— Что ж, тогда начинай привыкать к этой мысли. И пошли кого-нибудь за кофе. Две чашки черного, для нас обоих. Нужно обсудить массу вопросов, — сказала я.
— Ты знаешь, чем занимался Виктор Воллис? — поинтересовался Свисток.
— Отец Пэйдж? Он был дипломатом, насколько мне известно.
— Который работал не где-нибудь, а в Египте. Пэйдж говорила об этом в суде.
Свисток бросил на Чэпмена взгляд, явно означавший, что я и в этом факте должна была узреть связь с международным заговором, а не с обычным изнасилованием.
— Он работал также во Франции, Сенегале, Гонконге и Гане. — Я перечислила по пальцам те страны, которые могла вспомнить. — Наверно, мне стоило позвонить в ООН и узнать, чем это угрожает Пэйдж.
— Тебе известно, что он вышел на пенсию после войны в Персидском заливе?
— Послушай, Свисток. — Чэпмен ткнул пальцем в тощую грудь полицейского. — Если у тебя такая прорва информации, почему ты ей не позвонил?
— Потому что узнал все это после того, как Пэйдж Воллис затолкали в холодильник в морге.
— Невероятно, сколько всего выплывает наружу, стоит кому-нибудь окочуриться.
— Виктор Воллис был экспертом по Ближнему Востоку, — продолжал Свисток. — ЦРУ до самой смерти платило ему за консультации. Он знал всех главных игроков, кто из них чем кормится, как деньги попадают в регион.
— А Пэйдж была в курсе? — спросила я. — Клянусь, при мне она ни разу не упомянула ничего подобного.
— Откуда мне знать, до какой степени старик посвящал ее в свои дела.
— Этот Ибрагим что-нибудь украл из дома Воллис? Может, у него были сообщники? — вмешался Майк.
— Скорей всего, он был один. Шеф говорит, что там и взять-то было нечего, к тому же он едва успел войти, как появилась девушка. Алекс уже сказала, что мистер Воллис умер естественной смертью, так что это вряд ли связано с попыткой взлома.
— Мы можем поговорить об убийстве, Свисток? — перебила я. — Майк утверждает, что ты просто не отвечаешь, когда он задает тебе вопросы. По-моему, нам пора узнать кое-какие детали.
Свисток навалился на стол и почесал за ухом.
— Вы обнаружили на месте преступления какие-нибудь улики, которые могут связать убийство Пэйдж со случаем в доме ее отца?
Он покачал головой.
— Просто мне кажется нелепым разбираться в том, что и так очевидно. Она свидетельница по делу обвиняемого Эндрю Триппинга, и больше ничего. Кто-нибудь знает, где он находился в момент убийства? Кстати, он тоже интересовался ее египетским прошлым. И он тоже был связан с Ближним Востоком и консультировал правительство. Возможно, он бывал на Востоке, когда работал в ЦРУ.
— Успокойся, Куп. Ладно, Свисток, выкладывай, что у тебя есть. Я даже не знаю, как и когда она умерла.
Свистку не хотелось вводить нас в курс расследования, но он понимал, что у нас есть информация, которая может ему пригодиться.
— Судя по всему, это произошло вчера ночью, ближе к утру субботы. В ее доме.
— Ты знал, что она звонила Мерсеру Уоллесу? Слышал про историю с мальчиком?
Свисток ответил, что ничего не знает, и попросил нас рассказать.
— Мерсер говорил, что вчера около десяти вечера она оставила ему сообщение. Возможно, проследив ее звонки, мы узнаем, откуда звонил мальчик.
Майк стал набрасывать список задач, которые необходимо решить в первую очередь.
— Дверь взломали?
— Нет. Это случилось не в квартире, а на лестнице первого этажа. Она ведет в подвал, где находится прачечная.
— А что консьерж? — спросил Майк.
— В ее доме нет консьержа, — ответила я. — Только домофон с двусторонней связью.
— Видеокамера?
— Тоже нет.
— Как она умерла? — спросила я.
— Ее задушили. На шее остались следы, — ответил Свисток.
— Душили руками?
— Нет, каким-то предметом. Скорей всего, экспертиза покажет, что это была веревка. Тонкая, вроде бельевой. В подвале висело несколько штук.
— Она что, отправилась в прачечную посреди ночи? — удивился Майк.
— Вряд ли.
— Ты считаешь…
— Наши парни сейчас опрашивают соседей. Может, ей снизу позвонил человек, которого она знала, или кто-нибудь проследил за ней с улицы, или…
— Или все произошло случайно, — добавил Майк.
— Не думаю, что это просто совпадение, — заметила я.
— Ладно, расскажите мне о вашем деле.
Свисток достал блокнот и приготовился записывать.
Мы просидели почти два часа, и я уже устала вспоминать все, что говорила Пэйдж Воллис и что можно было рассказать об Эндрю Триппинге. Пончики и кексы, которыми ужинали детективы, не вызвали у меня аппетита, но я выпила три чашки кофе, и крепкий напиток слегка успокоил натянутые нервы.
— Не забудь о Гарри Стрэйте, — напомнил Майк.
— Кто это? — Свисток записал фамилию в блокнот.
— Агент ЦРУ. Пэйдж с ним встречалась. Недолго. Она решила расстаться с ним, но ему это не понравилось. Я не знаю, преследовал он ее на самом деле или нет.
— Почему? — спросил детектив.
— Потому что до вчерашнего дня она вообще не упоминала его имя. Я понятия о нем не имела, пока он не появился в зале суда.
— И ты ее никогда о нем не спрашивала?
Свисток не сводил с меня глаз и качал головой взад-вперед.
— Черт возьми, как можно спрашивать о человеке, о существовании которого даже не подозреваешь?
— Тебе ее не переиграть, Свисток. Она выше тебя на голову, а напряжение в мозгах такое, что у тебя все лампочки перегорят.
— Короче, она от меня кое-что утаила. Думаю, без особых причин. Смущение, нежелание говорить о личном и все такое. Только вчера утром она призналась, что Стрэйт звонил ей накануне вечером и уговаривал не давать показания.
— Он ей угрожал? — спросил Свисток.
— Она отрицала. Объяснила, что испугалась, потому что он был очень требовательным, когда они встречались. «Постоянно запугивал» — вот ее точные слова. Пэйдж обещала мне обо всем рассказать, но я не могла с ней говорить, пока она не закончит давать свидетельские показания. Поэтому она позвонила Мерсеру и сообщила, что хочет сама найти Даллеса, сына Триппинга. Звонить мне ей запрещалось.
— Расскажи ему о банде адвокатов, Куп.
Я перевела дух.
— Наверно, тебе нужно знать обо всех, кто замешан в этом деле. Есть парень по имени Грэм Хойт. — Я произнесла фамилию по буквам. — Он представляет интересы мальчика. Утверждает, что хочет усыновить Даллеса. По его словам, они с женой знают ребенка с рождения, поэтому Хойт думает, что тот скорей обратится к нему, чем к кому-то другому. Кроме того, он помогает одному из моих коллег в прокуратуре расследовать дело, в котором замешан адвокат Триппинга. Робелон. Питер Робелон. — Я продиктовала Свистку имя адвоката и название фирмы, в которой он работает. — Хойт утверждает, что Робелон нагрел руки на каких-то аферах, связанных с утечкой информации.
— Что конкретно тебе известно?
— Поговори с Джеком Клайгером. — Я помолчала. — Есть еще другие адвокаты. Один из приюта, другой из Службы опеки и попечительства. Их имена и телефоны есть в моих материалах.
— Стукач. Не забудь про стукача, — добавил Майк.
— Точно. Хотя кажется, что это было сто лет назад и по другому делу. Я хотела использовать осведомителя. Его зовут Бессемер.
— Слышал о таком, — отозвался Свисток, и на его губах в первый раз появилась улыбка. — Как и о ребятах, которые его прохлопали. Он тоже замешан?
— Я с ним так и не встретилась. Его как раз везли ко мне, когда он сбежал. Он сидел в Райкерс вместе с Триппингом.
— Думаешь, Бессемер что-нибудь знает о Пэйдж Воллис? — осведомился Свисток.
— Только то, что мог сказать ему Триппинг. Нет причин считать, что он как-то связан с моей свидетельницей. Но Бессемер пропал, и я понятия не имею, что он хотел мне сообщить.
Детективы входили и выходили из комнаты, пока мы обсуждали Пэйдж Воллис и связанных с ней людей. После двух часов ночи наступило небольшое затишье, и мы вздрогнули, когда на конторке зазвонил телефон.
Майк поднял трубку.
— 1-й округ, — сказал он, подумав, что его попросят подозвать кого-нибудь из детективов. — Да, сэр. Она еще здесь. Мы допрашиваем ее с пристрастием.
Он выслушал сообщение, повесил трубку и повернулся ко мне.
— Это был Батталья. Он звонил в Лэнгли, и они дали ему нужную информацию насчет Гарри Стрэйта. Он больше не работает в ЦРУ. Вот телефон парня, который может рассказать тебе о его прошлом.
— Наверняка они платят ему пенсию или что-то в этом роде. Они должны с ним контактировать. — Я взяла у Майка листок.
— Сомневаюсь. Даже ЦРУ это не под силу. Гарри Стрэйт умер двадцать лет назад.
В четыре утра я легла в кровать рядом с Джейком. Он не шевельнулся, когда я скользнула к нему под одеяло, и я подумала, не притворился ли он спящим, чтобы не заводить тягостный разговор о смерти моей свидетельницы. Я провела пальцами по его спине и поцеловала в поясницу. Никакой реакции.
