Приехала она рано. «Тойота» встроилась в череду машин сотрудников студии, и когда охранник увидел новенький бейдж на лобовом стекле ее автомобиля, он сделал ей знак, чтобы она проезжала.
Никто не спросил у нее, назначена ли ей встреча, и очень кстати, потому что на самом деле ее никто не ждал.
Разумеется, Анита Кедзи удивилась, увидев Джан в офисе Дрисколла. Едва та вошла, насекомоподобные глаза секретарши за выпуклыми стеклами очков быстро забегали по блокноту, лежавшему на столе между интеркомом и телефоном.
— Что-то я вас здесь не нахожу, — сказала мисс Кедзи. — На какое время у вас назначена встреча с мистером Дрисколлом?
— Ни на какое. — Джан небрежно улыбнулась. — Просто я оказалась рядом и решила зайти на минутку.
О реакции мисс Кедзи красноречиво свидетельствовали ее поджатые губы. Зайти? Но к продюсеру никто не приходит без предварительной договоренности. Это все равно что заглянуть в Ватикан, чтобы нанести короткий визит Папе.
— Боюсь, он очень занят, — сказала секретарша. Из ее быстрого ответа нельзя было заключить, лежит ли Дрисколл связанный по рукам и ногам с кляпом во рту или же просто мучается от запора. — Если хотите, я скажу ему, что вы здесь.
— Не беспокойтесь, — ответила Джан. — Это совсем не важно.
Но это было важно. Она взглянула на часы. Девять сорок пять. Рой не говорил, на какое именно время назначена встреча, а она не рискнула спрашивать, чтобы не вызывать подозрений. Джан решила, что, скорее всего, они встретятся в десять, и распланировала свое время соответственно. Прийти пораньше, найти какое-нибудь объяснение, сказав Дрисколлу, что приехала на примерку, а потом оказаться рядом, когда явится этот самый Клейборн.
Она не ждала, что ее пригласят, но, по крайней мере, у нее будет возможность поздороваться, посмотреть на него, а может быть, даже выяснить что-либо о цели его визита. Конечно, Рой будет разъярен, но после вчерашнего вечера Джан решила, что все попытки переубедить его бесполезны. Сейчас ее интересовало лишь одно: в ее команде доктор Клейборн или в стане врагов?
Слишком поздно. Она не рассчитала время.
Джан уже повернулась к двери, когда Анита Кедзи окликнула ее:
— Мисс Харпер…
— Да?
— Не окажете мне услугу? Мне нужно отлучиться на минутку, а мистеру Дрисколлу не нравится, когда я ухожу из офиса, не оставляя вместо себя человека, который отвечал бы на телефонные звонки.
— Нет проблем. Я побуду здесь.
— Спасибо.
Секретарша поднялась и быстро вышла в коридор, закрыв за собой дверь.
Джан улыбнулась. Она не разбиралась в энтомологии, но, очевидно, и у насекомых есть мочевой пузырь. А теперь давайте поговорим о почках мисс Кедзи.
Если бы у нее только была возможность воспользоваться ситуацией…
Интерком на секретарском столе предложил ей очевидное решение. Не спуская глаз с двери, Джан подошла к столу и повернула тумблер.
Голос Дрисколла: «Хорошо, доктор, а теперь послушайте меня. Я уже приступил к работе. Все подготовлено, контракты подписаны, декорации готовы. Вы имеете хоть какое-то представление о том, каковы проценты за один только день задержки? Я оперирую фактами и цифрами. А у вас нет ничего, кроме предчувствия…»
«Это не просто предчувствие, — заговорил Рой Эймс. — Это профессиональная оценка».
«А как же доктор Стейнер? Он не согласен с этой оценкой, он сам мне об этом говорил. Да и полиция тоже».
«Этот человек был лечащим врачом Нормана Бейтса. Он знает, что говорит. И сюда приехал за собственный счет».
«Поверьте мне, я это ценю! Но что толку спорить об этом теперь. Послушайте, доктор, мне жаль, что вам пришлось зря потратить время…»
«Может, оно потрачено и не зря. — послышался тихий голос Джорджа Уорда. — Помните, у вас была идея послать Роя в Фейрвейл, прежде чем он внесет последние поправки в сценарий?»
«Да. Но Стейнер отговорил меня».
«Доктор Клейборн — тот самый человек, с которым необходимо поговорить Рою. И он сейчас здесь. Если бы вы взяли его на несколько дней в качестве специалиста-консультанта…»
«Это другое дело! — вмешался Дрисколл. — Если это поможет улучшить фильм…»
«Но я отнюдь не стремлюсь содействовать успеху вашей картины, — донесся твердый, уверенный голос доктора Клейборна. — Я предупреждаю вас: единственное, что услышат от меня журналисты, — что эту картину снимать нельзя».
Приехали. Джан отключила связь. Этому умнику кажется, что только он знает, что нужно делать. Если он обратится к прессе, то наделает столько шуму, что вмешаются Ассоциация родителей и преподавателей и другие общественные объединения, которые испортят все дело.
Из коридора донеслись чьи-то шаги. Наверное, это возвращалась мисс Кедзи.
Она не стала ждать появления секретаря, подошла к двери кабинета и рванула ее на себя.
Когда она вошла, все находившиеся в кабинете удивленно уставились на нее. Предполагалось, что широкая улыбка на ее лице адресована им всем, однако Джан одарила ею высокого мужчину, который стоял перед столом Дрисколла. По-видимому, это и был доктор Клейборн.
— Здравствуйте, — сказала она. — Надеюсь, я вам не помешала.
Дрисколл нахмурился.
— Что вам угодно? У нас совещание…
— Я слышала.
— Слышали?
Джан равнодушно посмотрела на него.
— Наверное, кто-то забыл отключить внутреннюю связь.
— А где Кедзи, черт побери?
— Вышла на минутку и попросила меня подежурить.
Дрисколл потянулся было к коммутатору на столе, но Джан быстрым жестом остановила его.
— Прошу вас, не отчитывайте ее. Это моя вина. Я не должна была слушать.
Продюсер, по-прежнему хмурясь, убрал от стола руку.
— Хорошо, вы слушали. И что же вам угодно?
Рой с Джорджем тоже были недовольны, однако Джан не обратила на них внимания, равно как и на Дрисколла. Она повернулась к высокому мужчине, стоявшему возле стола. Он был моложе, чем она думала, не красавчик, смотрел холодно, невозмутимо, не нервничал, как остальные. Его взгляд был устремлен прямо на нее.
— Доктор Клейборн? — спросила она. — Я Джан Харпер.
Он кивнул и улыбнулся в ответ.
— Я видел вас на фотографии, — мягко произнес он.
— Тогда вам известно, что я играю Мэри Крейн в этой картине?
— Да.
— Что тут, черт побери, происходит, свидание? — громко осведомился Дрисколл. — Послушай, если у тебя есть что сказать…
— Есть. — Джан криво усмехнулась ему и снова посмотрела в глаза доктору Клейборну. — Мне нужна ваша помощь.
Клейборн моргнул.
— А в чем проблема? — спросил он.
— В вас.
— Боюсь, я не понимаю.
— Я говорю о картине. Я нуждаюсь в вашей поддержке. Мы все в ней нуждаемся.
— Я уже изложил свою позицию…
— Знаю. Но ведь вы можете и изменить ее.
— С какой стати?
— Этот фильм должен быть снят. — Выдержав пристальный взгляд Клейборна, Джан ответила на его вопрос своим: — Вы читали сценарий?
— Вообще-то нет.
Тон его был твердым и спокойным, однако он опустил глаза, и Джан почувствовала, как к ней возвращается уверенность. Она нашла его уязвимое место, и теперь нужно было этим воспользоваться.
— Вы должны его прочитать. Потому что он прекрасно написан.
Краем глаза она заметила, что Дрисколл и Уорд наблюдают за ней. Она поняла, что больше они не будут перебивать ее и позволят вести свою игру. Рой тоже перестал хмуриться, и это хорошо. Но она пришла сюда не затем, чтобы умащивать Роя; ее объектом был доктор Клейборн.
— Я говорю не о технической стороне, — сказала она, — а о замысле. Это не просто еще один фильм ужасов с безумцем, крушащим декорации. Норман Бейтс представлен человеком, обыкновенным человеком с надеждами, страхами, желаниями, которые есть у всех нас, но им владеет то, с чем он не может справиться. То, что он делает, ужасно, но мы видим причину этого и в конце концов понимаем, что он является жертвой в большей степени, чем кто-либо другой. Подлинный герой этой истории — наше общество.
На лице доктора Клейборна появилась улыбка.
— Вот это речь. И долго вы ее репетировали?
— Я не репетировала. — Взгляд Джан, устремленный на Клейборна, оставался серьезным. — Будь это так, я рассказала бы вам, как сильно мне хочется сыграть эту роль, как много людей заинтересовано в съемках этой картины. Но и это еще не все. — Она перевела дух и продолжила. Теперь ее речь полилась легко и непринужденно: — Вы врач. Вы работали с Норманом Бейтсом, знаете его проблемы. Неужели вам никогда не хотелось рассказать об этом людям, чтобы они поняли его и прониклись его бедой?
Сейчас вам выпал такой шанс. Вам и нам. Прочтите сценарий. Скажите нам, что в нем верно и что неверно, чтобы и мы могли рассказать об этом миру. Вы должны сделать это — для себя и для вашего пациента.
