— Какие менты?! — Шило дернулся, как током ударенный, — на миг даже про лезвие в ухе забыл. — Ты че гонишь?!
— Глаза, — распорядился Антон.
Мо вынул нож из уха «товарища», рывком перевернул его на спину и чуть отступил, готовый в любой момент опустить свой железный кулак на голову пленника. Пленник сел на задницу, болезненно морщась, промокнул рукавом кровь на лице и яростно зашипел:
— Вы е…анулись, пацаны? Какие менты? Это ж Миха! Кто Миху не знает?
— Мы не знаем, — Антон небрежно пожал плечами. — Вломились, как натуральные менты. Со «стволами», команды ментовские — типа, руки в гору и тэдэ. Пришлось — того… Ну, короче…
— Вы че, пацаны, совсем е…анулись? — глаза Шила по лезли из орбит — хриплый голос сорвался на еле слышный сип. — Вы…
Антон присел на корточки и уставился на пленника, наблюдая за реакцией.
Общеизвестный факт: правое полушарие отвечает за эмоции и чувства, левое — за логику и речь. Полушария координируют разноименные половины тела: правое — левую, левое — наоборот. То, что человек в реальности переживает, отображается на левой половине, а все то, что старается нарочито продемонстрировать, соответственно — на правой. При некоторой практике нетрудно читать язык мимики и жестов и делать соответствующие выводы.
Однако бывают такие хитрые мутанты, у которых все наоборот. Сейчас Антону важно было убедиться, что Шило не является типом, страдающим индивидуальными особенностями нейрофизиологического характера.
— Вы… Вот это вы дали, пацаны… — потрясенно про бормотал Шило, качая головой. — Вы… Вы даже не врубаетесь, в какую непонятку попали! Вы хоть прикидываете, кого вы завалили?!
— Ага, — удовлетворенно кивнул Антон. — Прикидываем…
Все нормально: мутантом Шило не являлся. Теперь осталось проверить одну важную деталь и можно убираться — не стоит злоупотреблять гостеприимством, имея за плечами незапертую хату с четырьмя «двухсотыми», в которую могут в любой момент вломиться пьяные соседи…
— Прикидываем. Фуфлогонов, похожих на ментов…
— Пацаны… Пацаны — вы конкретно попали, — от огорчения Шило даже зажмурился. — Ой-е-е! Вот это вы попали!
— Только не говори, что теперь нас на лоскуты распустят, — криво усмехнулся Антон. — Никуда мы не попали.
Последний, кто нас видел, — ты. Ты Ахмету что сказал? Типа: есть тут два мутных, проверить надо. Не думаю, что ты ему по телефону наши портреты рисовал. Ага?
— Пацаны, вы гоните! Пацаны…
Тут Шило на секунду замялся: сдвинул брови к переносице, дернул правым уголком рта, правой ручонкой плеснул без надобности: Антон тотчас вцепился взором в окровавленное лицо пленника, впитывая мельчайшие проявления мимики.
— Вы, пацаны, не дуркуйте! — голос Шила скакнул на фальцет, в глазах явственно обозначился животный страх. — Эту непонятку мы решим, без проблем! А Ахмету я вас подробно срисовал: по внешности и по приметам. Но это лажа, это ничего…
— Мо, — Антону дальнейшие инсинуации были уже не интересны — выводы он сделал. Приятно, что Ахмет не информирован сверх меры: ликвидация «вора» — дело хлопотное, требует отдельной подготовки и в данной ситуации может обернуться самыми непредсказуемыми последствиями: — Нам пора уходить…
— Да, командир, — Мо движением фокусника перехватил нож лезвием к большому пальцу и шагнул к пленнику.
— Бабки даю! — взвизгнул Шило, с ужасом глядя на тускловато отсверкивающее лезвие. — Рыживье, брюли — вам вовек столько не намолотить! Ксивы есть, виды — все правильное, можете брать и сваливать по-чистому, хоть за бугор…
— Секунду, — Антон жестом остановил Мо. — Ну-ка?
— Щас! — Шило на получетвереньках пополз в угол, на полдороги замер, по-собачьи вывернув голову назад. — Добазаримся? Вы меня спеленаете, сами свалите. А?
— Нет вопросов, — солидно кивнул Антон. — Только смотря какие бабки.
— Бабки хорошие, — жалко скривившись, подмигнул Шило. — Обзовись?
— Век воли не видать, — Антон щелкнул ногтем по кадыку. — Давай, показывай.
— Щас, щас… — Шило дополз до угла, сдвинул тумбочку в сторону — наши вояки контролировали каждое его движение — и вынул хитро пиленную половицу. — Вот, гляньте…
В тайнике под полом стояли четыре больших жестянки из-под цейлонского чая. Рубли, баксы, ломанные из оправ недорогие драгоценные камни, золото: цепочки, серьги, кулоны, кольца, браслеты. В одной из жестянок хранились документы — паспорта, водительские права, разнообразные удостоверения и бланки с печатями.
— А ты, оказывается, ещё и хрущем[29] подмолачиваешь на полставки, — Антон отодвинул Шило в сторону и кивнул Мо. — Можно!
— Да, командир, — Мо дернул Шило за ворот и отточенным движением вогнал лезвие ножа ему под левую лопатку.
— Пацаны!!! — просипел Шило. В его угасающем взоре была бездна недоумения. — Вы чего? Вы… Ихх-ххх…
— Глупый вор, — осуждающе буркнул Мо, оттащив тело к дивану и тщательно отирая лезвие ножа о покрывало. — Хотел купить жизнь за деньги.
— Человек в такие минуты хватается за любую возможность, — Антон рассовал деньги по карманам, золото и камни трогать не стал — хлопот с ними не оберешься, документы вынул из жестянки и взвесил в руке. — Документы — это хорошо. В нашем деле всегда пригодятся. Только вопрос — не с «двухсотых» ли эти документики?
Открыв лежавший сверху паспорт, Антон прочел ФИО владельца и вдруг нахмурился.
— Павел Дмитриевич Лысиков…
В принципе, нужно было как можно быстрее убираться отсюда: хоть трофейная «Волга» и под боком, в любой момент может начаться нездоровый ажиотаж, чреватый некоторыми неприятностями. Но вот ИО… Совсем недавно он слышал это сочетание в довольно интересном контексте.
Вызвонив Барина по мобильному, Антон поинтересовался:
— Фамилия твоего архивариуса?
— Вот так сразу?
— Не умничай, времени в обрез, — поторопил Антон. — Ну?
— Ну Лысиков, — Барин несколько встревожился. — У вас там — как?
— У нас все в норме, — Антон криво ухмыльнулся и цыкнул зубом — совсем как полковник Шведов. — До связи…
Верхняя грань черной обложки паспорта имела неглубокий треугольный надрез. По краям надреза запеклось бурое пятно, природу которого определить можно было с первого взгляда.
— Ай-я-яй, — сокрушенно пробормотал Антон, оглянувшись на труп «майданщика». — Хоть реанимацию вызывай!
— Мы его неправильно ликвидировали? — озаботился Мо. — Дядя Толя будет недоволен?
— Мы его рано ликвидировали, — покачал головой Антон. — Дядя Толя будет недоволен — это факт.
— Тут ещё остались объекты, — Мо кивнул на окно. — Опросим?
— Объекты могут отдыхать, — Антон сунул паспорт в карман, другие документы бросил обратно в жестянку и решительно направился к двери. — Мы и так здесь достаточно порезвились. Пусть дядя Толя дедукцией развлечется: он умный. Поехали отсюда…
— Нужна граната.
— Угу… Какая?
— «Эргэдэшка», видимо… Да, «эргэдэшка» пойдет.
— Угу… Нет проблем.
— Еще… Еще «ствол» нужен. На всякий случай. Желательно с глушителем. Желательно не очень дорогой. «Тэтэшник» меня бы устроил. И — пара обойм.
— Магазинов, — машинально поправил Герасим. — Обойма — устройство для совместного размещения патронов в целях быстрого снаряжения оружия. Мы что — это не проходили?
— Да, магазинов, — послушно кивнул Сергей. — Проходили. Пара магазинов.
— Может, наоборот?
— В смысле — «наоборот»?
— Последовательность. Сначала — «ствол» с глушителем, а на всякий случай — граната?
— Да, пожалуй, — кивнул Сергей, подумав самую малость. — Точно — именно в такой последовательности…
— Плохая затея, — насупился Герасим.
— Не понял? — удивленно вскинул брови Сергей. — Проблемы с «железом»? С каких это пор?
— «Железо» как раз не проблема, — Герасим пренебрежительно дернул пустым рукавом. — Мне лично ты не нравишься.
— Вот как? Ну-ка, ну-ка…
— Да ни хрена оно не «ну-ка»! — осерчал Герасим. — Ты иди, крепко подумай, проведи рекогносцировку, составь план, проведи тактико-строевую тренировку «насухую» — потом приходи и спрашивай, чего тебе надо. А то — гранату, а на всякий случай — «ствол». Ха!
— А я ничего пока делать не собираюсь, — спокойно глядя в глаза учителю, сказал Сергей. — Мне эти ингредиенты понадобятся позже, в процессе.
— Мне по барабану, чего ты там будешь делать и когда оно тебе понадобится, — буркнул Герасим, обозначив степень независимости ученика. — Это твои дела. Но запомни — хуже нет иметь дело с типом, который собрался чего-то натворить и до мельчайших подробностей не продумал план. Этот тип — самоубийца, потенциальный труп и подстава для тех, кто с ним связался.
