Подъехали Белла с Бернерсом. Фары погасли, только двойные точки подфарников выхватывали из темноты клочья плывущего тумана.
Рейкс вывел Сарлинга из ворот. Бернерс вышел из машины и помог усадить старика. Белла сжимала руль, смотрела вперед.
— Вы поедете в другой машине, — сказал Рейкс Бернерсу.
Тот молча пошел назад.
За рулем сидит Белла. Щетки безуспешно пытаются бороться с туманом, сгустившимся до измороси. В зеркале Белле виден Сарлинг, уже без кляпа. Он забился в самый угол и сидит, опустив глаза. Рейкс рядом с ним облегченно распахнул плащ, расслабился и закурил, но то и дело косит глазами на старика. «Зачем я подошла к окну, раздвинула шторы и подняла запор? Тогда во мне жила другая Белла, иная женщина, совсем незнакомая. Я повиновалась ей помимо воли».
Когда Сарлинг садился в автомобиль, Рейкс предупредил, что попытайся он привлечь к себе внимание, его тут же запихнут под сиденье и накроют чехлом от машины. Вот уже час они едут в полном молчании. Винчестер остался далеко позади, и субботняя дорога совсем опустела. Одинокие ночные автомобили встречались все реже.
— Белла, — вдруг тихо позвал Сарлинг.
Она посмотрела на него в зеркало и снова перевела взгляд на дорогу. Желтые фары осветили поворот, колеса мерно шуршали по асфальту.
— Да?
— Я завещал тебе пятьдесят тысяч фунтов.
— Ну и что?
— Никто не хочет умирать. Я знаю, Рейкса упрашивать бесполезно, но, может, удастся уговорить тебя…
— А я все жду, когда он начнет этот разговор, — откликнулся Рейкс.
— Белла, я должен поговорить с тобой. Помоги мне. В чем-то это, возможно, даже твой долг передо мной. Если бы не я, ты бы кончила жизнь в тюрьме.
— Может быть.
В зеркало она мельком увидела, как Сарлинг неуклюже провел рукавицей по лицу.
— Белла, тебе так просто спасти и себя, и меня. Ты же не хочешь впутываться в убийство, правда?
Конечно, она этого не хотела, да было ухе поздно. Что она могла ответить, сидя здесь сама не своя, не зная, к чему это приведет, желая одного — чтобы поскорее кончилась эта поганая ночь. Она закусила губу, сосредоточилась на дороге, не желала думать ни о чем. Пыталась приковать внимание к ночным подробностям шоссе, возникающим в свете фар: громаде железнодорожного моста, гладким черным плитам стального парапета, серебристым шляпкам заклепок, белой полосе, уходящей в бесконечную тьму.
Рейкс негромко сказал:
— Конечно, она не желает впутываться в убийство. Я тоже. Но мы уже замешаны в нем, и впутали нас вы, Сарлинг. Это было давно, еще тогда, когда вы с Вюртером стали коллекционировать досье на мужчин и женщин. Вам бы собирать старые картины или еще что-нибудь в этом духе… но только не людей. — Он презрительно хмыкнул. — Хотите, расскажу о вашем предложении? Он даст тебе сто тысяч, Белла. В понедельник утром. А чтобы получить их, нужно только заехать в канаву. Забуксовать, врезаться в столб. Что-нибудь этакое — и он свободен. — Рейкс говорил беззлобно, спокойно, равнодушно, не повышая голос. — И в понедельник утром ты получишь сто тысяч и досье в придачу. Если захочешь, он даст тебе больше — двести тысяч, Меон парк, весь мир. Он предложит тебе все, что пожелаешь, — в понедельник утром. Но ты же прекрасно знаешь, что произойдет, когда настанет этот понедельник, правда? Ты снова сядешь за машинку и станешь отстукивать какой-нибудь отчет. А в понедельник вечером, чтобы посыпать твои раны солью, он войдет к тебе и, хочешь ты этого или нет, заставит раскинуть перед ним ноги. Конечно, если ты согласна так жить, пожалуйста, никто не неволит.
— Хватит! — воскликнула она. — Больше ни слова обо мне!.. Умоляю — ни слова.
Сзади воцарилось молчание.
Прошло много времени, так много, что, когда Сарлинг наконец усмехнулся в ответ, она с трудом связала это со сказанным Рейксом.
— Вы, конечно, правы, Рейкс, — сказал он, — я пообещал бы весь мир, а потом урезал бы выкуп, но не так сильно, как обрисовали вы.
— Сидите смирно и оставьте Беллу в покое. Своей болтовней вы отвлекаете ее от дороги.
Теперь Белла действовала как автомат, подчиняясь установленным правилам мрачной игры в убийство. Временами слышала сзади разговор, но не вслушивалась. Нарочно закрыла дорогу мыслям о предстоящем, везла Сарлинга обратно в Лондон, и все. Они поставят машину в гараж у дома, Сарлинг поднимется в спальню, а утром выяснится, что он умер во сне. Так это должно выглядеть для всех, а раз для всех, значит, и для нее. Сарлинг умрет во сне.
Машина остановилась у ворот, когда часы показывали три четверти первого ночи. Белла вышла, открыла ворота, загнала машину в гараж.
Когда она пошла закрывать ворота, из темноты выступил Бернерс, все еще одетый, как Сарлинг. Не сказав ни слова, он отдал Рейксу плетеную корзинку и взял у него портфель старика.
Бернерс и Белла направились в дом. Перед входом горел тусклый голубой фонарь. Рейкс тем временем повернулся к Сарлингу, достал из кармана кляп-платок. Тут старик вдруг спросил:
— Вам нечего сказать мне?
— Нечего.
— Другой на вашем месте ответил бы: «Простите, нечего».
— Другой на вашем месте попытался бы спастись.
— От вас не спасешься. Все ясно — я приговорен. Не к смерти, а к вашей безжалостности. Я не обманулся в вас, а потому, прежде чем затыкать мне рот, дайте сказать пару слов. Вы берете мою жизнь, значит, становитесь моим должником. А долг, знаете ли, платежом красен, верно?
— Нет.
— Две просьбы. Первая, возможно, не так уж важна. Это вопрос чувств. Постарайтесь сохранить жизнь Белле. Не будь ее, вы бы сейчас здесь не изгалялись. Будьте к ней великодушны, если сможете. Ведь мы, негодяи, пользовались ее добротой. Отпустите Беллу. Ради нас обоих.
— А вторая? — В голосе Рейкса не было любопытства, одно нетерпение.
— Вы догадываетесь? Я даже не прошу об этом, не могу. Но вы и так выполните ее. Я уверен.
Рейкс не ответил. Он засунул кляп в рот Сарлингу, понимая, что в последнюю секунду тот может закричать в надежде, что в доме не все спят, завязал платок на затылке и освободил ноздри, чтобы можно было дышать.
Он вышел из машины, оставив в ней старика. Но это был уже не Сарлинг, не человек, о нем нужно было думать только как о последней преграде на пути к свободе. А старик смотрел ему прямо в глаза откуда-то из-под котелка. Рейкс заметил, как дернулось его тело, напряглись руки, пытаясь освободиться от пут, качнулась голова, отчего котелок смешно сдвинулся на самые брови. Рейкс вывернул чеку и бросил капсулу в корзину. Закрыл крышку и поставил корзину на сиденье. Едва захлопнув дверцу, Рейкс услышал как капсула негромко разорвалась.
Он пошел в дом. Шагал в голубом свете осторожно, но уверенно, как продвигался бы даже в кромешной тьме. Открыл дверь и вошел в заднюю прихожую, знакомую по фотосъемкам Беллы, линиям и символам Бернерса на бумаге. Впотьмах ступил на кокосовый половик и сел, быстро проверив кончиками пальцев, на месте ли стул.
Рейкс стал ждать. Его не интересовало, что происходит над ним, где хозяйничают Белла и Бернерс, или в гараже, где находится Сарлинг. Телом он был на Парк-стрит, а мыслями в Альвертоне — думал, как восстановить заброшенный летний домик.
Час спустя пришел Бернерс и, ни слова не говоря, положил ему руку на плечо.
— Ну? — спросил Рейкс.
— Бейнс вышел посмотреть, не надо ли чего хозяину. Он видел меня только со спины. Мисс Виккерс его отослала. Все складывается как нельзя лучше.
Они спустились в гараж, подошли с двух сторон к машине, распахнули обе передние дверцы, потом вернулись в прихожую, подождал! еще пятнадцать минут. Действовали, опираясь на точное знание свойств газа ГФ I.
Через четверть часа в гараже пахло только бензином и маслом. Сарлинг полулежал на заднем сиденье. Рейкс с помощью Бернерса вытащил старика, взвалил на плечи. Бернерс пошел вперед с котелком Сарлинга в руках, а свой так и не снял.
Они миновали темную прихожую и коридор, попали в тускло освещенный главный холл, поднялись на второй этаж. Их шаги заглушал ковер парадной лестницы. Квартиры слуг были под самой крышей.
Вверх по ступенькам, в первую дверь направо — в кабинет. Шторы опущены, дубовая дверь бункера уже открыта. Бернерс сдвигает защитную пластинку, берет левую руку старика, снимает рукавицу и осторожно прижимает большой палец к хромированной поверхности.
И вот уже Рейкс оттащил Сарлинга от бункера. Бернерс сдвинул главную пластинку, фотоэлемент сработал, и дверь скользнула в сторону.
— Помогите мне отнести его, — попросил Рейкс. — Досье заберем потом.
— Верно. — Бернерс кивнул.
Они бережно, «по-товарищески», взяли Сарлинга под руки, пронесли его через узкий коридор в спальню, положили на кровать. Бернерс ушел.
Из темного угла за ночным столиком вышла Белла и заперла дверь спальни. Рейкс тем временем начал раздевать Сарлинга. Он поднял голову и попросил:
