"Пошли отсюда," сказал он.
"Минуточку," возмутился зам. директора. "У нас ещё есть, что обсудить."
"Вы имеете в виду тот факт, что вы позволили известному хулигану травить моего мальчика, пока их конфликт не вышел из-под контроля? Сколько раз того, другого мальчика призывали к порядку?"
"Дело не в этом" попытался возразить зам. директора.
"Или мы поговорим о том, что вы оставили скальпели и другое опасное оборудование незапертыми и легко доступными для учеников в классе без присмотра?"
"Но, офицер…"
"Вот что я вам скажу," произнёс Гарри. "Я обещаю игнорировать ваше чрезвычайно скудное участие в этом деле, если вы согласитесь приложить все усилия, чтобы исправиться."
"Но этот мальчик…" попытался продолжить он.
"Я разберусь с этим мальчиком," сказал Гарри. "А вы разберетесь с исправлением этих вещей, чтобы мне не пришлось звонить в школьный совет."
И это, конечно, было так. Никто не мог противостоять Гарри, будь то подозреваемый в убийстве, президент Ротари Клуб, или юный монстр. Зам. директора несколько раз открыл и закрыл свой рот, но не смог извлечь ни звука, кроме комбинации брызг с прочисткой горла. Гарри минуту смотрел на него, затем повернулся ко мне. "Пошли," повторил он.
Гарри молчал на всем пути до автомобиля, и эта тишина не была дружелюбной. Он не произнес ни слова, когда мы выехали из школы и повернули на север по Дикси Хайвей вместо того, чтобы объехать вокруг школы в сторону Гранады, на Харди и к нашему маленькому домику на Гроув. Я смотрел на него, когда он сворачивал, но он все еще молчал, и выражение на его лице не располагало к разговорам. Он смотрел прямо вперед на дорогу и ехал – быстро, но не настолько чтобы включать сирену.
Гарри повернул налево на 17-ю авеню, и несколько иррациональных мгновений я думал, что он везет меня в Оранж Боул. Но мы миновали поворот к стадиону и продолжали ехать, над Майами Ривер, затем вправо на Норд Ривер Драйв, и теперь я понял, куда мы направляемся, но не понимал зачем. Гарри всё ещё не говорил ни слова и не смотрел в моем направлении, и я начинал чувствовать определенное давление, наползающее со стороны полудня, и не имевшее ничего общего с грозовыми тучами, которые начинали собираться на горизонте.
Гарри припарковал машину и наконец произнёс: "Наружу." Я посмотрел на него, но он уже выходил из автомобиля, так что я тоже вышел, и смиренно последовал за ним в место заключения.
Гарри здесь отлично знали, как и везде, где могли знать хорошего полицейского. Его сопровождали приветствия "Гарри!" и "Эй, сержант!" на всём пути через приемную и по коридору ведущему к камерам. Я просто тащился за ним с нарастающим жутким дурным предчувствием. Зачем Гарри привёз меня в тюрьму? Почему он не отругал меня, не сказал, как он во мне разочарован, не придумал для меня суровое, но справедливое наказание?
Он не сделал ничего подобного и игнорировал все мои попытки завести разговор. Итак, следовал за ним. Наконец, мы остановились возле одного из охранников. Гарри приблизился к нему и тихо заговорил; охранник посмотрел на меня, кивнул, и провел нас в конец тюремного блока. "Он здесь," сказал охранник. "Наслаждайтесь." Он кивнул на номер камеры, окинул меня коротким взглядом, и ушел, оставив нас с Гарри в неуютной тишине.
Гарри сперва не сделал ничего, чтобы прервать тишину. Он повернулся и посмотрел внутрь камеры, и бледный человек внутри зашевелился, встал и подошел к решетке. "Кого я вижу – сержант Гарри!" радостно воскликнул он. "Как дела, Гарри? Как мило, что ты заскочил."
"Привет, Карл," ответил Гарри. Наконец он повернулся ко мне и добавил: "Это – Карл, Декстер."
"Какой ты красивый парень, Декстер," сказал Карл. "Рад с тобой познакомиться."
Глаза Карла смотревшие на меня были яркими и пустыми, но за ними я увидел намёк на огромную тёмную тень, и что-то во мне дернулось и попыталось ускользнуть от большой свирепой штуки, живущей там, за решеткой. Он не был особенно высок или свиреп на вид – у него была даже приятная внешность: аккуратно причесанные белокурые волосы и тому подобное – но было в нём что-то, что тревожило меня.
"Карла привезли вчера," сказал Гарри. "Он убил одиннадцать человек."
"О, ну," скромно произнёс Карл, "более или менее."
За пределами тюрьмы громыхнул раскат грома и пошел дождь. Я смотрел на Карла с настоящим интересом; теперь я знал, что взбудоражило моего Тёмного Пассажира. Мы только начинали, а здесь был кто-то, кто уже побывал там и вернулся, одиннадцать раз, более или менее. Впервые я понял, как мои одноклассники из Понса чувствовали бы себя, встретившись лицом к лицу с квотербеком НФЛ.
"Карл любит убивать людей," прозаично добавил Гарри. "Ведь так, Карл?"
"Это помогало мне занять время," радостно ответил Карл.
"До тех пор, пока мы тебя не поймали," прямо сказал Гарри.
"Ну, да, это конечно. До тех пор…" он пожал плечами и фальшиво улыбнулся Гарри, "было весело, пока оно длилось."
"Ты был небрежен" сказал Гарри.
"Да," согласился Карл. "Откуда я знал, что полиция будет такой тщательной?"
"Как ты это сделал?" Сболтнул я.
Карл ответил "Это не так трудно."
"Нет, в смысле – мм, как ты это сделал?"
Карл испытующе посмотрел на меня, и я почти услышал мурлыканье из тени позади его глаз. На мгновение наши взгляды скрестились и мир наполнился черной песнью двух хищников, столкнувшихся над одной маленькой беспомощной жертвой. Наконец Карл произнёс "Ну, ну. Неужели?" Он повернулся к Гарри как раз когда уже был готов начать извиваться. "Так я должен был стать предметным уроком, – не так ли, сержант? Напугать твоего мальчика, и направить его на узкий путь добра?"
Гарри ответил безмолвным, ничего не выражавшим взглядом.
"Ну, боюсь, что должен огорчить тебя, но не существует способа сойти с этого конкретного пути, дорогой бедняга Гарри. Когда ты имеешь дело с этим, оно остаётся с тобой на всю жизнь, и возможно после неё, и ни ты, ни я, ни твой дорогой ребенок ничего не сможет с этим поделать."
"Кое-что сможет," сказал Гарри.
"Вот как," произнёс Карл, и медленное черное облако словно вздыбилось вокруг него, оскалившего зубы в улыбке, и протянуло свои крылья к нам с Гарри. "И что же именно, ответь, умоляю тебя?"
"Не попадаться," ответил Гарри.
Чёрное облако замерло на мгновение, затем втянулось назад и исчезло "О Боже," простонал Карл. "Как бы я хотел уметь смеяться." Он медленно потряс головой из стороны в сторону. "Ты серьезно, не так ли? О Боже. Какой ты замечательный папа – сержант Гарри." И он улыбнулся нам такой широкой улыбкой, что она выглядела почти искренней.
Гарри перевёл свой полный синего льда взгляд на меня.
"Он попался," сказал мне Гарри, "потому что не понимал, что делал. И теперь он попадёт на электрический стул. Потому что он не знал, как работает полиция. Потому что," абсолютно не мигая и ровным голосом добавил Гарри, "у него не было подготовки."
Я посмотрел на Карла, наблюдающего за нами слишком яркими пустыми мертвыми глазами через толстые прутья решетки. Попался. Повернулся к Гарри. "Я понял," сказал я.
И я понял.
Это стало концом моего подросткового протеста.
И только сейчас, спустя так много лет – замечательных лет, полных резни, хруста костей и пряток от правосудия – я на самом деле понял, как замечательно Гарри обыграл моё знакомство с Карлом. Я не надеюсь, что когда-нибудь достигну его уровня исполнения – в конце концов, Гарри руководствовался чувствами, которых у меня никогда не было – но я могу последовать его примеру и заставить Коди и Астор подчиняться правилам. Я должен сыграть, так же как и Гарри.
Они либо пойдут за мной, либо нет.
ОНИ ПОШЛИ.
Музей был переполнен группами любопытных граждан в поисках знаний – или, может быть, туалета. Большинству посетителей было где-то от двух до десяти и казалось, что на семь детишек здесь только один взрослый. Они с одинаково громким каркающим звуком носились вперёд-назад мимо витрин как великое красочное скопление попугаев, несмотря на то, что всё это звучало на трёх языках. Международный язык детей.
Коди и Астор казались немного напуганными толпой и держались поближе ко мне. Это был приятный контраст по отношению к их авантюрному духу БезДекстера, который, кажется, управлял ими остальную часть времени, и я попытался использовать это в своих интересах, немедленно направив их к витрине с пираньями.
"Как они выглядят?", спросил я их.
"Отвратительно", тихо сказал Коди, не мигая уставившись на многочисленные зубы рыбок.
"Это пираньи", объяснила Астор, "Они могут съесть целую корову".
"Если бы вы плавали и увидели пираний, что бы вы сделали?", спросил я.
"Убил", отрезал Коди.
"Их очень много", вновь пустилась в объяснения Астор, "Нужно от них убежать, и никогда больше не приближаться".
