Никто не знал, что произошло, кроме Джоэла, чьё слово ничего не значило, и Билла. Если кто-либо в ОПА когда-нибудь об этом узнает, она не выйдет сухой из воды. Но она была уверена – целиком и полностью – что может доверить этот секрет Биллу до конца своей жизни.
На секунду она задумалась, сделала бы она то же для Билла в подобной ситуации?
Странный вопрос – она знала, что сделала и ни на секунду не задумалась бы.
Но было бы это правильно? Нет – если мораль или протокол что-то значат. Так говорит ли это о том, что, будучи преданным Райли, Билл навсегда запятнал свою репутацию?
«Преданность принимает тёмные формы», – поняла она.
Иногда преданность может стоить дорого.
Она отвернулась от Билла и закрыла глаза. Она невольно снова начала размышлять о загадках Хэтчера.
«И всегда спрашивай себя: готова ли я или только готовлюсь?»
Она всё ещё не понимала, что это может значить. Но то, что в этих словах крылась бездна смысла, она не сомневалась. А ещё она чувствовала, что, чтобы разгадать эту загадку, ей нужно понять себя.
А ещё там была цитата из песни:
«Нельзя завести старых друзей».
Значит, так Хэтчер начинает воспринимать Райли – как старого друга, как Вэйда Розона, связанного узами первобытной, аморальной преданности?
Прав ли он?
Райли постаралась выкинуть такие мысли из головы.
«Включи голову», – сказала она себе.
Они с Биллом скоро окажутся в Синг-Синге. Райли всё ещё не имела понятия, что она там найдёт, но надеялась, что там будет что-то, что выведет её на Орина Родеса – преступника, ловить которого она даже не должна.
Когда Райли с Биллом зашли в офис капитана охраны Гарта Пила в Синг-Синге, Райли сразу поняла, что капитан её невзлюбил. Она не знала, почему, но была уверена, что скоро поймёт. Это был мощного вида мужчина со скрипучим голосом.
– Агент Райли Пейдж, так? – проворчал он, когда они с Биллом представились. В изгибе его губ Райли заметила презрение.
– Вы, похоже, слышали обо мне, – сказала Райли.
– О, да. Вы подруга Шейна Хэтчера. Здесь всем известно о ваших маленьких визитах. Расскажите, как сейчас поживает Хэтчер? Вы общаетесь?
Райли почувствовала себя уязвлённой. Слова, конечно, были сарказмом. Теперь она поняла, откуда идёт его враждебность – тот факт, что она связывалась с ныне бежавшим заключённым, не располагал к ней персонал тюрьмы.
Она не могла винить за это Пила. Тем более, что его слова были ближе к истине, чем он сам осознавал. Она не могла сказать, что общается с Хэтчером – это он насильно общался с ней в Сиракьюс – но как объяснишь это капитану? И ей не хотелось упоминать о звонке Хэтчера и о материалах, отправленных им, которые направили её сюда.
Райли сказала:
– На самом деле, сегодня меня больше интересует Орин Родес.
Брови Пила удивлённо поднялись.
– Тип, которого выпустили неделю назад? – спросил он. – Не понимаю, почему. Он был чист, как стёклышко, просто пай-мальчик. Последнее, что я о нём слышал, это что он направился в свой родной город.
Райли обрадовало то, что он ещё не слышал о деле Родеса – ей хватало популярности Хэтчера.
– Он там не появлялся, – сказал Билл. – Он только что убил человека в Южной Каролине. Медленно и мучительно, выпустив в него девятнадцать пуль.
– А перед этим он напал на мою дочь в моём собственном доме, – добавила Райли. – И он не собирается останавливаться. Он всё ещё на свободе.
Пил выглядел шокированным.
– Вот это да! – воскликнул он. – Я ничего об этом не слышал. Никогда бы не подумал.
– Мне бы хотелось взглянуть на его камеру, – сказала Райли.
Пил пожал плечами.
– Какой в этом смысл? – спросил он. – Он забрал с собой все свои пожитки. Если он что-то и оставил, персонал уже избавился от этого. Там сейчас другой заключённый.
Райли ничего не произнесла, и он добавил:
– Но если вы этого хотите, ладно. Но не ожидайте тёплого приёма.
Райли и Билл последовали за Пилом через лабиринт дверей и коридоров. Наконец, они дошли до тюремного корпуса. Там с одной стороны коридора был ряд высоких окон. От вида другой стороны у Райли перехватило дыхание: целая стена камер, они громоздились друг на друга с самого низа.
Они шли по коридору, и Райли видела, что камеры крошечные, в них хватало места только на одного заключённого. В каждой камере была кровать, туалет, раковина и шкафчик. В некоторых было полно вещей, другие были почти пустыми. Райли камеры напомнили клетки для животных.
Почувствовать излишнее сочувствие к сидящим внутри людям мешало то, что они и вели себя как животные. При виде женщины они стали улюлюкать и выкрикивать непристойности, пытаясь дотянуться до неё, протягивая руки сквозь решётку.
– Ты в порядке? – с беспокойством спросил Билл, пока Райли обходила руки.
– Абсолютно, – сказала Райли.
– Этим парням повезло, что их не было здесь, когда тюрьма только открылась в 1828 году, – сказал Пил, перекрикивая шум. – Тогда здесь царила полная тишина. Тогда избивали хлыстом за малейший писк.
Райли как током ударило ужасное воспоминание. В прошлом году она победила психопата, который мучил своих пленниц хлыстом. Она вспомнила своё последнее столкновение с ним в полной темноте, о том, как он ударил её хлыстом по лицу – шрам до сих пор не зажил.
«Выброси это из головы, – сказала она себе. – Ты здесь, чтобы работать».
К Райли, Биллу и Пилу подошёл молодой охранник.
– О, знакомое лицо, – со странной усмешкой сказал он Райли.
– О чём ты, Финни? – спросил Пил.
– Спроси её, – ответил охранник.
Райли понятия не имела, что он имеет в виду.
Охранник пристально посмотрел на неё и сказал:
– Разве вы не девушка Орина Родеса или что-то в этом роде?
Райли была в шоке.
– О чём вы? – спросила она.
– Ну, у Орина Родеса вся камера была увешана вашими фотографиями, – сказал охранник. – Как будто алтарь, ей богу. Среди Библии, религиозных книг, изображений Иисуса и всего прочего.
Теперь Райли почувствовала отвращение. Она знала, что то был алтарь ненависти и мести. Поэтому ли Хэтчер привёл её сюда – чтобы она узнала, насколько помешан был на ней Родес? Нет, должно быть что-то ещё.
Пил сказал охраннику:
– Это агент ФБР Райли Пейдж.
Выражение лица охранника тут же стало уважительным.
– А, подруга Цепного Шейна. Это совсем другое дело, – он добавил с ухмылкой: – Что ж, если вы пришли встретиться с ним, боюсь, вы разминулись. Не сообщил, когда вернётся. А может быть, вы это знаете?
Райли заметила странный блеск в глазах охранника. Может быть, он что-то знает по поводу побега Хэтчера? Он точно не смог бы это провернуть без помощника внутри. А исходя из того, какое щедрое вознаграждение получил водитель грузовика, Хэтчеру было что предложить обычному тюремному охраннику.
И какую связь теперь этот охранник вообразил между Райли и Хэтчером? У неё во рту появился горький привкус.
Пил сказал охране:
– Пейдж хотела бы взглянуть на камеру Родеса.
– Она здесь, – сказал охранник.
Он провёл Райли, Билла и Пила к камере, внутри которой на кровати лежал бородатый заключённый. У него практически не было никаких вещей.
Охранник сказал заключённому:
– К вам пришла важная особа, Хэнфорд. Это никто иной как агент Райли Пейдж из ФБР.
Заключённый сел и с нескрываемым любопытством посмотрел на Райли.
– Приятно познакомиться, – сказал заключённый. – Шейн Хэтчер рассказывал о вас много хорошего.
Райли проигнорировала эту ремарку и заглянула в камеру.
Заключённый сказал:
– Заходите и осмотрите всё.
Райли взглянула на Пила, тот озабоченно посмотрел в ответ. Она знала, о чём он думает: впускать довольно привлекательную женщину в одну из камер может быть опасно. Билл тоже явно выглядел встревоженно.
Но Райли не боялась. И она решила, что должна извлечь из ситуации максимум пользы.
– Впустите меня, – сказала она Пилу.
Пил пожал плечами и открыл зарешёченную дверь. Затем отступил, играя дубинкой и газовым баллончиком в руках.
Заключённый стоял в ногах кровати рядом со стеной, давая Райли возможность осмотреться. Держась к нему лицом, Райли наклонилась, чтобы заглянуть под кровать. Бородач не предпринял никаких угрожающих действий.
Райли быстро осмотрелась. Смотреть было практически не на что: в комнате не было уголков или щелей, в которых можно было бы что-то спрятать. Любая улика, которая могла быть здесь на Орина Родеса, уже явно отсюда исчезла.
И всё же, Райли что-то узнала: то, что крупный заключённый стоял чуть ли не навытяжку, не спуская с неё полного почтительного восхищения взгляда, говорило о том, что её связь с Хэтчером имела здесь огромное значение. Странно, но по-видимому в камере с этим осуждённым преступником она была не в меньшей безопасности, чем у себя дома.
«А может быть, и в большей», – иронично подумала она, вспомнив нападение Родеса.
