— Например?
— В течение десяти дней мы должны договориться с инспекцией, и, если они все примут, мы с вами обговорим остальные детали. — Янина сунула чек и толстую пачку документов по соглашению в плотный конверт. — Я буду опять у вас, как только смогу.
— Как вы думаете, это может быть вечером?
— Может, и если я получу ответ, то сразу же позвоню вам. В котором часу вы ложитесь спать?
— Звоните мне в любое время. Сомневаюсь, что сегодня усну. — В голове у Мэри уже крутились мысли об образцах тканей, о расцветках одеял и портьер. Домоседка в глубине души, она мечтала о своем первом доме, как другие девочки мечтают о дне свадьбы. А она сейчас совершенно не хотела думать о дне свадьбы.
— У продавца есть сорок восемь часов, чтобы принять или отвергнуть ваше предложение.
— Понятно. — Мэри проводила риелтора до дверей. — Будучи юристом, я должна была бы это знать.
— Вы уже партнер?
— Еще нет, но постарайтесь не сглазить меня. — Мэри открыла дверь, и Янина деловито приобняла ее:
— Удачи!
— Спасибо, — сказала Мэри, удивленная тем, что на глазах у нее выступили слезы.
Она закрыла дверь и осталась стоять, прислонившись к ней, наслаждаясь моментом одиночества. Будь это кино, она должна была бы чувствовать себя хуже некуда, потому что не было никого, с кем она могла бы поделиться своими чувствами, но в реальности ее это не волновало. Это был ее и только ее момент в жизни! Ради него она работала каждый день после окончания юридического колледжа, и наконец он наступил, потому что она этого хотела. Она изменила свою жизнь одним росчерком пера. И чеком на очень крупную сумму.
Дзинь! Это дал о себе знать ее мобильный телефон. Она вернулась на кухню, где оставила его. Схватив мобильник, она сразу же посмотрела на дисплей. «Энтони», — прочитала она на экранчике. Мэри сдержалась и взяла себя в руки.
— Алло? — Она нажала кнопку начала разговора.
— Привет, — мягко сказал Энтони. — Прости, я пропустил твой звонок. Я был у матери, крепил ей на кухне раковину.
Мэри сглотнула комок в горле.
— Извини, если я вела себя истерично. Мне нужно было принять решение, и я это сделала.
— Вот как?
— Я сделала предложение относительно того дома. — У Мэри пересохло во рту. — Я надеюсь, что ты поймешь меня. Если хочешь, я подъеду и мы поговорим. Наверное, такие разговоры не стоит вести по телефону.
— Ну, я счастлив за тебя. — Тон Энтони смягчился, и по его голосу Мэри могла судить, что он искренен.
— Спасибо.
— Ты должна гордиться собой. Я горд тобой… прости за то, что я наговорил в доме сегодня и как с тобой обошелся.
— И ты прости меня. — Мэри закусила губу. Она была почти готова, что он заорет на нее или разгневается. Но теперь она слышала неожиданное смирение в его голосе, которое должно было положить конец их конфликту.
— Перед нами сложная тема, которую мы должны обсудить, и я думаю, что ты права — об этом не стоит говорить по телефону. Давай все обдумаем и потом обговорим. Тебя это устраивает?
Она сглотнула.
— Конечно. Ты свободен завтра к обеду?
— Я думаю, что мне потребуется чуть больше времени. Мне нужно все обдумать в перспективе. Я думаю, нам стоит сделать перерыв.
Мэри почувствовала себя уязвленной. Внезапно она услышала звук зуммера в телефоне, который предупредил, что с ней пытается связаться кто-то еще, но она не могла прервать общение с Энтони.
— А я вот не думаю, что нам нужен перерыв.
— Нам нужен. Мне нужен.
— Надолго?
— Не знаю. Я позвоню тебе.
— Энтони, мы что, расстаемся?
— Не знаю. Прости. Я должен идти. Я позвоню тебе. Бай.
Мэри, жутко расстроенная, кончила разговор. Одно дело сказать себе, что ты принимаешь все последствия, и совсем другое — на деле столкнуться с ними. Тем не менее даже сейчас она не собиралась отказываться от своего решения. Покупка дома была или самым толковым, или самым плохим решением из всех, что она когда-либо принимала.
Неужели мне придется расплачиваться тобой?
Сотовый пискнул, сигнализируя, что кто-то оставил сообщение. Это могла быть Янина или клиент, она нажала на кнопку и услышала голос:
— Ди Нунцио, это я.
Это была Бенни, но у нее был какой-то странный, сдавленный голос.
— Не волнуйся, со мной все в порядке, но я звоню тебе из больницы в Пеллесбурге, которая бог знает где. Мне нужно, чтобы ты покормила и выгуляла Медведя. Попроси у соседей рядом, у которых красные жалюзи, ключ от моего дома. Они позвонят Маршалл и попросят ее закрыть все мои кредитные карточки. Перезвони мне, и я расскажу тебе все подробности. Я не знаю номера больницы, так что просто перезвони мне.
Прервав связь, Мэри осталась сидеть в растерянности. Бенни оказалась в больнице? Что случилось? С ней произошел какой-то несчастный случай? Что она делает в Пеллесбурге и где это? И что это за штуки с кредитными карточками и банковскими счетами?
Мэри проверила список звонивших, где и был последний звонок. Она нажала на этот номер, ей ответила какая-то женщина:
— Пеллесбургская больница.
— Я бы хотела поговорить с Бенни Росатто. Она ваш пациент.
— Одну минуту. — Раздался щелчок, и медсестра ответила: — У нас нет никого с таким именем.
— Я уверена, что она там. Она звонила мне минуту назад.
— Простите, но в списке пациентов я не вижу Бенни Росатто, и в любом случае я не могу в этот час звонить в палату пациентов. После десяти никакие звонки не разрешены.
— Я уверена, что она у вас. Она минуту назад звонила мне.
— Я не вижу никого с таким именем, и, как я уже сказала, нам не разрешено звонить пациентам после десяти. Звоните завтра утром после восьми.
Мэри растерялась.
— Но она сказала, что это очень спешно. Что я должна перезвонить ей.
— Звоните, пожалуйста, с утра. Таковы правила.
— Спасибо, — сказала Мэри и, полная беспокойства, отключилась. Если уж Бенни сказала, что спешно, то это должно быть что-то вроде атомной бомбы. Ей польстило, что Бенни обратилась к ней за помощью. В их отношениях в самом деле наступил переломный момент.
Партнеры!
Бенни, оставив послание для Ди Нунцио, положила телефон на прикроватный столик. Голова у нее была ясной, она четко понимала свою задачу. Ей нужно задержать Эллис во что бы то ни стало. Найти ее будет нелегко, и сейчас Бенни могла думать только об этом. Пребывание в ящике изменило ее, и она это чувствовала. В ней произошел какой-то перелом. В глубине души она стала совершенно иной.
Ее правая рука была в гипсе и в бинтах, а левая зафиксирована металлической сеткой, но она отогнула ее и стянула повязку. Все голени были в синяках и порезах, ступни опухли, а большие пальцы были прибинтованы к другим. Она спустила ноги с кровати, оперлась на V-образную подставку и, морщась от боли, встала — но в этот момент в палату вошла медсестра и поспешила к ней.
— Нет! Только не вставайте! — Медсестре было около пятидесяти, у нее были строгие карие глаза, поседевшие, аккуратно причесанные волосы и белый халат с вышитыми танцующими котятами. — Вы еще не можете ходить и не должны опираться на этот костыль.
— Мне необходимо связаться с полицией. Я не могу больше ждать! — Бенни понимала, что говорит грубо, но по-другому сейчас не могла. Она была беспомощна.
— Мы звонили им. Дважды. Мы просили их приехать без промедления, специально просил завотделением. Пожалуйста. Садитесь. — Медсестра твердо нажала ей на плечо. И Бенни присела на постель.
— Что они говорят? Почему их до сих пор нет?
— Они говорят, что приедут и возьмут у вас заявление, как только смогут. У нас отделение полиции небольшое, не как в городе. — Медсестра закатала металлическую сетку обратно на место. — И сейчас вы должны сохранять спокойствие. Я удивилась, что вы вообще проснулись.
— Можете ли вы снова позвонить им или нужно попросить начальство?
— Я позвоню, и, если они появятся, я проведу их сюда. Вспомните, когда вы в последний раз ели или пили? — Из металлической коробки на стене медсестра вынула прибор для измерения давления.
— В пятницу вечером я обедала с моей сестрой. Она дала мне какой-то наркотик, а потом попыталась убить меня. Где-то в поле она похоронила меня заживо в каком-то ящике…
— Я видела нечто подобное в вашей истории болезни. Вы неоднократно повторяли это, когда вам мерили давление. — Медсестра обернула резиновый манжет вокруг плеча Бенни. — Каким образом вы так поранили руки? У вас даже небольшой перелом.
— Я должна была выбраться из ящика, а затем там оказался волк. Он напал на меня, и я должна была отбиваться.
Медсестра вскинула брови, нажимая черную резиновую грушу.
— Когда вас привезли, вы были не в себе. Вы помните, что пили?
