Ну вот. Если. Давай, делай…
Итак, что мы имеем? Первый этаж — это хорошо. Хотя наверняка есть решетки на окнах.
Мы где-то в городе, и недалеко от центра. Везли минут пятнадцать от силы, и все время был слышен гул машин. Это тоже хорошо.
Похитители — дебилы и непрофессионалы. Это плохо.
И очень-очень наглые. Вели в квартиру через парадный вход, с мешком на голове, и не боятся называть друг друга по кличкам… Это не просто плохо. Это уже херово.
Зато мешок с головы не снимают. Обнадеживает…
Ромчик не успел додумать эту мысль до конца.
Из прихожей донесся звонок, опять защелкали замки. Что-то зашуршало.
— Ну как? — спросил новый голос, лишенный каких-либо выразительных примет.
— Нормуль, — сказал Главарь. — Вон он.
В комнату вошли. Двое или трое.
— Посадите его, — приказал Невыразительный.
Ромчику придали вертикальное положение. Похоже, он валялся на тахте.
— Снимите мешок.
— Да ну нах! — Гнусавый возмутился. — Он же нас запомнит!
— Это не имеет значения, — успокоил Невыразительный. — Снимайте. И где его телефон?
Чья-то рука схватила мешок, зацепив растрепавшиеся волосы Ромы, и сдернула его с головы. Рома заморгал часто-часто, а потом сфокусировал зрение.
Трое. Два типичных и даже полузнакомых гопа: один в «адидасе» и кепочке, второй, с бритой головой — в кожаной куртке и камуфляжных штанах.
А вот третий… Заказчик всего происходящего — а в том, что человек с невыразительным голосом и был заказчиком, организатором, идейным вдохновителем и Шефом с большой буквы, Ромчик не сомневался ни секунды — был маленького, метра полтора, не выше, росточка, и выглядел как совершенно заурядный дяденька с улицы: брючки, ветровочка и хозяйственная сумка через плечо. Второй раз и не взглянешь на такого.
В руках у Шефа был Ромкин айфон.
— Можешь не улыбаться, — предупредил он и сфотографировал Рому.
С тех пор, как запретили азартные игры и позакрывали все казино, а покер почти официально признали спортом, Радомский, уходя из дома на ночь глядя, с честным видом объявлял жене:
— Дорогая, я уехал в спортклуб!
Он даже брал с собой сумку «Найк» с кроссовками, шортами, футболкой и специальной спортивной бутылочкой для воды. Сумка эта ни разу не покидала багажник «Хаммера», когда Радомский посещал «клуб спортивного покера», а жена и не думала проверять ее содержимое — точно так же, как она не задавалась вопросом, почему от супруга после занятий спортом пахнет виски и табаком. Жена у Радомского была достаточно умной женщиной, чтобы придерживаться политики «я не спрашиваю, а ты не рассказываешь» и закрывать глаза на многие вещи. Но самого Геннадия Романовича искренне забавлял как процесс конспирации, так и каламбур со «спортивным покером».
Это было все равно что воровать дрова для шашлыка на соседней даче: купленные в магазине чушки доставляли на порядок меньше удовольствия…
Сегодняшним вечером Радомский настроился на большую игру. Он купил фишек на полторы штуки, разложил их в три неравных столбика, переодел часы на правую руку (личная, проверенная в деле примета), заказал односолодовый виски со льдом и среднего размера сигару.
Было около десяти вечера, и серьезных противников за столом пока не наблюдалось. Парочка полузнакомых бизнесменов средней руки (вчера — шмотки на базаре, сегодня — бутик в торговом молле), невротичная дамочка с сигаретой в длинном мундштуке, какой-то перепуганный вьюноша с дрожащими пальцами, горбун в старом советском костюме, ну и, естественно, завсегдатай заведения дядя Саша — сальные волосы, прыщи и большой опыт в онлайновых турнирах.
Пан Киселевич, спекулянт недвижимостью, скупщик разорившихся еще при совдепии заводов, главный конкурент Радомского в бизнесе и главный же его визави за карточным столом (а так же просто большой сукин сын) пока не появился.
Радомский играл по-маленькой, осторожничал, в драку не лез и почти не блефовал. Два раза сунулся с большого блайнда, и оба раза уступил дяде Саше, слив почти две сотни баксов. Потом переждал. Вьюноша, как и ожидалось, вылетел первым. Дамочка встала из-за стола в половину двенадцатого, и вроде бы даже в плюсе. Бизнесменчики дернули коньяку и слегка оборзели. Их следовало наказать.
Поймав еще на флопе две пары, Радомский аккуратно, чтобы не дай бог не спугнуть, раскрутил одного из дурачков на олл-ин, и раздел вчистую. Буквально на следующей сдаче дядя Саша проделал нечто аналогичное с его товарищем. Потеряв все деньги за два раунда, дурачки приуныли и свалили.
За столом осталось трое: Радомский, дядя Саша и горбун, до сих пор игравший ровно и уверенно.
А потом произошло неожиданное. Где-то к часу ночи, когда игра стала по-настоящему интересной, дядя Саша вдруг попер вперед танком, то ли блефуя, то ли действительно заполучив хорошую карту. Радомский предпочел упасть, а странный горбун ответил, и еще как: у дяди Саши был стрит в пиках, а у горбуна — фуллхаус.
Дядя Саша, офигев от такой наглости, бросил игру, оставив Радомского с горбуном наедине.
— Вы — Геннадий Романович Радомский, — впервые за весь вечер подал голос горбун, тасуя карты.
— Совершенно верно. С кем имею честь?
— Это не важно, — сказал горбун. — Я сейчас выиграю у вас все деньги, а потом мы поговорим о вещах более серьезных.
Радомский хохотнул. У него возникло ощущение, что этого хамоватого калеку он где-то видел, и совсем недавно. И, кажется, при большом скоплении народа… Ну точно! На брифинге автоквеста. Работает память, работает старушка…
Горбун тем временем повышал ставки на каждой сдаче. Карта ему просто перла. Радомский даже заподозрил его в жульничестве, но нет: все было по-честному, горбун даже сам предложил поменять колоду, а сдавали они по очереди. Через пять кругов перед Радомским осталась жалкая горка фишек долларов этак на сто. Горбун свои фишки только успевал отгребать в сторону, чтобы не мешали.
— Ну что? — улыбнулся он. — Хватит или доиграем до конца?
— Кто вы такой? — спросил мигом взмокший Радомский. — Что вообще происходит?!
— На свете есть игры интереснее покера.
— Это еще что значит?!
— Я предлагаю вам вступить в Игру. Вы согласны?
— Какую еще, к чертям, игру?
— Самую главную Игру в вашей жизни, — сказал горбун.
Радомский вытер пот со лба, залпом допил виски:
— Ребята, если это какой-то развод, то вы не понимаете, с кем связались…
— Это не развод, — горбун оставался спокойным. — Это Игра. Вы дали толчок к ее началу. Пора бы и поучаствовать.
— Толчок? Начало?! Вы вообще о чем?
— А вы вспомните свою беседу с Загорским три месяца назад. Здесь же, за этим самым столом.
Радомский вспомнил. И вздрогнул. То ли от ненависти, то ли от обиды. Загорский, сволочь, тварь, подонок. Значит, Игра уже началась. Но мне уготована роль обычного игрока…
— Не обычного, — возразил горбун, и Радомский понял, что последние фразы произнес вслух. — Ключевого.
— Это не то, на что я рассчитывал, — резко сказал Радомский.
Горбун пожал плечами.
— У вас нет выбора.
— Ах вот как… — процедил сквозь зубы Радомский. — А не пошли бы вы вместе со своим Загорским, долбаной Игрой, вонючими глифами и всей вашей шушерой знаете куда?!
Горбун опять пожал плечами, встал из-за стола и вытащил из кармана своего дешевого костюмчика визитную карточку с одним только номером телефона.
— Позвоните мне, когда передумаете, и получите свои инструкции.
— Пшел вон! — рявкнул Радомский. — И передай своим, чтобы даже не пытались меня больше подставлять! Я вас с говном смешаю, игроделы сраные!
— До свидания, — все так же спокойно попрощался горбун и вышел, оставив гору фишек на столе.
— Вашу дивизию, — пробормотал себе под нос Радомский, вытаскивая телефон и набирая номер Ники Загорской.
После дюжины гудков в трубке раздался сонный голос:
— Да? Алло?
— Ника? Это Радомский. Мне нужно срочно связаться с Аркадием Львовичем.
— Что? Который час?!
— Я прошу прощения за поздний звонок, — еле сдерживаясь, сказал Радомский, — но мне нужен ваш дед! У вас есть с ним связь?
— Только по е-мейлу… Я ему напишу, чтобы перезвонил… Подождите, а что случилось? У него проблемы? — заволновалась Ника.
— Нет. Пока — нет.
Но будут, добавил он про себя. Еще какие. Я ему, козлу, устрою.
— Достаньте мне номер его телефона. Или назначьте встречу. Соврите, что заболели. Или еще что-нибудь. Мне надо срочно с ним увидеться. Вы сможете это сделать, Ника?
— Я постараюсь, — ответила девушка. — Но я бы хотела знать, что происходит.
— Завтра. Завтра я вам все объясню. А пока — спасибо, Ника!
Радомский сбросил вызов, и телефон в ту же секунду зажужжал, приняв сообщение. Это еще от кого?..
