— Удвоилась? Но ты же сказал, что в школе были недовольны?
— Так оно и было. Английскому джентльмену, нет, кажется, они называли его «мальчиком», не пристало заниматься такого рода вещами с фондами клуба. — Саймон не скрывал своего презрения.
— Эти англичане! — сказала Джинни раздраженно. — Никогда мне их не понять. — Заметив, как вытянулось лицо мужа, она тут же улыбнулась. — Некоторых, — ласково добавила Джинни и погладила мужа по руке. — Ну, ладно, я пойду посижу с Дианой. — Джинни обошла вокруг стола и обняла Саймона. — Дорогой, пожалуйста, не задерживай Мэта разговорами. Я хочу почаще видеться с ним, пока он здесь.
— Скажи Ди, что я скоро поднимусь, — крикнул ей вслед Мэт и повернулся к отцу. — Па, я видел сегодня днем Химчклиффа. Заставил его показать мне прошлогодний отчет по Тихоокеанскому бассейну.
— И что ты думаешь об этих цифрах?
— Для моих целей они слишком устарели. Этот парень даже не представляет, какой на Тайване рынок для электронного оборудования. Если говорить о валовом росте, мы можем сделать все гораздо лучше.
— Ты уверен?
Мэт задумался.
— Да, — сказал он наконец, — абсолютно уверен. Человек пятнадцать тайваньцев, моих приятелей, будут рады доказать тебе это.
— А как насчет более обширных проектов? Политических.
— Тайвань — материковый Китай? — Мэт пожал плечами. — Сейчас это уже гроша ломаного не стоит. Вспомним Квэмой. Мы все знаем, что «красные» постоянно обстреливали остров, но это закончилось много лет назад. Гоминьдан собирается превратить Квэмой в курортную зону. Почему бы и нам не принять в этом участие?
Саймон сложил салфетку и почему-то отшвырнул ее.
— Нет, прежде всего потому, что перестрелка возобновилась.
— Что ты сказал? — не веря своим ушам, переспросил Мэт.
— То, что слышал. И наши националисты только что начали ответный огонь.
— Но я ничего не читал об этом в газетах. — Мэт был ошеломлен. — В Тайбэе подняли бы шум до небес, если б такое случилось.
— В Тайбэе все крайне встревожены. Друзей у них мало, и меньше всего они хотят, чтобы об этом узнала широкая публика, особенно теперь, когда они сами нанесли ответный удар. Мир легко поверит, что тайваньцы — зачинщики.
— Но как же можно держать такую новость в тайне? А корабли, самолеты? Экипажи должны были что-то заметить и доложить.
— Все коммерческие рейсы на кораблях и самолетах запрещены, и из соображений безопасности они обходят Квэмой за много миль.
— Как же ты узнал?
— У меня есть свои надежные источники информации. Пройдет немного времени, и об этой истории пронюхает разведка фондовой биржи. Тогда все закрутится. Думаю, сейчас мы в преддверии военного вторжения на Тайвань.
— Что?
— Я говорю серьезно. После многолетних колебаний решение наконец принято.
— Прости, но я плохо понимаю. — Мэт старался держать себя в руках. — Ты говоришь, что «красные» готовятся к войне? Но это же нереально.
— Да? А как насчет другой реальности? Для чего, по-твоему, «красным» нужен «Апогей»?
Мэт молчал.
— В любом случае нет причин принимать все так близко к сердцу. Едва ли это коснется тебя.
— Меня? Да я живу здесь!
— И, надо признать, на весьма непрочной основе. Почему бы завтра правительству Тайваня не вышвырнуть тебя из страны? У тебя есть постоянное место жительства?
— Нет, но…
— Ты говоришь по-китайски?
— Еще нет.
— У тебя есть близкие? Иждивенцы?
Слово «возлюбленная» едва не слетело с губ Мэта, но он не произнес его. Уже не в первый раз он пожалел о своем решении не спешить с Мэйхуа. Со времени их последней встречи прошли месяцы, а Мэт еще не знал точно, куда заведут их эти отношения.
— Извини, но я не могу примириться с мыслью, что кто-то позволит «красным» завладеть Тайванем.
— А кто остановит их? — раздраженно парировал Саймон. — И каким образом?
— Я полагаю, это очевидно. Америка.
— Нет. Вашингтону хватило Вьетнама. Кроме того, договор о взаимной обороне между Тайванем и США больше не существует. — Саймон понизил голос. — Они не боятся Тайваня. — Он говорил тихо, едва слышно. — Они вдруг перестали бояться Америки и кого бы то ни было еще. Они стали дерзкими, настойчивыми. — Саймон поморщился и решительно тряхнул головой. — У них появился друг. Союзник, благодаря которому баланс силы сместился с Запада на Восток, а Китай получает защиту от любых выпадов… Это пакт между Пекином и Москвой.
— Ты шутишь!
— Нет, не шучу. Люди в Пекине, с которыми я веду дела, обладают такой самоуверенностью, какой я в жизни не встречал. Они берут на себя непомерный риск. Возьми хоть нашего нового управляющего банком в Тайбэе.
— Цю? Но я еще не уверен, что это он.
— А я уверен, кожей чувствую. Скоро отправлюсь туда, тогда, возможно, мы узнаем больше.
Мэт долго молчал, переваривая услышанное. Когда первый шок прошел, ему пришло в голову сомнение относительно выводов отца: во всей Юго-Восточной Азии не было такого доступа к информации, как у Саймона.
— Мама, наверное, ничего не знает, — прошептал Мэт.
— Конечно! И не должна знать, иначе она станет требовать, чтобы я отозвал тебя из Тайбэя. Полагаю, ты не хочешь этого?
— Нет.
— А что ты собираешься делать?
Мэт поднял глаза и, увидев, что отец смотрит на него с искренним сочувствием, приободрился.
— Не знаю. Ты обсуждал эту ситуацию с Генри Ся?
— Еще нет. Но вскоре, разумеется, придется.
— Хорошо. Могу поговорить об этом со своими партнерами.
— Будь осторожен.
— Разумеется.
— В таком случае, в добрый час.
— Спасибо. — Мэт встал. — Па, с этим ведь нельзя тянуть, верно? Не возражаешь, если я сделаю пару звонков в Тайбэй?
Саймон смотрел на сына и ощущал прилив отцовской гордости.
— А как же Ди?
— Ты сам можешь пойти и посидеть с ней.
Этот поворот позабавил Саймона. Он все еще посмеивался, когда зазвонил телефон. Они оба поспешили в прихожую, но Джинни опередила их и передала трубку Саймону. С минуту он слушал и вдруг крикнул:
— Что? Я еду прямо туда. — Саймон швырнул трубку, потом опять снял и набрал номер: — Алло! Дайте мне Джорджа Форстера… черт возьми, скажите, что это Саймон Юнг… Джордж! Слушай…
Джинни вздохнула.
— Всегда у нас в доме только дела.
— Мы с Ди выросли в этой обстановке, — прошептал Мэт. — И никогда не имели ничего против.
— Вы — может быть, а я почему-то никак не могу привыкнуть, что мой дом — это вторая контора. — Джинни пристально посмотрела на сына. — Собираешься идти по той же дорожке?
— Кажется, бизнес у меня в крови.
Саймон положил трубку как раз в тот момент, когда сын произнес эти слова.
— Вот и хорошо, — резко сказал он. — Потому что мы выезжаем сию же минуту. Проверь, с собой ли у тебя пропуск. Пошли!
— О нет! — взмолилась Джинни. — Ты даешь нашему сыну одну неделю отпуска в два года, а потом похищаешь его у матери среди ночи. Саймон, прошу тебя…
— Куда мы едем? — спросил Мэт.
— В лабораторию. Питер Рид поймал крупную рыбу. Тайваньскую акулу.
— О Господи! Неужели прямо там?
— Прямо там. — Саймон обернулся к жене. — Спокойной ночи, любовь моя. Не жди нас.
Джинни тяжело вздохнула, покорно улыбнулась и подставила мужу щеку для поцелуя с таким выражением, словно приносила в жертву нечто драгоценное. Казалось, что на этом они и расстанутся, но уже с порога Саймон вернулся и обнял жену. Глядя на родителей, Мэт спрашивал себя, есть ли у него надежды на такое же глубокое чувство в жизни.
Саймон так быстро вел «роллс» по дороге, спускавшейся от Рипалс-Бэй, словно проверял машину на прочность. В нем не осталось и следа прежней мягкости.
— А я думал, что в здание проникнуть невозможно, — заметил Мэт. — Тебе оставалось сделать только одно: застрелить рабочих, когда они все закончили, и похоронить их в безымянных могилах.
— Наверное, так и следовало поступить. — Саймон резко вильнул, чтобы не столкнуться с автобусом. — Нет, это моя вина, а не тех, кто работал по контракту.
— Да почему же, Господи?
— Роберт Чжао приобрел это место в то время, когда оно все было изрыто туннелями. Правительство отдало его нам, и нашим первым инстинктивным желанием было забетонировать их. Мы так и сделали, но оставили одну пещеру. Она никогда не была подключена к компьютерной системе охраны.
— Не могу понять, что побудило тебя…
— Значит, ты непроходимый тупица! Если бы тебя финансировали два проклятых правительства и оба больше всего на свете любили совать нос в твои дела, тогда и тебе захотелось бы иметь потайной ход. Каким образом, думаешь, мы доставили чип Ленни Люку, и при этом ни Ленни, ни Пекин не потребовали своей доли?
