Томми собирался задать каждому два вопроса. Первый: помните ли вы, на ком из женщин на вечеринке был серебристый шарф с металлическими бусинами? Второй: лечились ли вы у доктора Лиллиан Мэдден или бывали у нее на консультациях?
Когда Томми уже направился к кабинету, его неожиданно остановил Роберт Фриз.
— Я настаиваю, чтобы вы начали с меня. У меня ресторан без присмотра, а в субботний вечер там много дела. Полагаю, я вам ясно дал это понять вчера по телефону.
— Да, я помню. — Томми хотелось осадить его, сказать: "Идет расследование убийства, мистер Фриз. Вы здесь самый несговорчивый свидетель. Возможно, вам есть что скрывать? "
Но вслух он ответил:
— Ну что ж, я готов поговорить с вами первым, мистер Фриз. — Помолчав, Томми добавил: — Я не могу приказать кому-либо из вас задержаться, но очень важно, чтобы вы все оставались на месте, пока мы не закончим. Нам может понадобиться поговорить кое с кем по второму разу.
Поначалу время тянулось медленно. Все довольно точно придерживались своих прежних показаний.
Никто ничего не знал о шарфе... Марта никому ничего не говорила о своих планах на следующий день... Никто не видел, чтобы она говорила по телефону...
Затем появилась Рейчел Уилкокс, всем своим видом выражая возмущение и отвращение ко всему происходящему. Ответы ее были краткими, резкими, не допускавшими возражения.
— Я говорила с Мартой об университете, поскольку знала, что она собиралась продолжить учебу. Марта сказала мне, что ее планы могут измениться. Она работала метрдотелем в очень хорошем ресторане на Кейп-Код, и ей эта работа нравилась. Она сказала, что степень магистра в школе бизнеса ее уже не слишком привлекает.
— Вы мне раньше этого не говорили, миссис Уилкокс, — заметил Томми.
— Если оценивать и взвешивать каждое слово, сказанное в таких случаях, мир утонет в мелочах, — сурово сказала Рейчел Уилкокс и затем добавила: — Вам еще что-нибудь от меня нужно?
— Еще один вопрос. Не помните ли вы на ком-либо серебристо-серый шифоновый шарф с металлическими бусинами?
— Это мой шарф. Неужели он нашелся?
У Томми вспотели ладони. "Клейтон Уилкокс? — подумал он. — Неужели он настолько глуп, что задушил Марту шарфом своей жены? "
— Вы спрашиваете, нашелся ли шарф, миссис Уилкокс? А когда вы заметили его пропажу?
— Вечер тогда был теплый, и я сняла его. Я попросила мужа положить его к себе в карман и забыла о нем до следующего дня, когда попросила его дать мне шарф. Но у мужа его не было. Так он нашелся?
— Я слышал, что кто-то потерял шарф, — уклончиво ответил Томми. — Вы или доктор Уилкокс не пытались его искать?
— Муж понял так, что я просила его положить шарф рядом с моей сумочкой. Он звонил Лоуренсам, н шарфа у них не оказалось.
— Понятно.
«Не торопи события, — сказал себе Томми. — Послушаем, что скажет ее супруг». Рассчитывая, что известие об убийстве в Белмаре еще не дошло до этих людей, явившихся на встречу с ним прямо из дома Лоуренсов, Томми спросил:
— Миссис Уилкокс, не знаете ли вы доктора Лиллиан Мэдден?
— Мне знакомо это имя.
— Она психолог из Белмара.
— Она, кажется, читает курс лекций о реинкарнации в Монмаутском колледже?
— Да, совершенно верно.
— Не могу себе представить более бесполезное занятие.
Когда она вышла, Томми Дагган и Пит Уолш взглянули друг на друга.
— Позови скорее Уилкокса, прежде чем она успеет переговорить с ним, — сказал Томми торопливо.
— Уже иду! — Пит исчез за дверью.
Внешне поведение доктора Клейтона Уилкокса было спокойным и уверенным, но Томми показалось, что он наконец-то почуял запах, который он весь день пытался уловить. Запах страха. Это был особый запах, ничего общего не имеющий с потоотделением. Клейтон Уилкокс не просто боялся, он был близок к панике.
— Присядьте, доктор Уилкокс. Я только хочу уточнить с вами кое-какие детали.
«Старый прием, — подумал Томми, — пусть его потеет, задавая сам себе вопросы, которых он опасается. Когда потом за него примешься как следует, он уже испекся».
Он спросил Уилкокса, о чем тот беседовал с Мартой Лоуренс на вечеринке.
— Обычные темы в таких случаях. Она спросила меня, не знаю ли я кого-нибудь из школы бизнеса в Новом Орлеане, куда она записалась. — После небольшой паузы он добавил: — Я уверен, мы с вами обсуждали это раньше, мистер Дагган.
— Да, доктор Уилкокс, я помню. А на следующее утро вы пошли прогуляться, но Марту во время прогулки вы не видели?
— Я уже не раз отвечал и на этот вопрос.
— Доктор Уилкокс, это верно, что ваша жена потеряла в тот вечер свой шарф?
— Да, это так.
Томми Дагган увидел, что на лбу Клейтона Уилкокса выступили капли пота.
— Ваша жена просила вас положить его в карман?
Уилкокс выждал какое-то время и затем сказал отчетливо:
— Моя жена припоминает, что просила меня положить его к себе в карман. Я же помню, что она просила меня положить его рядом с ее сумочкой, которую она оставила на столике в прихожей. Именно так я и сделал.
— А на следующий день, когда вы оба его хватились, вы позвонили Лоуренсам?
— Нет, с чего вы взяли?
— Я только предполагаю, — схитрил Дагган. — Разве не было бы естественно спросить Лоуренсов, не находили ли они шарф?
— Мистер Дагган, к тому времени, как мы хватились шарфа, все уже знали об исчезновении Марты. Неужели вы всерьез полагаете, что я стал бы в такое время беспокоить семью вопросами о шарфе?
— Вы сказали жене, что звонили им?
— Ради своего спокойствия я действительно так сказал.
— И последний вопрос. Доктор Уилкокс, вы были знакомы с доктором Лиллиан Мэдден?
— Нет.
— Вы не были ее пациентом, никогда с ней не консультировались и не имели с ней контактов ни на какой иной почве?
Секунду-другую Уилкокс колебался. Затем он с явным усилием проговорил:
— Нет, я не был ее пациентом и даже не помню, чтобы мы с ней когда-либо встречались.
«Он лжет», — со спокойной уверенностью сказал себе Дагган.
Николас Тодд позвонил Эмили в четверть десятого в воскресенье.
— Надеюсь, наша договоренность на сегодня все еще в силе? — спросил он.
— Да, конечно. Я слышала, в «Старой мельнице» отлично кормят. Я заказала столик на час.
— Прекрасно, я буду у вас в двенадцать тридцать, если вас устроит. Кстати, я не слишком рано звоню? Я вас не разбудил?
— Я уже побывала в церкви, а это за милю отсюда. Я ответила на ваш вопрос?
— Да вы просто хвастаетесь! А теперь расскажите мне, как до вас добраться.
* * *
Закончив разговор с Ником, Эмили решила посвятить час-другой утренним газетам. Когда вчера Уилл Стаффорд привез ее домой от Лоуренсов, она провела остаток дня за книгами, которые дал ей доктор Уилкокс. Эмили хотелось побыстрее вернуть их. Уилкокс явно рассчитывал на это.
Кроме того, Эмили хотелось привести всю собранную ею информацию в какую-то систему. Тем более что вчера она услышала, что Филлис Гейтс, автор «Воспоминаний юности», считала, что Маделайн убил Дуглас Картер.
Но Эмили понимала, что этого просто не могло быть. Дуглас Картер покончил жизнь самоубийством до того, как исчезли Летиция Грегг и Эллен Свейн. А может быть, Филлис Гейтс имела в виду Алана Картера? Это был тот самый кузен, который влюбился в Маделайн, несмотря на то что она была помолвлена с Дугласом.
Настолько влюбился, что готов был убить ее, лишь бы она не досталась Дугласу?
«На сегодня хватит», — сказала себе Эмили, входя с чашкой кофе в кабинет, ставший ее любимой комнатой. По утрам он был залит солнцем, а по вечерам, с опущенными шторами и горящим камином, выглядел очень уютно.
Усевшись в большое кресло, она развернула «Эшбери-Парк пресс» и сразу увидела заголовок: «Убийство психолога в Белмаре».
Слово «перевоплощение» в первом абзаце привлекло ее внимание.
"Доктор Лиллиан Мэдден, жительница Белмара и известный специалист в обласги реинкарнации, была зверски убита у себя в кабинете... "
Эмили дочитала статью с возрастающим чувством ужаса.
Последняя фраза гласила:
"Полиция расследует возможную связь между смертью доктора Мэдден и тем, кого называют “перевоплотившимся серийным убийцей из Спринг-Лейк” ".
Отложив газету, Эмили вспомнила занятие по парапсихологии, которое она посетила, когда училась в университете. Профессор вернул одну из студенток, застенчивую молодую женщину, в ее прежнее существование.
Девушка явно находилась в состоянии гипноза. Профессор предложил ей вернуться в прошлое, уверяя ее, что это «путешествие по теплому туннелю» будет приятным.
Он сказал ей:
— Сейчас май I960 года. У вас возникла в памяти какая-то определенная картина?
— Нет, — прошептала едва слышно молодая женщина.
Происходящее произвело на Эмили такое сильное впечатление, что, сидя сейчас в кресле с газетой в руках, с фотографии в которой смотрело на нее лицо убитой женщины, она могла вспомнить все до мельчайших подробностей.
