Доктор Клейборн молчал, не зная, что сказать, хотел было что-то возразить, но в конце концов уступил.
— Вы правы, конечно, — сказал он. — По-своему правы. Но не все так просто. Я пытался убедить мистера Дрисколла и других присутствующих, что Норман Бейтс, возможно, еще жив. А если это так, то реализация этого проекта создает потенциальную угрозу для всех вас.
— Согласен, — сказал Рой. — Послушай, Джан…
— Я тоже с этим согласна. — Джан прервала его, однако улыбка так и не сошла с ее лица. — Но мистер Дрисколл уже решил, что будет продолжать работу. И это еще один довод в пользу того, чтобы доктор Клейборн был с нами. — Она снова повернулась к нему. — А теперь скажу за себя, — продолжала она. — Если вы правы и Норман Бейтс действительно остался жив, я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, зная, что вы рядом.
Доктор Клейборн немного помолчал. А когда заговорил, то обратился не к ней, а к Джорджу Уорду.
— До воскресенья я свободен, — сказал он. — В чем состоят обязанности консультанта и с чего мне начинать?
Клейборн сидел за столиком напротив Роя Эймса.
Ресторан заполняли толпы людей, пришедших на ланч, и из-за гула голосов он с трудом понимал, о чем говорит Эймс.
Да ему и не очень-то хотелось его слушать. Он прислушивался к диалогу, который звучал у него в голове с того момента, как он покинул кабинет Дрисколла.
Почему он позволил убедить себя? Может, его попросту застали врасплох? Да, эта девчонка, похоже, мгновенно завладела ситуацией, и в ее доводах был смысл. По крайней мере, она не сбрасывала со счетов возможную угрозу, как остальные, исключая разве что Роя Эймса.
И тем не менее главная причина, по которой он согласился остаться, заключалась в другом. Решающим доводом стало не то, что сказала эта девушка, а само ее физическое присутствие. Клейборн вспомнил, как он отреагировал, увидев ее фотографию, однако встреча с живой Джан Харпер произвела на него впечатление, к которому он не был готов.
Он поймал себя на том, что излагает все это Рою Эймсу, и сценарист кивнул.
— Верно. Поэтому Виццини и выбрал ее. Джан — точная копия Мэри Крейн.
К ним подошла официантка и предложила меню.
— Надеюсь, что нет. Да, копия. Но не хотелось бы, чтобы аналогия была полной.
— Вы и правда уверены, что Бейтс жив?
Клейборн кивнул.
— Вы это чувствуете?
— Да. Но это всего лишь ощущение. Не могу объяснить, откуда оно взялось. Я думал, может, вы расскажете что-нибудь еще, что-то, чего не рассказывали им на встрече.
— Я не готов сейчас это обсуждать.
— То есть вы хотите сказать, что и мне не доверяете?
— Не знаю. — Клейборн смягчил свои слова улыбкой и махнул рукой в направлении соседних столиков. — Я еще никого здесь не знаю.
— Вы впервые на студии?
— Да.
— Что ж, позвольте мне быть вашим гидом. — Эймс проследил глазами за взглядом Клейборна. — Те, что сидят вон там, — представители менеджмента. Не обращайте внимания на то, что они в джинсах; это высшее звено. Вы — часть команды, вы одеваетесь как все и занимаетесь тем же, чем и все. Но когда вы уезжаете со студии, вы должны быть уверены, что все видят ваши машины стоимостью двадцать пять тысяч долларов. — Он усмехнулся. — Мы живем в обществе, которое удовлетворяет само себя.
Клейборн улыбнулся, понимая, что именно такой реакции от него и ждут, однако ему показалось, что Рой Эймс высказался так не впервые. Он кивнул в сторону группы людей, сидевших за столиком у окна. На них были темные костюмы, белые рубашки и тщательно завязанные галстуки.
— А эти кто?
Рой Эймс посмотрел туда, куда указывал Клейборн.
— Гости. Вероятно, рекламные агенты с востока страны. Приезжают сюда с Мэдисон-авеню,[51] ищут новые идеи и воруют их. Разумеется, обычно им достаются сворованные старые идеи.
Клейборн выделил группу необычайно волосатых молодых людей, сидевших по другую сторону прохода.
— А эти ребята?
— Эти занимаются записями и дисками. Вот где сегодня жизнь бурлит. Один платиновый диск стоит тонны «Оскаров».
Кто-то прошел мимо них и остановился перед соседним столиком. Казалось, в одном человеке уживаются двое: пузатый мужчина среднего возраста обладал молодым лицом с бронзовым загаром. Он что-то сказал сидевшим за столиком, громко рассмеялся, помахал рукой и двинулся дальше.
— Побирушка, — сказал Рой Эймс. — Увидите актера, который смеется по любому поводу, будьте уверены: безработный. Те, что работают, — усталые и совсем не разговаривают.
Клейборн кивнул и обратил взгляд к меню.
— Что бы вы порекомендовали?
— Сходить пообедать в другое место. — Эймс улыбнулся. — Но раз уж мы здесь, можно без опасности для здоровья взять сандвич.
— Странно. Я думал, здесь хорошо кормят.
— Когда-то так и было, во всяком случае, так мне говорили. А теперь, кажется, всем все равно. — Эймс отложил меню. — Знаете старую поговорку: ты то, что ты ешь.[52] Если это правда, то большинство людей, должно быть, копрофаги.
Клейборн принялся обдумывать это замечание, а тем временем подошедшая официантка приняла заказ. И снова ему показалось, что услышанное им не было сиюминутной импровизацией. Рой Эймс не был побирушкой, но он явно стремился к тому, чтобы произвести впечатление.
— Кофе сейчас, — крикнул Эймс вслед официантке, а потом посмотрел на собеседника. — Познакомились с кем-нибудь еще из занятых в картине?
— Пока нет. Пол Морган играет Нормана, так?
— Вероятно. До сих пор он играл только Пола Моргана. Мистера Mucho Macho.[53] — Им принесли кофе. Эймс помолчал. — Если хотите знать мое мнение, наша культура страдает от засилья подобных субъектов.
— Тогда как же он получил эту роль?
— Спросите у Виццини. — Эймс взял чашку с кофе и собрался сделать глоток. — А в общем, не стоит. Виццини больше не делает фильмов, основанных на саспенсе,[54] одни только сплэттеры.[55] Дешевые фильмы ужасов. Это то, что нравится подросткам. Обилие спецэффектов, много машин, разбивающихся под панк-рок, трупы один за другим. Как в Риме старых добрых времен: когда львы начинали пожирать христиан на арене, музыканты играли громче.
Снова череда заранее заготовленных фраз, но ответа на свой вопрос Клейборн так и не услышал. Он подался вперед.
— Если вы так к этому относитесь, почему согласились написать сценарий?
— Деньги. — Рой Эймс пожал плечами. — Нет, это неправда. Или не вся правда. Я что-то в этом увидел — увидел возможность предложить зрителю нечто настоящее, а не разного рода фокусы и трюки. — Он бросил подсластитель в чашку с кофе. — Возможно, вы поймете это, когда прочитаете сценарий.
— Попробую, — сказал Клейборн.
И, вернувшись под вечер в мотель, он именно это и сделал.
День стоял душный. Солнце светило в западное окно, и кондиционер начал жаловаться, однако Клейборн не обращал на него внимания, потому что находился не в комнате.
Он с головой ушел в сценарий. Вопреки словам Роя Эймса, сценарист устранил не все элементы, которые, как он говорил, ему не нравились. В повествовании было немало шокирующих сцен, и акцент делался скорее на убийстве, чем на мотивации.
Однако это работало. Невинная молодая девушка и хитроумный маньяк вышли стандартными, и тем не менее их образы смотрелись убедительно. Быть может, девушки нынче и не столь невинны, но маньяки стали еще хитроумнее, чем прежде. И их стало больше. В фильме не было ничего, что не повторялось бы чуть ли не ежедневно в выпусках новостей. Особенно здесь, подумал Клейборн, вспомнив Резателя из Скид-Роу,[56] Душителя с Холмов,[57] Дорожного Убийцу[58] и других серийных маньяков, воспетых средствами массовой информации. Однако на деле в их преступлениях не было ничего, достойного воспевания, это были ущербные люди с болезненной предрасположенностью к насилию.
Клейборн вздыхал, пробегая глазами текст. Он уже попал в ловушку, сам начав размышлять как сценарист. Ему хотелось убрать лишнее из диалогов, сделать так, чтобы разница между вымыслом и реальностью была самоочевидной.
Когда солнце село, он включил свет, достал из дипломата блокнот и стал делать записи.
Кондиционер гудел в темноте, лампа светилась над головой Клейборна, и он продолжал писать, ощущая себя в другом месте, в другом времени. В мире Нормана.
Стук в дверь вернул его к действительности.
— Да? — Он поднялся и пересек комнату. — Кто там?
— Том Пост.
Клейборн открыл дверь и увидел улыбавшегося старика.
— На этот раз я решил постучать. Вы заняты?
— Нет. — Клейборн покачал головой. Вот любопытный старый хрыч. Что ему нужно?
