– Все хорошо, – безжизненно повторила девушка. Внезапно на ее лице появилась улыбка, напоминавшая скорее гримасу старой беззубой карги. Глаза ее сверкнули. – Вам будет со мной хорошо, господин. Хотите выпороть меня? Если вы меня выпорете, я буду делать все, что пожелаете. Бить надо сильно. Сильно. Вам нравится сильно бить? Я люблю, когда бьют сильно. Нужно, чтобы текла кровь, и вам будет хорошо, господин. Хотите поцеловать меня? – Она округлила губы, посылая Римо воображаемый поцелуй.
Римо тряхнул головой и отшатнулся.
– Хи, хи, хи… – захихикала она. – У меня есть деньги. Если вы будете меня бить, вам будет со мной хорошо. Моя семья богата. Я заплачу. Ударь меня, солдатик!
Римо отвернулся. Он подошел к другой девушке, потом к третьей. Они были в таком же состоянии. Скрюченные, изувеченные, с померкшим разумом существа, бывшие некогда людьми. Им было немногим больше двадцати, но все они разговаривали с хмурой печалью тех дряхлых старух, которые сидят по углам и чьи глаза неожиданно вспыхивают, когда они вспоминают вдруг что-то хорошее, что когда-то с ними случилось. Но приятное для этих девушек – кнут, цепи и гасимые о них сигареты.
Когда Римо вынул кляп изо рта четвертой девушки, она начала рыдать.
– Благодарю Тебя, Господи, благодарю Тебя! – говорила она сквозь слезы.
– Кто вы? – спросил Римо.
Дрожа, как в ознобе, и всхлипывая, она сказала:
– Я – Хилари Батлер. Они похитили меня. Я здесь уже два дня.
– Здорово досталось, малышка, а?
– Пожалуйста, – попросила она, показав глазами на веревки.
Развязывая, Римо услышал, как сержант начал было говорить:
– Я к этому не имею никакого отношения, браток… – но охнул и сразу замолк, почувствовав на спине тяжелую руку Чиуна.
– А кто эти другие? – спросил, освобождая девушку от веревок, Римо.
– Я их не знаю, – сказала она. – Сержант сказал, тоже американки. Но от них ничего не осталось. Они на героине.
– А вы?
– Пока только два раза: первый раз вчера ночью и сегодня утром.
– Тогда вы, наверное, сможете открутиться, – сказал Римо. – Так быстро это обычно не срабатывает.
– Я знаю. – Девушка поднялась на ноги, неожиданно обвила шею Римо руками и снова неудержимо разрыдалась. – Я знаю, – всхлипывала она. – Я знаю. Я все время молилась. Я знала: если я перестану молиться, все будет кончено. Я стану такой же, как они.
– Ну, теперь все о'кей, – успокоил ее Римо. – Мы явились вовремя. По крайней мере, для вас. – Он подвел ее к гардеробу, где висела одежда, и протянул ей какое-то платье.
– Вы можете ходить?
– На ногах синяки, но они не сломаны.
– Чиун, – сказал Римо, – отведи мисс Батлер вниз и ждите меня там. А ты, – он повернулся к сержанту, его голос стал жестким и напряженным, – иди сюда!
Сержант неохотно двинулся к нему.
Проводив взглядом удаляющихся Чиуна и Хилари, Римо закрыл дверь комнаты.
– Сколько времени находятся здесь эти девушки? – спросил он.
– По-разному – три месяца, семь месяцев.
– Это ты давал им наркотики?
Сержант посмотрел на закрытую дверь, потом на окно, в котором виднелось светлеющее небо.
– Отвечай! – потребовал Римо.
– Да, босс. Теперь без героина они умрут.
– Здесь был человек по фамилии Липпинкотт. Где он сейчас?
– Мертв. Он убил одну из девушек. Она, наверное, узнала его. Так что его тоже убили.
– Почему здесь сегодня так много солдат?
– Генерал Ободе приказал выставить охрану. Он ждал, что сегодня кто-то сюда проникнет. Должно быть он имел в виду вас. Послушайте, у меня имеются кой-какие сбережения. Отпустите меня – и они ваши.
Римо отрицательно тряхнул головой.
Глаза сержанта оживились.
– Вам нравятся девочки, господин? Они будут очень стараться. Я их хорошо дрессирую. Сделают все, что вы хотите.
Он говорил все быстрее. Пока это еще не была откровенная мольба о пощаде, но он уже умолял.
Римо отрицательно покачал головой.
– Хочешь убить меня, парень?
– Да.
И в этот момент сержант бросился на Римо. Римо ждал. Он позволил сержанту схватить его за руку, нанести ему резкий и мощный удар кулаком. Он хотел вложить определенный смысл в то, что собирался сделать, а для этого он должен был напомнить себе, что перед ним – мужчина. Он хотел, чтобы сержант дотронулся до него, почувствовал его и понял, что с ним будет.
Римо выждал, а потом внезапно вонзил кончики пальцев своей левой руки сержанту в правое плечо. Сержант замер, как будто оцепенев.
Римо снова нанес ему несколько ударов кончиками пальцев левой руки, потом правой, потом снова левой, барабаня в одно и то же место. Сержант потерял сознание и рухнул на пол. Римо нагнулся и с силой ущипнул его за шею. Сержант пришел в себя и в ужасе уставился на Римо ярко блестевшими глазами. Такие же глаза, осознал вдруг Римо, следили за этой неожиданной сценой с кроватей.
– Проснулся? – спросил Римо. – Вот и хорошо.
Он вновь вонзил пальцы в разбитое плечо. Он чувствовал, как когда-то крепкие жилистые мускулы и волокна тканей под его пальцами превращаются в кашу. И все-таки его пальцы продолжали бить. И чем мягче становилось под ними кровавое месиво, тем ожесточеннее становились удары. Сержант был без сознания, в том состоянии, из которого нет пути назад. Но Римо досадовал, что не мог придумать что-нибудь еще более болезненное. Сержантская форма превратилась в клочья и обрывки ниток. Римо продолжал бить. Под его пальцами были теперь только осколки раздробленных костей, кровь и какая-то липкая жидкая масса. Кожи уже давно не было.
Римо откинулся назад и потом снова, в последний раз, нагнулся. Пальцы правой руки прошли насквозь сквозь то, что было раньше тканью, кожей, мускулами, мясом и костями, и уткнулись в деревянный пол.
Гнев утих. Римо встал. Пинком отбросил прочь правую руку сержанта. Она покатилась неуклюже, как кривое полено, и осталось лежать под пустующей теперь койкой Хилари Батлер. Потом Римо подпрыгнул и обеими ногами обрушился на лицо сержанта, чувствуя, как с хрустом ломаются кости. Он постоял, глядя вниз на сержанта, понимая: то, что он сделал с ним, было платой за то, что Римо еще предстояло сделать. Три женщины, все еще привязанные к койкам, безмолвно смотрели на него.
Переходя от одной к другой и присаживаясь на уголок кровати, Римо тихо шептал каждой:
– Счастливых тебе снов! – и потом как можно мягче и безболезненее делал то, что должен был сделать.
Наконец все было кончено. Он развязал руки и ноги мертвых девушек и накрыл каждую взятым из шкафа платьем. Потом вышел в коридор и плотно закрыл за собой дверь.
Согласно инструкции Смита, Ободе должен был остаться живым. Ну, так пусть это Смит возьмет свои инструкции и засунет их… Если Ободе попадется Римо где-нибудь на дороге, если он просто окажется в пределах досягаемости, то познает такую боль, о существовании которой он даже не догадывается. По сравнению с тем, что он сделает с Ободе, сержанту, можно сказать, просто посчастливилось.
Чиун ожидал его, стоя у подножия лестницы с Хилари Батлер. Она взглянула на Римо.
– А остальные? – спросила она.
Римо решительно покачал головой.
– Пошли!
Конечно, Смит теперь раскипятится, почему Римо не освободил остальных трех девушек. Побывал бы он там и посмотрел бы на них! Неправда, Римо освободил их, но освободил единственным возможным для них путем. Он должен был принять такое решение, и он его принял. И нечего Смиту рассуждать об этом, так же как и о том, что Римо сделает с Ободе, если ему подвернется такая возможность.
Тыльную сторону здания, откуда выходили Римо и Чиун, охраняли лишь два солдата.
– Беру их на себя, – шепнул Римо.
– Нет, сын мой, – ответил Чиун. – Твой гнев опасен для тебя самого. Охраняй девушку.
Солнце уже почти встало. Чиун, который только что стоял рядом, вдруг исчез из виду. Одетый в черный костюм ночных дьяволов ниндзя, Чиун скользнул прочь и нырнул в то, что еще оставалось от ночной темноты.
Со своего места в темном коридоре перед задней дверью дома Римо было хорошо видно солдат, стоящих поддеревом примерно в двадцати пяти футах от дома. Но Чиуна он не видел. Потом заметил, как фигуры солдат скрючились и осели на землю. Два трупа. Римо напряг глаза. Никаких признаков Чиуна. И вдруг он снова оказался рядом.
– Пошли!
В двух кварталах от дома у тротуара стоял армейский джип с солдатом за рулем.
Римо подошел сзади.
– Такси! – сказал он.
– Какое это тебе такси! – рявкнул солдат, сердито глядя на Римо.
– Плохи твои дела, Чарли, – произнес Римо, протягивая к нему свои окровавленные руки. – Ты сам отказался от своего единственного шанса…
Вытащив тело солдата на дорогу, Римо помог Хилари Батлер забраться на заднее сиденье машины, где уже устроился Чиун.
Потом он завел мотор, и, взвизгнув покрышками, джип стремительно понесся по грязным в колдобинах улицам к виднеющимся вдали горам, над которыми, исполняя свой ежедневный ритуал утверждения жизни, уже вставало солнце.
