Майкл Коннелли - «Линкольн» для адвоката

– Говоришь как истинный судебный адвокат.

– Эй, послушай, ты и сам зарабатываешь на хлеб благодаря адвокатам, приятель. Ты должен хорошо заучить этот рэп. Так что забудь о Блейке. Я ревнив и завистлив и уже устал о нем слушать. Ты сказал по телефону, что у тебя есть для меня хорошие новости.

– Есть. Куда пойдем обсудить, что я добыл?

Я взглянул на часы. До одиннадцати мне необходимо было попасть в центр города на плановое слушание уголовного суда – я и так уже не явился на него накануне. После чего в мои планы входило отправиться в Ван-Нуйс, на первую встречу с Тедом Минтоном, прокурором, принявшим дело Руле от Мэгги Макферсон.

– У меня нет времени куда-то идти, – сказал я. – Мы можем взять кофе и посидеть в моей машине. У тебя материалы с собой?

В ответ Левин приподнял свой кейс и постучал по нему костяшками пальцев:

– Все здесь. Но как быть с водителем?

– О нем не беспокойся.

– Тогда приступим.

После того как мы оказались в «линкольне», я велел Эрлу проехаться и поискать какой-нибудь «Старбакс». Мне нужно было выпить кофе.

– Тут поблизости нет «Старбакса», – ответил он.

Я знал, что Эрл родом из этого района, но никак не ожидал, что существует такое место в этом округе, или даже во всем мире, в радиусе мили от которого нельзя было бы найти какой-нибудь «Старбакс». Но меня не интересовали такие подробности. Мне просто хотелось кофе.

– Ладно, тогда просто поезди вокруг и поищи место, где продают кофе. Только не слишком удаляйся от здания суда. Мы потом сюда вернемся, чтобы высадить Анхеля.

– Будет сделано.

– И еще, Эрл. Надень наушники, пока мы тут немного поговорим о деле, о'кей?

В поисках кофе Эрл повел «линкольн» по Акация-авеню, включив свой айпод и вставив наушники. С переднего сиденья донесся приглушенный ритм хип-хопа, и на откинутом столике, встроенном в спинку водительского сиденья, Левин раскрыл свой кейс.

– Итак, чем ты меня порадуешь? – спросил я. – Сегодня я встречаюсь с прокурором и хочу иметь на руках больше козырей, чем он. В понедельник нас еще ждет предъявление обвинения в суде.

– Думаю, у меня здесь несколько козырей, – сказал Левин.

Он порылся в портфеле и приступил к презентации.

– Давай начнем с твоего клиента, а потом поговорим о Реджи Кампо. Твой парень почти чист перед законом. Помимо штрафных талонов за неправильную парковку и превышение скорости (избегать этих нарушений, похоже, для него целая проблема, и еще большая проблема – оплачивать штрафы) я ни черта не смог на него нарыть. Он прямо образцовый гражданин.

– А что там со штрафами?

– Дважды за последние четыре года множество парковочных талонов и пара-тройка талонов за превышение скорости у него скапливались неоплаченными. Оба раза дело доходило до вызова к судье, и твоему коллеге Доббсу приходилось вмешиваться, чтобы заплатить и уладить дело.

– Рад, что Си-Си хоть на что-то годен. Под словом «заплатить» ты, надеюсь, подразумеваешь штрафы, а не взятки судьям?

– Будем надеяться, что так. Если не считать этого, у твоего Руле имеется только одно маленькое пятнышко в кристальной биографии.

– Это как?

– На первой нашей встрече, когда ты рассказывал ему, чего следует ожидать и как себя вести, нам заявили, что он разбирается в судебной системе, потому что год изучал право в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Ну, я решил это проверить. Видишь ли, половина того, чем я занимаюсь, имеет целью выяснить, кто лжет. Или кто лжет больше других. Поэтому я проверяю почти все – прорву всякой всячины. В большинстве случаев это нетрудно сделать, потому что данные есть в базе.

– Да, понимаю. Так что с юридическим факультетом? Это неправда?

– Похоже, что так. Я справился в секретариате университета, и оказалось, что он никогда не значился в списках.

Я поразмыслил над этим. Разговор о юридическом образовании завел Доббс, а Руле только кивнул. Довольно странная ложь для обоих – ведь она не приносила им никакой пользы. Это побудило меня задуматься над ее психологической подоплекой. Было ли это каким-то образом связано со мной? Может, они хотели дать мне понять, что Руле стоит на одной доске со мной?

– Получается, если он солгал о чем-то таком, то… – размышлял я вслух.

– Вот именно, – подхватил Левин. – Мне хотелось, чтобы ты знал об этом. Но должен заметить, что пока это единственный отрицательный момент. Он, может, и соврал насчет университета, но, похоже, не соврал в отношении своей истории – по крайней мере в той части, что я смог проверить.

– Расскажи мне.

– Ну, пути его передвижений в ту ночь подтверждаются. У меня есть свидетели, которые подтвердили его пребывание в «Нэтс-Норт», «Морган» и затем – в «Фонарщике», причем без колебаний. Он делал там именно то, о чем нам рассказывал. Вплоть до количества заказанных мартини. Всего четыре, причем по крайней мере один он оставил на барной стойке недопитым.

– Они настолько хорошо его помнят? Помнят, что он даже не допил свою порцию?

Я всегда бываю подозрителен в отношении чьей-то превосходной памяти, потому что такой вещи не существует. И моя работа в том и заключается, а все профессиональные навыки на то и направлены, чтобы выявлять пробелы в памяти свидетелей. Всякий раз, когда кто-то помнит слишком много, я начинаю нервничать – особенно если это свидетель защиты.

– Нет, я не просто полагаюсь на память бармена, – сказал Левин. – У меня тут есть одна вещь, которую ты очень полюбишь, Мик. И советую сильно полюбить и меня тоже, потому что она стоила мне штуку баксов.

Со дна своего кейса он вытащил мягкий футляр, в котором находился маленький DVD-плейер. Я видел прежде людей, использовавших подобные в самолетах и даже подумывал о приобретении такого в машину. Водитель мог бы пользоваться им, пока ждал меня из зала суда, а я – время от времени вот для таких случаев.

Левин стал вставлять в плейер диск. Но прежде чем он успел его запустить, машина остановилась, и я поднял глаза. Мы перед заведением под названием «Закусочная».

– Давай сначала возьмем кофе, а потом посмотрим, что там у тебя, – сказал я.

Я спросил Эрла, не надо ли принести что-нибудь и ему, но он отказался. Мы с Левином вышли из машины и вошли в забегаловку. Пока стояли в небольшой очереди за кофе, Левин рассказывал мне о диске, который нам предстояло посмотреть в машине.

– Я прихожу к «Моргану» и собираюсь поговорить с барменшей Дженис, но та отсылает меня сначала уладить вопрос с управляющим. Я иду в глубь кафе, к нему в офис, и он спрашивает, о чем именно я собираюсь говорить с Дженис. Что-то, думаю, здесь не так. Зачем этому мужику надо знать так много, понимаешь? А потом все становится понятно, когда он делает мне одно предложение. Говорит, что в прошлом году у них случилась в баре неприятность. Мелкая кража из кассового аппарата. Причем именно тогда там работало с дюжину барменов, и он не мог вычислить, кто был нечист на руку.

– И установил видеокамеру.

– Точно. Скрытую камеру. Поймал вора и надрал ему задницу. Но ему так это понравилось, что он не стал ее убирать. Она записывает каждый вечер с восьми до двух на пленку с высокой плотностью размещения. Всего на ней умещается четыре вечера. Система с тайм-кодом. Если возникает какая-то проблема или недостача, он может отмотать назад и проверить. Поскольку подсчет проводится каждую неделю, то всего пленок две, чтобы запускать их по очереди, поэтому у него всегда записи целой недели, которые можно отсмотреть.

– Тот вечер, который нас интересует, сохранился на пленке?

– Да.

– И он потребовал за нее тысячу долларов.

– Ты опять угадал.

– Копы об этом не знают?

– Они даже еще не приходили в бар. Они до сих пор работают над показаниями Реджи.

Я кивнул. Это было вовсе не таким уж редким явлением. На полицейских висело слишком много уголовных дел, которые требовали досконального расследования. В любом случае материала по этому делу и так имелось предостаточно: жертва, она же свидетель, подозреваемый, схваченный на месте преступления, кровь жертвы на подозреваемом и даже оружие. У них не было причин копать дальше.

– Но нас интересует барная стойка, а не кассовый аппарат, – сказал я.

– Я понимаю. Но кассовый аппарат стоит у стены как раз за барной стойкой. Камера над ним незаметно вмонтирована в датчик дыма на потолке. А задняя стена помещения зеркальная. Я взглянул на картинку и быстро сообразил, что в зеркале можно видеть весь бар целиком. Только как бы наизнанку. Я скопировал запись на диск, потому что так нам будет легче управлять изображением: увеличивать его и выделять нужные участки, – ну, сам понимаешь.

Подошла наша очередь. Я попросил большую порцию кофе со сливками и сахаром, Левин взял бутылку воды. Мы понесли наши напитки обратно в машину. Я велел Эрлу не трогаться, пока мы не посмотрим диск. Я могу читать, едучи в машине, но решил, что смотреть в маленький экран плейера, трясясь по улицам, чревато морской болезнью.