пахло новыми футболками на вешалках, леденцами у кассы и деревом, потому что магазин был в маленькой бревенчатой хижине.
– Леденцы, – пробормотала Мэтти, вспомнив, как наполовину очистила леденец от целлофана и почувствовала черничный вкус на языке.
– Леденцы? – переспросил Си Пи.
Мэтти покачала головой.
– Не обращайте внимания. Снежный человек, значит. Нет, в лесу бродит совсем другой зверь.
– Так ты его видела? – ахнул Си Пи.
– Да, – ответила Мэтти. – И поверьте, вам его искать не надо. Вам лучше уйти отсюда.
– Ты все повторяешь, что нам надо уходить, – сказал Гриффин, – но не говоришь почему.
Мэтти замялась. Если она скажет, что́ в пещере, они наверняка захотят пойти и посмотреть своими глазами, а это опасно, слишком опасно. Но если не скажет, они не поймут и так и будут рыскать по лесу, пока зверь не придет и не разорвет их на кусочки.
– Там, в пещерах… в одной из пещер лежат кости. Они разложены по кучкам: в одной черепа, в другой – ребра. И внутренности, целая гора внутренностей. Это сделал зверь. Он убил всех животных в лесу и сделал… – Она замолчала, забыв нужное слово. Взглянула на Гриффина. – Какое слово означает то же самое, что приз?
– Трофей?
– Точно, – ответила Мэтти. – Трофей. Для него это трофеи. Мы с Уильямом ходили туда и все видели. А зверь знал, что мы там побывали. Знал, хотя, когда мы пришли в пещеру, его там не было. Вчера ночью он проследил за мной. Зверь шел за мной по лесу до самой хижины и оставил предупреждение на снегу.
Гриффин склонил набок голову. Все время, пока она рассказывала, он внимательно смотрел на нее. Мэтти не знала, верит он ей или нет, понимает ли, как страшно было там, в пещере, какие ужасные вещи она видела. Ей казалось, она все ясно описала.
– Как ты поняла, что это предупреждение? – спросил он.
– А что еще это может быть? – Мэтти начала злиться. Ну как они не понимают? – Зверь не тронул меня, хотя мог бы. Я была одна, без оружия. Я никак не смогла бы защититься. А он… он просто шел за мной и оставил отметины на снегу, чтобы мы поняли, что он здесь побывал и теперь знает, где мы живем.
– А что ты делала одна в лесу ночью? – спросил Гриффин.
– Я… Уильям… Неважно, – замялась она.
Не могла Мэтти объяснить незнакомому человеку некоторые вещи. И это на самом деле было неважно. Важно, что они должны уйти. Спуститься с горы, ведь только тогда они будут в безопасности. Уйти подальше от хижины, чтобы она уничтожила их следы. Мэтти посмотрела на небо. Утром было солнечно, но сейчас набежали густые тучи. Мог пойти снег.
Снег… это было бы прекрасно. Снег заметет все следы, ляжет на землю чистым покрывалом, и Уильям ничего не узнает.
– Муж бросил тебя в лесу? – спросил Гриффин. – В таком состоянии?
В его голосе Мэтти услышала что-то, чего никогда не слышала раньше, по крайней мере по отношению к себе. Возмущение. Он не злится на меня. Он злится за меня.
Теплое и новое чувство сгустилось внутри; опасное чувство. Нельзя мне сейчас это чувствовать. Нельзя радоваться его желанию защитить меня, лишь потому, что никто никогда меня не защищал.
– Расскажи еще об этой пещере, – попросил Си Пи. – Помнишь точно, где она?
Теплота в душе сменилась паникой.
– Туда нельзя. Вы что же, не поняли? Нельзя туда подниматься! Это не снежный человек, не безобидная вымышленная зверушка, на которую вы с друзьями можете охотиться забавы ради! Это чудище! Настоящее чудище, монстр!
Гриффин и Си Пи, кажется, обиделись.
– Никакая это не забава, – сказал Си Пи, – а серьезное дело. Мы пытаемся найти неопровержимые доказательства существования криптидов!
– Вам не нужно искать доказательства. Вам нужно бежать отсюда домой, пока не случилось ужасное!
У нее стучали зубы. Холодный воздух, проникавший в открытое окно, стал еще холоднее. Мэтти почуяла приближающийся снегопад.
Снег заметет следы, и Уильям меня не тронет. Может, они даже решат не гулять в снегопад и спустятся с горы. Никто не хочет попасть в снежную бурю и ночевать в сугробе.
– Ты плохо выглядишь, – заметил Си Пи.
– Мне просто холодно, – ответила Мэтти. – Надо закрыть окно.
Она непрозрачно намекала, что Гриффину и Си Пи пора идти своей дорогой, но оба юноши колебались.
– Думаю, тебе надо в больницу, – опять начал Гриффин.
В этот момент в Мэтти прорвалось наружу что-то новое, о существовании чего она даже не подозревала.
– Я же сказала – не нужен мне врач. Почему вы меня не слушаете? Почему все мужчины одинаковые? Вы такие же, как Уильям; тот никогда не слышит ни слова из того, что я говорю, и считает, будто мне и сказать нечего. Я говорю, говорю, твержу, что вам надо уходить, бежать с горы, пока вас не разобрали на косточки, как этих зверей, но вам все равно, вы думаете лишь о том, чего хочется вам, что должно произойти по вашему мнению! Хватит уже про больницу; лучше хватай своего друга и беги, пока не случилось ужасное!
С этими словами Мэтти подошла к окну и резко опустила его перед их потрясенными лицами.
Мэтти задвинула шторы, чтобы больше не видеть стоявших снаружи Гриффина и Си Пи. Внутри что-то пылало – яркое, как огонь. Ей даже на миг показалось, что она может метать молнии из глаз.
Один из чужаков (да-да, так и есть, они чужаки, и ты за них не отвечаешь) тут же заколотил в окно, что-то прокричал, но Мэтти попятилась из спальни в столовую. Она сомневалась, что они будут пытаться вломиться через окно и захотят причинить ей вред, но рисковать не хотела. И слушать их крики тоже.
Мэтти закрыла дверь спальни, чтобы холодный воздух не просочился в столовую, и села у очага. Огонь почти потух. Уильям оставил ей немного дров, и она аккуратно взяла два полена и положила их в очаг дрожащими руками.
Почему она вдруг так закричала, почему повела себя подобным образом? Это на нее совсем не похоже.
Если бы ты при Уильяме так разошлась, тебе бы пришел конец.
Но эти мужчины, похоже, не собирались бить ее за то, что она вышла из себя. По крайней мере, ей так показалось – откуда ей знать наверняка? Но почему-то она была уверена. И, чувствуя себя с ними в безопасности и зная: они не изобьют ее до полусмерти за то, что она высказала все
