— Мистер Петерсон, как и всякий уроженец Южной Дакоты, испытывает отвращение ко всему возвышенному. Так или иначе, но он совершенно прав. Я была учительницей и библиотекарем, преподавала библиотечную науку в Оксфорде, потом помогала управлять Бодлианской[6] библиотекой, а когда вернулась в Соединенные Штаты, руководила библиотекой Йельского университета. После выхода на пенсию вернулась домой в Болтон.
— Какова ваша любимая книга?
— Такой нет. А ваша?
— И у меня такой книги нет.
— Мне все известно о кризисном плане в тюрьме, — сказала Джанет Солтер.
— Мне сказали, что он ни разу не приводился в действие.
— Однако можно себе представить — в особенности с учетом всех обстоятельств, — что рано или поздно это произойдет.
Платон пропустил ленч, что было для него редкостью. Обычно он любил ритуал, состоящий из трех блюд. Его персонал вовремя все приготовил, но Платон так и не пришел. Вместо этого он быстро шагал по извилистой дорожке, ведущей вдоль кустарника, по своим владениям и разговаривал по сотовому телефону. Его рубашка потемнела от пота.
Его человек в УБН делал обычную проверку расшифровок записей подслушанных разговоров и позвонил, чтобы его предупредить. Платон не любил таких предупреждений. Он любил решения, а не проблемы. Его человек в УБН это хорошо знал и уже успел связаться с коллегой. Предотвратить арест злополучного русского было невозможно, но оставался шанс притормозить процесс и сначала провести сделку, чтобы деньги благополучно растворились в воздухе, а Платон разбогател и не пострадал. Всего лишь за стоимость четырехлетнего обучения в колледже. У коллеги имелся шестнадцатилетний сын и полное отсутствие сбережений. Платон спросил, сколько стоит колледж, и, следует отметить, что ответ его слегка шокировал. За такие деньги можно было купить вполне приличный автомобиль.
Теперь у Платона осталась всего одна нерешенная проблема. База в Южной Дакоте имела многоцелевое назначение. Большую часть содержимого можно было продать, но не всё. Сначала кое-что требовалось вывезти, как при продаже дома — ты оставляешь плиту, но забираешь диван.
Платон никому не верил. Как правило, такая стратегия помогала, но иногда возникали дополнительные трудности. Как сейчас. Кого он мог попросить упаковать все необходимое и организовать пересылку? Он не мог обратиться в «Эллайд вэн лайнз»[7]. Как и в «Федерал экспресс»[8] или ЕСД[9].
Платону пришлось признать очевидный вывод: если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам.
Джанет Солтер погладила воздух, призывая Ричера оставаться на месте, и начала убирать со стола.
— Что вам известно о метамфетамине? — спросила она.
— Вероятно, гораздо меньше, чем вам, — ответил Ричер.
— Но я совсем не такая девушка.
— Но вы именно такой библиотекарь. Уверен, что вы тщательно изучили данный предмет.
— Сначала вы.
— Я служил в армии.
— И что из этого следует?
— Некоторые ситуации и операции требуют состояния, которое инструкции описывают, как бдительность, сосредоточенность, высокая мотивация, ясность мышления, на длительные промежутки времени. Врачи выдают для этих целей самые разные таблетки. Когда я работал, использовали чистый «мет», но с тех пор прошло больше десяти лет.
Джанет Солтер кивнула.
— Это средство называется «первитин». Немецкая доработка японского открытия. Оно широко применялось во время Второй мировой войны. Вещество добавляли в шоколадные плитки. Fliegerschokolade, что означало «шоколад для летчиков», и Panzerschokolade — «шоколад для танкистов». У союзников имелось нечто похожее. И использовалось ничуть не меньше, быть может, даже больше. Они называли его «дезоксин». Удивительно, что кто-то вообще спал.
— Для этого использовали морфин.
— Но теперь такие вещи находятся под жестким контролем. Те, кто слишком часто обращаются к этому средству, наносят ужасающий вред своему здоровью. Сейчас подобные вещества производятся нелегально. Оказывается, получить их несложно даже в домашних условиях. Однако требуются вполне определенные виды сырья. Для производства метамфетамина необходим эфедрин или псевдоэфедрин. Их можно покупать в значительных количествах, если удается обойти ограничения. Или выделить из продающихся по рецепту противоотечных лекарств. А для этого нужно иметь красный фосфор и йод. Или литий — его добывают из некоторых видов батареек. Таков альтернативный метод, который называется «реакция Берча».
— Или можно получить это вещество непосредственно из акации, растущей в Западном Техасе, — сказал Ричер. — А также мескалин и никотин. Замечательное дерево — акация.
— Но мы не в Западном Техасе, — заметила Джанет Солтер. — Мы в Южной Дакоте. Я хочу сказать, что здесь возникают известные проблемы. Если изготовители отправляют отсюда большие количества готового продукта, им необходимо доставлять много сырья. А это невозможно делать незаметно. Речь должна идти о больших грузовиках. Почему шеф Холланд не может добраться до них таким образом, не прибегая к моей помощи?
— Я не знаю.
— Мне кажется, шеф Холланд обленился.
— Петерсон говорил мне, что вам предлагали отказаться от дачи показаний.
— Но как вы не понимаете? У меня нет выбора. Я не смогу жить дальше сама с собой. Это вопрос принципа.
— Петерсон утверждает, что вам предлагали участие в программе федеральной защиты свидетелей.
— Возможно, мне следовало согласиться. Однако я предпочитаю оставаться в своем доме. Система правосудия должна держать в заключении преступников, а не свидетелей. Это также вопрос принципа.
Ричер посмотрел на кухонную дверь. Полицейский в коридоре, полицейский у заднего окна, двое спят наверху, чтобы заступить на дежурство ночью. У дома патрульный автомобиль, еще один в соседнем квартале, а третий — в конце улицы. Не говоря уже о держащихся настороже горожанах и едва ли не спятившем на этой почве руководстве полицейского участка. Ко всему прочему еще и снег повсюду.
Все хорошо, пока не прозвучит сирена.
— Вы бабушка? — спросил Ричер.
Джанет Солтер покачала головой:
— У нас не было детей. Мы хотели, но мой муж умер. Он был англичанином и намного старше меня. А почему вы спросили?
— Петерсон говорил о том, что вы очень хороший свидетель. Он сравнил вас с бабушкой из сказок.
— А как считаете вы?
— Даже не знаю. У меня не было книжек со сказками.
— Где вы выросли?
— На базах морской пехоты.
— На каких именно?
— Они все похожи одна на другую.
— А я выросла здесь, в Южной Дакоте. Мой отец был последним в длинной череде «баронов-разбойников»[10]. Мы торговали, покупали землю у местных жителей по двенадцать центов за акр, приобретали тысячи правительственных акций через подставных лиц, добывали золото и вкладывали деньги в акции железных дорог. По сниженным ценам, естественно.
— Так появился ваш дом, — сказал Ричер.
Джанет Солтер улыбнулась:
— Нет, сюда мы перебрались, когда наступили тяжелые времена.
Послышался звон колокольчика, негромкий и строгий. Ричер встал и подошел к двери, молча наблюдая за происходящим. Одна из дежурных полицейских сидела на нижней ступеньке лестницы. В облаке снега и холодного воздуха вошел шеф Холланд. Он постучал ботинками о коврик и содрогнулся, когда ощутил тепло. Потом снял свою парку. Женщина-полицейский повесила ее на крючок, поверх взятой взаймы куртки Ричера.
Холланд пересек коридор, кивнул Джеку и прошел мимо него в кухонную дверь. Он сказал Джанет Солтер, что у него нет для нее важных новостей и что он заехал только для того, чтобы выразить свое почтение. Она попросила его подождать в библиотеке, сказав, что заварит кофе и принесет его туда. Ричер смотрел, как она наливает воду в старый кофейник из толстого тусклого алюминия со шнуром из матерчатой изоляции. Почти антикварная вещь. Вполне вероятно, что его отлили из обломков B-24 «Либерейтор»[11] после Второй мировой войны. Ричер стоял рядом, готовый помочь, но она отмахнулась от него:
— Отправляйтесь в библиотеку и ждите меня там.
Ричеру ничего не оставалось, как присоединиться к Холланду в комнате, все стены которой были уставлены книгами.
— Как дела? — спросил Ричер.
— Какие дела? — поинтересовался Холланд.
— Я спрашиваю про машину с мертвым телом, найденную на восточной окраине города.
— Мы не уверены, что наша первоначальная оценка была правильной. В том смысле, что они начали рубить все концы. Возможно, это ограбление, которое сложилось неудачно.
— Почему вы так думаете?
— Убитый был адвокатом, но в машине мы не нашли портфеля. Вы когда-нибудь слышали о таком? Адвокат без портфеля? Может быть, его кто-то забрал.
