Деларм поймал взгляд лорда Клайва. Тот кивнул.
— Тридцать семь, — отрезал Клайв, сверля взглядом комнату. — Восемь, девять, сорок. Кто предложит сорок одну?
Он даже не взглянул в сторону Деларма, который все никак не мог поверить, что «тридцать семь» выкрикнул именно он. Ставки повышались так стремительно, что трудно было понять, где чья. Тем не менее ожидали сорок одной. Деларм поднял руку…
— Сорок одна. Спасибо, сэр. Я слышу… да, сорок две. Кто больше?
Деларм потрогал свою черную бородищу. Для себя он установил потолок в пятьдесят тысяч и теперь искренне надеялся, что до этого не дойдет.
— Сорок три.
Он вскинул руку:
— Сорок четыре.
Неужто это он? Клайв перевел взгляд на телефонисток — те, что держали по две трубки, тщетно пытались справиться со шквалом звонков. Снова пауза. Опять Деларм в недоумении: его ли эти сорок четыре или кого из конкурентов? Клайв задумчиво поиграл молоточком. Деларм снова подал голос:
— Сорок пять.
Кто-то захихикал, и Деларм немедленно покраснел. Должно быть, он перебил собственную ставку. В комнате было полным-полно чужаков. Если они считают его глупцом, то очень ошибаются.
Однако Клайв благодушно посмотрел на него.
— Сорок пять, сэр.
— Сорок шесть! — выкрикнул кто-то.
— Сорок семь, — отрезал Деларм.
— Сорок восемь!
— Сорок девять, — подоспел Деларм.
— Пятьдесят.
Легкая заминка. Вот он, потолок. Те, что сидели на телефоне, не имели ни малейшего понятия о том, как далеко мог зайти чернобородый, но в людской психологии разбирались отлично. Они ждали, когда Деларм поднимет руку.
— Пятьдесят одна.
Клайв улыбнулся.
— Спасибо — хотя после пятидесяти накидывается по две. Значит, пятьдесят две.
— Пятьдесят четыре, — тут же отозвалась телефонистка.
Деларм облизнул губы. Клайв неотрывно наблюдал за ним. Бородач опустил руки на колени — отрицание, ладонями вниз. Жаль, что Деларм установил себе такой маленький потолок, — но Клайв не позволит ему уйти с пустыми руками.
Снова телефон.
— Пятьдесят шесть.
Клайв тут же отреагировал:
— Пятьдесят шесть, телефон. — Накрыв ладонью микрофон, он доверительно обратился к залу:
— Эти ребята, по телефону, даже не удосужились прийти! Не понимаю некоторых! Ну, кто предложит пятьдесят восемь?
Ни единого взгляда в сторону Деларма, тем не менее ему удалось вытянуть из него:
— Пятьдесят восемь.
Вмешалась телефонистка:
— У меня шестьдесят. — И добавила: — Япония таки дозвонилась.
— Шестьдесят тысяч, Япония, — провозгласил Клайв.
Деларм оборвал его:
— Шестьдесят две.
Кажется, к нему вернулось прежнее упорство. Как только он услышал «шестьдесят четыре», он тут же повысил ставку до шестидесяти шести.
Девушка объявила, что связь прервалась, и Деларм ухмыльнулся.
Снова телефонисты:
— Австралия? Я фиксирую, шестьдесят восемь.
— Семьдесят, — объявил Деларм.
— Семьдесят две.
Клайв взглянул в лицо Деларму. Неужели он остановится на семидесяти? Клайв сказал:
— Семьдесят две, Австралия.
Деларм закусил губу.
Клайв вопросил:
— Что-что — семьдесят четыре?
— Да!
Но это был не Деларм. Голос, раздавшийся с задних рядов, был незнакомым, и несколько сообщников Клайва обернулись с видимым удивлением: голос принадлежал маленькому толстячку, которого никто раньше не видел. Закатился с улицы, да и увлекся процессом.
Клайв сказал:
— Доброе утро, сэр. Вы сказали — семьдесят четыре?
— Именно.
— Семьдесят четыре — раз. — Он снова покосился на Деларма. — Итак…
— Семьдесят шесть.
Один из сообщников пихнул другого в бок локтем. Деларм сердится. Это хорошо.
По телефону: семьдесят восемь тысяч.
Деларм: восемьдесят.
По телефону: восемьдесят две тысячи.
Эдгар Деларм: восемьдесят четыре.
По телефону: восемьдесят шесть тысяч.
На лбу Деларма выступили капли пота. Он пытался забыть о потолках и границах. А в особенности — о собственном ограничении в пятьдесят тысяч. Он выкрикнул:
— Восемьдесят восемь!
— Девяносто.
— Девяносто две!
— Четыре.
— Девяносто шесть! — объявил Деларм.
Пришел черед Клайва облизывать губы. Ему даже не надо было поднимать ладонь — зал и так знал, к чему все идет. Один из сообщников выкрикнул девяносто восемь, и вся компания замерла, предоставив Деларму произнести неизбежное:
— Сто тысяч долларов.
Одна из женщин ахнула, а парень в желто-зеленой куртке зааплодировал. Клайв выдержал паузу, позволяя Деларму насладиться моментом, но тут все испортила телефонистка:
— Сто две.
Клайвовы приятели подались назад. Настал критический момент. Должно быть, он вошел во вкус. Если уж его потолок давно миновал, то все равно, что соперников у него тьма, — он все равно поднимет руку. Клайв пристально посмотрел на него. Не надо давать ему время на размышление.
— Не желаете накинуть еще пять?
Сонмища мыслей атаковали мозг Деларма. Даже не пять, решил он, а все десять. Где сто, там и сто десять.
— Было бы жаль упустить свой шанс теперь, — тихо сказал Клайв.
Тут Деларм наконец осознал, что он только что сделал. Сто тысяч долларов, когда установленный тобой же лимит в два раза меньше! Да и на его банковском счету сотни не наберется. Воцарилась тишина. Большинство зрителей решили было что партия завершается эндшпилем, тогда как сообщники Клайва поняли, что остается только ждать. Клайву остается только раззадоривать покупателей.
Этот последний и заявил:
— Сто пять телефон. Кто решится назвать сто десять?
Деларм вспыхнул и уставился в пол.
Клайв заявил:
— Выиграть может только один. Джентльмены, из-за каких-то пяти тысяч древний титул лорда Эском может уплыть прямо из-под носа. Итак, сто пять тысяч долларов.
Он не стал всматриваться в лицо Деларма.
— Сто пять тысяч долларов раз…
Деларм сглотнул.
— Мы только-только пересекли рубеж в сто тысяч долларов! Титул лорда Эском — два!
— Сто десять.
Но это снова оказался не Деларм. Тот самый лысенький колобок, закатившийся сюда невесть откуда. Псих, скорей всего, но кто его знает…
— Прошу прощения, сэр, — осторожно окликнул лорд Клайв. — Но мы не знакомы. Вас не оскорбит, если я…
— Вы сомневаетесь в моей кредитоспособности?
Клайв успокоил его улыбкой.
Толстяк немедленно выудил чековую книжку Банка Аляски и платиновую кредитку.
— Карта покроет расходы, или же вы можете позвонить в банк прямо сейчас, если пожелаете.
Его перебила одна из телефонисток:
— Сто десять телефон.
— Я первый сказал.
Клайв вздохнул:
— Сомнительная ставка.
— Я первый!
— Ставка сомнительная.
— Твердое предложение, — заявила девица. — Если, конечно, этот джентльмен не пожелает перебить ставку.
— Сто двадцать, — преспокойно отозвался тот и полез за ручкой.
Клайв оглядел присутствующих:
— Ну и что мне делать?
Толстяк перебил его:
— Мое последнее предложение. Сейчас я выпишу чек… — Он встряхнул ручкой. — Вот и все. Хреновый у вас аукцион.
Клайв снова обратился к залу:
— Итак, господа, сдается мне, что титул лорда Эском уходит за сто двадцать тысяч — разумеется, если никто не пожелает… — Он поднял молоток. — Значит, так. Сто двадцать тысяч долларов — раз. Этому джентльмену. Сто двадцать тысяч долларов — два…
— Сто двадцать пять! — рявкнул Деларм.
Клайв замялся.
— Эй, я уже купил, — возмутился толстяк.
— Сто двадцать пять! — не унимался Деларм.
— Сто тридцать пять!
Деларм запротестовал:
— Так то было ваше последнее предложение! Вы уже и чек выписали!
— И еще один выпишу! — сказал тот, разрывая чек напополам.
— Но так нельзя! Это же было ваше последнее…
— Почему же нельзя, мой друг. Сто тридцать пять.
— Сто сорок.
— Сто пятьдесят.
Деларм открыл было рот, но передумал.
— Ну и забирайте, — буркнул он. — По крайней мере, вам придется выложить полтораста, а не сто двадцать.
Тот пожал плечами.
— Пусть так, но я радуюсь, а ты нет, молокосос. Вид у тебя грозный, а толку от тебя мало. Ты неудачник, понял?
Кто-то зашептал на ухо Деларму:
— Не обращай внимания, это такой тип. Он заплатит, сколько ни скажи. Называй любую сумму, он все равно предложит больше.
Деларм не спускал глаз с толстяка.
Шептавший продолжал:
— Предложи сто восемьдесят. Увидишь, он предложит двести.
Но ведь и Деларм не вчера родился:
— А самому слабо, раз такой умный?
Тот мигом смолк.
