— О них в том числе, — Мэттью сел на край дивана. В теплом сумраке комнаты, разгоняемом дрожащим пламенем свечей, лицо Дэвида казалось еще притягательнее, чем прежде. Еще мягче. Тонкая прядь вилась вдоль изящной шеи, касаясь плеча, на скулах трепетала тень от ресниц.
— Спасибо, — Дэвид вдруг протянул руку и погладил его с той же нежностью, с какой недавно — книгу. Кончики пальцев скользнули по тыльной стороне ладони к запястью. Короткое прикосновение отозвалось волной мурашек. Волоски на теле Мэттью встали дыбом, во рту пересохло. Он замер, не зная, что делать. Потом медленно накрыл руку Дэвида своей. Сердце стучало сильно и быстро, сотрясая тело при каждом ударе. В кончиках пальцев вибрировала кровь.
Все так же медленно, как во сне, он погладил тонкую прохладную кисть. Взгляд словно прикипел к лицу Дэвида, который почему-то смотрел в сторону. Но не отстранялся и не говорил ни слова. Стало очень тихо. Только шуршала пластинка, катаясь круг за кругом впустую.
— Вы пробовали абсент? — вдруг спросил Дэвид, поднимаясь на ноги. Изящная ладонь выскользнула из его руки, Мэттью не успел ни моргнуть, ни отвести взгляд. В лице Дэвида промелькнуло что-то, но слишком стремительно. Мэттью даже не был уверен, что ему не почудилось. Зато отчетливо ощутил, как вспыхнуло его собственное лицо.
— Абсент? — переспросил он растерянно.
Дэвид снял с проигрывателя пластинку, убрал в конверт и выбрал другую.
— Разве он не запрещен?
— Но вы ведь никому не скажете, что я угощал вас? — Дэвид лукаво улыбнулся через плечо. Мэттью отвел взгляд. Теперь даже уши пылали от прилившей к голове крови.
— Разумеется, нет!
— Благодарю. Я полностью вам доверяю. Буквально вверяю мою судьбу в ваши руки, — Дэвид вынул из шкафчика слева бутылку прозрачного стекла, в которой плескался зеленый напиток. Его цвет поразительно напоминал глаза Дэвида. — К сожалению, у абсента дурная репутация. И теперь его не так просто достать.
— Я слышал, он сводит людей с ума.
— Многие прекрасные вещи могут свести с ума, если относиться к ним безрассудно. Но мы ведь будем осторожны?
От тона Дэвида по спине Мэттью прокатилась новая волна мурашек. Он стиснул лежащий на коленях томик Фицджеральда. Будто завороженный он следил, как Дэвид неторопливо смешивает абсент с колотым льдом и водой. Его выверенные движения навевали мысли о каком-то таинстве, ритуале. А ритмичный шорох шейкера напоминал звучание причудливого музыкального инструмента. Даже тихое пение скрипок из граммофона удивительным образом не разрушало эту иллюзию, а лишь углубляло ее. Дэвид стоял к Мэттью спиной, и зыбкая тень, трепещущая от неверного свечного огонька, исправно повторяла все его движения, распластавшись по стене. Не хватало только дыма благовоний и, может быть, барабанов. А причудливый костюм Дэвида вполне подходил для совершения ритуала.
— В Старом Свете абсент принято подавать иначе. Но я привык пить его ледяным. В этом есть своя прелесть, — Дэвид вернулся к дивану и поставил перед Мэттью бокал. Напиток в нем оказался белым, напоминающим сгущенный утренний туман.
— Для начала сделайте маленький глоток, — посоветовал Дэвид. Лед в его полупустом бокале растаял, и все же коктейль в нем был явно иным. Мэттью медлил. Он собирался запереться в кабинете и поработать. И завтра утром ему наверняка будет плохо. Кроме того, он читал, что абсент быстро дурманит людям голову, и они уже не могут от него отказаться.
— Что-то не так?
Мэттью отрицательно покачал головой:
— Я… просто…
— Если хотите, я попробую первым? В этом нет ничего страшного, — Дэвид взял бокал и поднес к губам. Мэттью проводил его движение взглядом. Стеклянные стенки запотели, за ними клубилась дымка, словно пойманное в ловушку облако.
— Теперь ваша очередь. Или вас пугает его дурная репутация?
— Нет! Не пугает, — Мэттью взял бокал. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и Мэттью тут же опустил глаза, словно его интересовал только напиток. А не внимательный взгляд Дэвида, прикованный к его лицу.
Напиток пах анисовой настойкой от кашля. Мэттью сделал осторожный глоток, лед кольнул губы.
— У него приятное послевкусие, — шепнул Дэвид, наклоняясь немного ближе.
Но Мэттью ощутил полынную горчинку и лишь затем — легкую сладость.
Поймав его растерянный взгляд, Дэвид беззлобно рассмеялся, как ребенок. Его глаза пьяно блестели.
— Вам нравится?
Мэттью облизнул губы.
— Это… довольно странно. Пожалуй…
— Вы не распробовали, — Дэвид улыбался ему так игриво, что Мэттью стало жарко. Или дело было в абсенте? — Хотя вам не обязательно допивать…
Но Мэттью уже снова припал к бокалу. Мысль о том, что этого места касались губы Дэвида, отзывалась легкой щекоткой в груди. Абсент быстро ударил в голову. Комната качнулась и тут же снова вернулась на место, но пол безвозвратно утратил свою надежную твердость. Зато Мэттью наконец ощутил, как тело становится легким, почти невесомым. Будто белесая дымка, клубившаяся в бокале, теперь наполняла его голову и мышцы.
— Он очень крепкий. Вы слишком быстро пьете, — Дэвид осторожно коснулся руки Мэттью и забрал почти опустевший бокал. Зеленые глаза неотрывно и с большим интересом следили за его лицом. — Что вы чувствуете?
— Я чувствую… — пробормотал Мэттью. Верхняя губа словно онемела, а прижатый к ней палец показался почти горячим. Мэттью облизнулся. На языке горечь мешалась со сладостью. Очень странный и все же приятный вкус множества пряных трав. Вполне подходящий напиток для культистов. Мэттью рассмеялся:
— Чувствую себя так, словно именно это мне было нужно всю последнюю неделю.
Неужели он здесь только неделю? Кажется, прошла целая жизнь. Или просто началась? Новая жизнь, слишком отличная от той, что он вел в Провиденсе. Даже законы мироздания здесь иные. И говорящие зеркала — в порядке вещей.
— Значит, мне удалось вас порадовать? — улыбнулся Дэвид и допил абсент в два глотка.
Мэттью ответил ему широкой улыбкой.
— Снова.
— Снова? — Дэвид вскинул тонкую бровь, и Мэттью в который раз покраснел до ушей. Но не отвел взгляд.
— Кажется, вы и правда умеете получать удовольствие от жизни, — протянул он, кивнув куда-то в сторону расставленных по роялю свечей, шкафчика с выпивкой и негромко мурлыкающего граммофона.
— Я очень стараюсь, — зеленые глаза Дэвида казались куда темнее и теплее, чем прежде. То ли из-за мягкого света свечей, то ли алкоголя. Не ясно только — выпитого им самим или Мэттью?
— Хотите еще урок?
— Урок? Да.
— Тогда идите сюда, — Дэвид протянул руку, но Мэттью не сразу решил ее коснуться. Словно это могло быть ловушкой. Или шуткой. Он даже не знал, что хуже. И все же поддался. Дэвид слегка сжал его пальцы и потянул за собой, выводя на середину комнаты.
— Жизнь — это музыка, Мэтти, — шепот Дэвида почти слился с нежной мелодией с пластинки. Никакого вокала на этот раз не было, только легкий вальсовый мотив. — Давайте потанцуем.
Вторая рука легла ему на плечо, и Мэттью осталось лишь опустить свою на талию Дэвида. Они еще не сделали и шага, а голова уже кружилась. Сердце заходилось в истерическом ритме. Мэттью облизнул пересохшие губы, бросив на Дэвида быстрый взгляд. И встретил ободряющую улыбку.
— Расслабьтесь, — шепнул Дэвид. — И постарайтесь не оттоптать мне ноги.
В первые мгновения Мэттью поглядывал на пол, опасаясь наступить ботинком на его босые ступни, но быстро забыл об этом, поймав ритм. Дальше ноги двигались сами. Музыка отдавалась в теле, увлекая за собой. Было немыслимо странно танцевать в покачивающейся комнате, подчиняясь, а не ведя самому.
Они кружились медленно, но Мэттью чувствовал, что задыхается, как от бега. Дэвид вел, двигаясь легко, почти небрежно, жмурясь от удовольствия. По его губам то и дело пробегала улыбка. И, хотя между ними было достаточно расстояния, чтобы это сочла приличным даже учительница воскресной школы, Мэттью казалось, он чувствует тепло его тела. Ароматы трав, благовоний и табака, сладковатые и пряные, дурманили.
