторонний обзор исторических фактов, преданий и мифов, в том числе и каноническую версию событий, принятую официальной церковью, — пояснила Бритт. — Пресса же увидела в моей книге в первую очередь сенсацию, а вовсе не научное сочинение.
— И все же создается впечатление, что вы собрались развенчивать христианство, — заметил Чарли.
— Нет же, Чарли! В мои намерения входит лишь показать более широкий спектр представлений об Иисусе Христе в пику донельзя однобоким воззрениям церкви.
— Но, придавая вес воззрениям, противоречащим официальной доктрине, тем самым не развенчиваете ли вы ее? — не отступал юноша.
— Ну же, Чарли, — перебил его Романо. — Мы здесь собрались не для дебатов о книге и взглядах профессора Хэймар — для этого можно выбрать другое время. Давайте постараемся не отходить от темы, а сейчас это — исследования родословной и рукопись Иакова. Я согласен с тобой и с Карлотой: здесь скрывается некая подоплека.
Они переглянулись и, не сговариваясь, кивнули.
— Так и есть, — откликнулась Бритт. — Мои сомнения насчет обоснованности христианских верований частично проистекают из моих прошлых исследований о коханим — верховных жрецах Иерусалимского храма времен Иисуса. Собирая материал для предыдущей книги, я проделала значительную работу по изучению гностических Евангелий и посланий святого Павла. Они и привели меня к фундаментальному вопросу: явился ли Христос для разоблачения или для искупления?
— И что же коханим? — заинтересовалась Карлота. — Я писала по ним реферат. По поводу них и Христа есть кое-какие интересные теории…
— Ты, вероятно, имеешь в виду предположение, что Иисус — сын Марии от одного из верховных жрецов храма?
— Именно, — подтвердила Карлота. — Я читала, что священниками коханим могли стать только сыновья самих коханим. Часть историков утверждают, что двадцати четырем верховным жрецам храма Ирода в Иерусалиме было препоручено не только обучать девушек в храмовой школе, но так же и оплодотворять их, когда избранные юницы достигали детородного возраста, а затем подбирать им супруга из наиболее уважаемых мужчин общины. Чета растила ребенка, рожденного от такого союза, до семи лет, а потом возвращала храму, где он далее получал соответствующее образование. Предположительно, таким образом обеспечивался принцип наследования высших священнических должностей коханим и поддерживалась чистота их родословной ветви.
— Не забудь про ритуальные имена верховных жрецов, — встрял Чарли.
— Верно, — продолжала Карлота. — У отцов Маттео и Метьюса были тайные имена: Уриил и Рафаил. Здесь нам подсказка. Во время торжественных обрядов верховные жрецы выстраивались на ступеньках храма по старшинству, согласно их ритуальным прозваниям — Мелхиседек, Михаил, Гавриил, Рафаил, Уриил. Но это и имена архангелов.
— Есть также предположения, что Мария зачала от Гавриила, одного их верховных жрецов, — подхватил Чарли. — Они опираются на свидетельства из Евангелий, что Марии явился ангел Гавриил, чтобы возвестить ей, что на нее снизошла милость Господа понести во чреве сына по имени Иисус.
