Оппа! Кувыркнувшись кульбитом влево, я выкатился из зоны досягаемости ударной группы и мимоходом шарахнул кулаком по кумполу травмированного чуть ранее „быка“ — он, зараза, очень некстати начал подниматься с грязного перрона.
Тройка изменила тактику и ринулась на меня с разных сторон, выдерживая равномерную дистанцию. Ну что ж, тоже очень неплохо. Если они одновременно приблизятся — я труп…
В этот момент к мероприятию неожиданно подключился очухавшийся Стас. Ухватив одного из „быков“ за плечо, он развернул его к себе и без предисловий жахнул кулаком в табло. И начал месить, пользуясь преимуществом внезапного нападения, игнорируя недоуменные вопли месимого.
Я воспрял духом и воспрял телесно — сильно выпрыгнул вверх, нанося в полете страшный удар ногой в лицо одному из парочки, оставшейся на мою долю. „Бык“ безмолвно спланировал назад и брякнулся оземь, потеряв сознание. Ну вот — теперь можно жить!
Оставшись наедине с обладателем шрама во лбу, я ушел нырком от его размашистого свинга справа, сблокировал последовавшую за свингом ногу, взметнувшуюся в „маваши“, и резко сел на „вертушку“, побивая опорную ногу противника.
Мой „клиент“, высоко подбросив пятки, со всего маха шлепнулся спиной на асфальт — нехорошо так шлепнулся, что-то там у него совсем негармонично хрустнуло — и затих без движений.
К этому моменту Стас уже вполне уговорил своего „быка“. Тот лежал на асфальте, свернувшись калачиком, жалостно этак ругался и закрывал голову руками. Стас топтался рядом, пытаясь пнуть „быка“ в лицо и возбужденно выкрикивая что-то вообще невообразимое по „фене“.
— Все, хорош! — воскликнул я, ухватывая свой пиджак. — Надо делать ноги! А то щас сюда вокзальная бригада подтянется — унесут!
Стас внял моему предупреждению, подхватил чемодан, и мы припустили по переходу к выходу с привокзальной площади, где стояла моя „Нива“.
Уже выруливая за автостояночную оградку, я заметил в зеркало, как из центрального входа выскочило пятеро „быков“ и принялись активно крутить головами по сторонам.
— Да уж! Вот это мы нарисовались! — удрученно констатировал я, заруливая за угол и разгоняясь до предельно дозволенной в этом месте скорости. — Хер сотрешь теперь… Придется Феликсу в ноги падать и извиняться перед пострадавшими. Если только извиняться. Как-то нехорошо один упал — некрасиво как-то…
— А ты мастер махаться, — уважительно произнес Стас, когда мы немного отъехали от вокзала. — Что, все вэвэшники вот так вот, а?
— Через одного, — хмуро пошутил я и поинтересовался: — А ты что — совсем дикий? Чего бросился-то?
— Да так… перемкнуло, — смущенно пробормотал Стас, — иногда со мной бывает — в детстве по башке частенько били, так, наверное, последствия.
— Лечиться надо, — мудро посоветовал я. — Меня вон тоже немало долбили по кумполу — и ничего, не жалуюсь. Умеренный стол, спортивный режим, здоровый секс, положительные эмоции — и все будет в ажуре. Это я тебе гарантирую.
— Ага — умеренный стол, здоровый секс! — язвительно оскаблился Стас. — А ведро чифиря и пару пидоров на грудь, не хочешь? Ха! Здоровый секс! Я его в глаза не видел! Сел мальчиком, а на зоне сразу педрил осваивать пришлось. Теперь не знаю даже — как это с бабой… ну, с настоящей бабой, не с общаковой „мастью“.
— Ничего, этот пробел мы восполним, — покровительственно пообещал я, — какие твои годы! Ты мне скажи — ты чем собираешься заниматься?
— Да, это еще разобраться надо. — Стас беспечно махнул рукой и как-то заинтересованно посмотрел на меня: — Ты лучше скажи… Ты че — в натуре завалил этих козлов? Без понтов?
— Угу, — подтвердил я, — без понтов. Только смотри — без базара. У каждого из этих гоблинов осталась куча родственников, которые умеют хорошо стрелять и с детства спят с кинжалом под подушкой. А мне покамест жить чего-то охота!
— Да ну, какой базар, братан! — возмутился Стас. — За кого ты меня принимаешь?!
— Ну и ладушки, — подытожил я. — Я ничего не говорил, ты ничего не слышал.
— Век свободы не видать! — уверил меня Стас и через некоторое время хмыкнул: — От бля! Вэвэшник — братан… Ха!
— Ты чего? — удивился я. — Чем тебе вэвэшники не угодили?
— Да так… — уклончиво пробормотал Стас. — Лучше расскажи, как это случилось… Ну, с Милкой.
— Дурака включать не будешь? — поинтересовался я.
— Не-а, не буду, — сумрачно пообещал Стас. — Чего уж теперь. Поздно.
— Ну ладно, — согласился я, — слушай… — И скупо поведал ему о событиях двухлетней давности. После этого он отвернулся и всю дорогу смотрел в окно, молча катая желваки.
Дома нас встречала нарядно убранная психоаналитичка с евродипломом. Находилась она здесь вовсе не для того, чтобы наконец-то вкусить со мной все прелести постельной борьбы, — табу по-прежнему оставалось в силе. Просто накануне я предупредил, что жду в гости Стаса, и попросил присутствовать при его встречи с Милкой. Последствия этой встречи могли оказаться самыми непредсказуемыми. Вполне вероятно, что пришлось бы глушить Стаса по башке каким-нибудь тупым плоским предметом, чтобы прекратить дикую истерику, а для моей маленькой женщины вызывать бригаду неотложной психиатрической помощи. А Оксана все-таки специалист экстра-класса — она может оперативно вмешаться, если что, и положительно повлиять на ход событий.
Зайдя в дом, я сразу же стащил с себя безнадежно угробленную сорочку и явил взору своей секс-коллеге свжеизодранное плечо. Оксана испуганно ойкнула и всплеснула руками.
— Ой, ой! — передразнил я ее. — Лживо шептали ее похотливые губы! — И показал на Стаса: — Знакомьтесь. Наш э-э-э… м-м-м… ну, братик — Стас. А это Оксана. Тот самый специалист, что лечит Милку.
— Где Милка? — тревожно спросил Стас, едва взглянув на Оксану.
— Пошли. — Я подтолкнул Стаса к двери отцовского кабинета и, открывая, предупредил: — Только аккуратно. Она может испугаться. Давай…
Милка рисовала. Личико ее, премазанное краской, лучилось счастливой улыбкой. Она что-то мурлыкала про себя и на наше вторжение не обратила никакого внимания.
— Сестренка, — тихо выговорил Стас, не решаясь подойти поближе, — сестренка… Мила — это я! Узнаешь?
Милка оторвалась от своего занятия. Наморщив лоб, она настороженно уставилась на Стаса и беззвучно зашевелила губами.
— Брат, Мила, — вкрадчиво сказала Оксана. — Это Стасик — твой брат. Стасик вернулся.
— Стасик маленький, — Милка отрицательно покачала головой, — он мальчик. А это чужой мужик. Мужик большой. И некрасивый… Мужик не сделает мне больно?
— Нет, не сделает, — пообещала Оксана. — Он добрый. Стасик вырос. Понимаешь? Вы-рос. Стал большим. Он тебя любит. Мужик — это Сасик.
— Мужик добрый. Мужик — Стасик, покорно согласилась Милка и, потеряв интерес к происходящему, вернулась к своей мазне.
Стас, стоявший впереди меня. Застыл как изваяние. Его мощные плечи вдруг начали мелко подрагивать. Затем он всхлипнул, закрыл лицо руками и принялся шмыгать носом, раскачиваясь из стороны в сторону.
— На кухню, — тихо скомандовала Оксана. — Стакан воды мелкими глотками. Давай — действуй! Я сейчас подойду.
На кухне я шустро нашарил в холодильнике початую бутыль „Смирнова“, налил стакан на две трети и заставил „братца“ заглотить его содержимое залпом. Чего там она говорила про стакан воды мелкими глотками? Это не наш метод. Стресс нужно глушить алкоголем, а не водой, это общеизвестный факт. Если у тебя горе, выпей хоть ванну — легче от этого не станет. А пару-тройку пузырьков принял на грудь — и все по барабану. Поэтому у нас страна алкашей: все глушат тотальное горе. Лет триста назад кто-то обнаружил, что доля русского человека чрезвычайно тяжела и беспросветна, и поведал об этом всему миру — вот и глушат с тех пор. И мы не будем выделяться…
Чуть-чуть отмякнув, Стас просморкался и горестно вымолвил:
— Эх, Бакланов… Что ж ты так, а? Не уберег…
Тут очень кстати появилась Оксана, выпроводила меня из кухни и начала что-то тихо объяснять Стасу — через закрытую дверь я слышал лишь ее монотонное бормотание, изредка прерываемое басовитым „бу-бу“ пациента. Оставив их развлекаться беседой, я направился в ванную и привел себя в порядок.
Минут через пятнадцать психоаналитичка окончательно уболтала Стаса — она вышла из кухни и облегченно выдохнула, потирая лоб.
— Диагноз? — поинтересовался я.
— Будет жить, — пообещала Оксана и оговорилась: — Если попадет в хорошие руки.
— Назначения? — я выразительно щелкнул себя пальцем по кадыку. — А?
— Ну естественно. — Оксана поморщилась и сокрушенно пожала плечами. — Естественно, попойка. До полной отключки. Но! Только под моим чутким руководством. А то еще начнете отношения выяснять.
