Я должен был задать этот вопрос, и я его задал.
– Должен спросить, Фабер. Какого дьявола ты делал в «Слотце»? У тебя тут отличное местечко. Даже на кухне хорошо пахнет. Господи, да я не увидел здесь ни одного таракана.
Конечно, до некоторой степени я старался выиграть время, но мне и в самом деле было интересно. Фабер собирался разобраться со мной по полной, и я знал, что он охотно будет говорить о себе.
– Интересный вопрос, Дэниел, и я понимаю, с чего он возник. Ты смотришь на меня и видишь костюм, который стоит больше, чем твой доход за год…
Я постарался контролировать мимику своего лица.
– …и ты спрашиваешь себя, что такой успешный, классный парень, как мистер Фабер, делал в таком сраном месте, как «Слотц»?
– Да, пожалуй, так, – сказал я, и мне вдруг показалось, что я немного переигрываю с застывшим лицом.
Фабер проверил пуговицу на жилете.
– Дело в том, вышибала Дэн, что днем я ем омаров с судьями и пью самое дорогое шампанское с миллионерами, но иногда, к вечеру, мне хочется спуститься вниз и оказаться в каком-нибудь паршивом местечке, ты меня понимаешь?
Я вежливо кивнул.
– Ну, «Слотц» одно из самых паршивых заведений.
– Да, сэр, Вик – колоритный персонаж.
– Он босс.
Адвокат набрался храбрости и сделал шаг вперед.
– А здесь босс я!
И он подчеркнул свои слова, отвесив мне пощечину. Я заранее повернул голову, но, если честно, мне не следовало беспокоиться.
Я сплюнул на пол; не кровью, просто слюной.
– Что ты от меня хочешь, Фабер? Почему я все еще жив?
– Ты жив, Дэн, только из-за того, что мне нужно знать, как много тебе известно, – сказал Фабер и потряс очками.
Возможно, это должно было означать, что его очки могли заглянуть ко мне в душу.
– О чем? О наркотиках, которые ты не получил?
– Продолжай, вышибала.
– Наркотики доставляла тебе Горан. Вы работали вместе.
– И у нас все шло отлично. Дайте засранцу сигару.
Я чувствовал себя паршиво. До сих пор мне удавалось сохранять искру надежды. Я бывал и в худших переделках. Но сейчас, когда глаза Горан затягивала дымка, а Дикон была надежно прикручена к каталке, я вдруг почувствовал опустошение. Сталь и бетон были слишком реальны, и стены начали смыкаться вокруг меня.
– Я ничего не знаю, Фабер. И оказался здесь только из-за девушки.
Фабер провел жирными пальцами по волосам, будто из пенополистирола.
– Какой девушки?
– Выбирай сам. Одна мертва, другая почти мертва, третья на каталке.
– Что? Стриптизерша? И ты из-за нее пустил по моему следу полицию?
– Она убита. И речь идет об официантке.
– Ты думаешь, ее убил я?
– Я знаю, что ты ее убил, засранец.
Фабер принялся расхаживать по кухне, загибая пальцы.
– Значит, ты сообщил Дикон о моей ссоре с Конни. Я психанул из-за сделки, которую мы должны были совершить вечером. У Дикон возникли подозрения, и Горан решила, что пора ее убрать, но у нее не получилось. Потом и у Дикон ничего не получилось. Тогда Горан позвонила мне, чтобы я ее забрал.
Фабер заполнил целый ряд пустот. Очевидно, в данный момент его не интересовало, что я буду знать слишком много, и это было плохой новостью. Знания полезны, когда ты ребенок и тебя учат считать или объясняют, какая пища может оказаться ядовитой, но в моем мире информация загоняет тебя в гроб быстрее, чем сибирская язва.
– Я устроил перестрелку с твоими парнями у самого входа в заведение, – указал я любителю указывать. – Полицейские очень скоро все узнают.
Фабер радостно заулыбался, услышав мои последние слова, очевидно, они были далеки от истины.
– Никаких полицейских, друг мой. Я владею большим количеством недвижимости, в том числе этим заведением, а также подвалом, где мы нашли Горан. – Он присел на корточки, чтобы спокойно все обдумать. – Нет, – наконец сказал он, скрипнув коленями и поднимаясь на ноги. – Я не вижу выхода. Все трое должны умереть. Утрата товара – это плохо для бизнеса, но ты же знаешь, иногда потери неизбежны.
Такие заявления нельзя оставлять без возражений.
– Подожди секунду, Фабер. Ты же знаком с тяжеловесами. Неужели они не могут доставлять тебе товар?
Обычно я не пользуюсь такими словами, как тяжеловесы и товар. Слова звучат как-то плоско, и мне кажется, что они могут упасть картонными буквами на пол.
Фабер захихикал, словно я его чем-то порадовал.
– Что? Эти клоуны? Они даже почту получить не в состоянии. Без обид, парни. Теперь, когда Горан вышла из игры, бизнес становится слишком сложным.
Клоуны мирно пожали плечами. Никаких обид.
Фабер похлопал себя по карманам – что-то искал или просто дергался.
– Очень серьезный шаг. Убийство полицейских. Теперь обратной дороги не будет.
Адвокат выглядел искренне озабоченным, но мне кажется, его гораздо больше беспокоили вопросы снабжения, чем укоры совести. И я не удержался от замечания:
– Убить официантку для тебя нормальное дело. Чего тебе беспокоиться? А у Конни было двое детей, Фабер.
– Пожалуйста, кончай болтовню, – со вздохом сказал тот. – У тебя осталась всего пара минут. Используй их как следует. Может, попросишь, чтобы я сохранил тебе жизнь?
– Лучше ты проси о сохранении своей.
Фабер исполнил свой странный танец с та-дам в конце, и клоуны принялись аплодировать. От такой крысиной стаи не приходилось ждать ничего хорошего. Саймон написал бы пару глав об этом парне.
– Хорошо, сэр, – сказал Фабер, словно я сидел в первом ряду на его шоу. – Хочу, чтобы ты знал: я сожалею о том, что произошло в «Слотце». Что-то в вашей дерьмовой дыре меня привлекает, и я не хотел, чтобы меня туда больше не пускали. Можно многое сказать о дешевом оральном сексе в конце рабочего дня, когда тебе не грозит случайная встреча с мэром. Я не стану просить прощения во второй раз, в данных обстоятельствах это будет явным перебором, но, повторю, я сожалею о том, что произошло. Вот и все, что я хотел сказать.
Просить прощения во второй раз? Я не помню первого раза.
– Поэтому я решил убить всех троих. Сейчас мне такое решение кажется правильным, но в предстоящие годы мой сон не всегда будет крепким.
Раздался негромкий хлопок, стреляли из пистолета с глушителем – казалось, курильщик кашлянул в кулак. Горан содрогнулась и затихла.
Фабер взвизгнул от страха, но потом пришел в себя.
– Какого дьявола? – закричал он и даже топнул ногой. – Никогда так не делайте, когда я нахожусь в том же помещении! Проклятье, сколько можно повторять? Если я этого не видел, значит, ничего и не случилось.
Однако все случилось. Со всей определенностью. Может быть, Горан умирала, но теперь она точно была мертва.
– Извините, мистер Фабер, – пробормотал стрелок. – Я больше так не буду.
Фабер погрозил ему пальцем.
– Знаю, что не будешь, черт тебя подери. Я знаю, Уилбур.
Уилбур? Я не смог сдержать смеха. После всего быть убитым Уилбуром…[59]
Тот бросил на меня ядовитый взгляд.
– Могу я прикончить его первым, мистер Фабер?
– Конечно, можешь. Только подожди, пока…
– Пока вы не выйдете за дверь.
– Очень хорошо. Как только услышишь щелчок, сразу стреляй. От тел избавься в плавильной печи.
Плавильная печь? Все вдруг стало вполне реальным. Как практично.
– Эй, Фабер.
Адвокат отмахнулся от меня.
– Слишком поздно, Дэниел. Через час я должен быть в суде. Как сказал бы судья, в апелляции вам отказано.
«Скажи ему, что ты можешь добывать для него наркотики», – предложил Призрачный Зеб.
Фабер положил ладонь на ручку двери.
– Я могу добыть для тебя наркотики, – сказал я.
Пожалуй, я выпалил эти слова. И в моем обещании было больше писка, чем мне бы хотелось.
Адвокат шагнул от двери, словно она могла щелкнуть, если он слишком к ней приблизится.
– Повтори еще раз, Дэниел.
Электронная мухобойка на стене вспыхнула – несчастное насекомое подлетело слишком близко.
– Я сказал, что могу доставлять тебе товар.
Фабер подтащил стул по бетонному полу и сел напротив меня.
Пожалуй, разговор не повредит.
На ноге под джинсами у меня появилась штука, которую Фабер называл браслетом безопасности, – весьма популярная вещь среди знаменитостей. Ощущение было такое, как будто жук-мутант прилип к моей лодыжке и ждет, когда можно будет вонзить в нее зубы или когти, или какое-то другое оружие, коим обладает жук-мутант. Умная маленькая машинка, тут не могло быть сомнений. Я думал, что подобные приспособления существуют только на страницах научно-фантастических романов.
Фабер объяснил мне его устройство с огромным удовольствием. Он вел себя как профан, который разбирается в одном-единственном приборе, и теперь намерен довести до белого каления всех окружающих, рассказывая, как он действует.
– Так вот что у нас есть, Дэниел. Маленькое электронное устройство, обеспечивающее страховку. Мой друг судья подарил его мне в уплату за помощь в одном деле, подлежавшем рассмотрению по нормам статутного права… он имел к нему… некоторое отношение. Родина уже их использует, и очень многие считают, что их следует надевать тем, кто получил условно-досрочное освобождение; ведь число тех, кто снова совершает преступления, достаточно велико.
