Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 5. Аннигиляция

В трех серебряных с позолотою ведерках, на подставках, напоминающих закрученную волну, охлаждалось шампанское «Moet&Chandon». На стилизованном под крупную рыбу блюде возлежал небольшой осетр, охраняемый представителями водной стихии. Спереди рыбину поддерживали два лангуста, за ними, похожие на цыган в красных рубахах, следовали омары, раки и королевские креветки. В не менее шикарных менажницах, плечом к плечу, расположились закуски из слабосоленых рыб. Тонкие ломтики белоснежных, как полярная зима, камбалы и палтуса, отливающая золотом вяленая осетрина, янтарная стерлядь, семга цвета восходящего солнца, казалось, толкались в очереди за дефицитом. За ними, словно боясь остаться незамеченной в этом изобилии морепродуктов, краснела форель. Акцентом в натюрморте были темно-красные кусочки горбуши. В двух серебряных вазочках, отполированных до зеркального блеска, горками возвышалась золотисто-пепельная белужья икорка высшей, королевской марки «Триноля».

– Предлагаю начать именно с нее, – перехватив взгляд Виктории, предложил хозяин яхты.

Когда он зачерпывал золотой ложечкой икру, она обратила внимание на массивный браслет с россыпью белых и черных бриллиантов, красовавшийся на его запястье, и перстень в стиле техно-арт, явно выполненные лучшими мастерами своего дела.

Пока молодые люди наслаждались закуской, со-малье изящно, с легким хлопком откупорил бутылочку «Dom Perignon Brut Grand Vintage».

– Рики, а ты не только хороший знаток морской фауны, но еще и тонкий ценитель вин. Насколько мне известно, такое шампанское производится исключительно в удачные годы.

– Да, милая, это миллезимное шампанское. Ты чувствуешь, какой у него роскошный аромат?

– Я оценила его, сделав первый глоток. А какое богатое послевкусие…

– Я специально выбрал этот напиток счастья, радости и веселья, чтобы сделать наше путешествие просто сказочным.

«Я счастлив. Впервые счастлив по-настоящему! – подумал Флеминг, любуясь своей невестой. – А ведь всю жизнь был зол на весь мир, и даже на родителей, давших мне жизнь. А почему? Да потому, что был одинок. Для всех я был только мешком с деньгами. Все делали вид, что любят уродливого карлика, но они лгали, потому что видели только мои деньги и ничего кроме денег. Из-за ужасной внешности никто и не пытался заглянуть в душу. А сейчас все изменилось. Я люблю и любим».

«Неужели все это происходит со мной, и это не сон? – думала Виктория. – Папочка, мамочка! Как жаль, что вы не дожили до этого дня. Но я хочу верить, что вы с небес смотрите на нас и радуетесь за меня. Разве мы могли мечтать о подобном, живя в той ужасной стране, где правит диктатор! Ведь это чудо, что я, попросив политического убежища, смогла эмигрировать как дочь репрессированных… Бедные вы мои…»

Она, наверное, расплакалась бы, если бы голос Рики не вырвал ее из воспоминаний.

– Я этого раньше никогда не делал, поэтому отнесись снисходительно к тому, что сейчас услышишь. Договорились?

– Я не знаю, что услышу, но обещаю быть снисходительной.

– Я прочту тебе стих. Слушай.

– Я вся превратилась в слух. Начинай.

Она поставила локотки на стол и положила подбородок на руки. Рики глубоко вздохнул и, немного смущаясь, начал декламировать:

Посмотри, в моей руке

Маленькое счастье,

Я отдам его тебе,

Растоплю ненастье.

Не стесняйся, на, бери,

Счастье вмиг тебя согреет…

Рики умолк, запнувшись на потерянной рифме, а девушка, которой он открыл секрет счастья, подхватила идею и прощебетала:

– Ой, тепло уже внутри,

Вроде нос от слез сыреет.

Загляни в мою ладонь.

Видишь, счастье стало больше.

Разгорелось, как огонь,

Можно, чтобы грело дольше?

– Да, конечно. Знаешь как?

Подари кому-то счастье.

– А тебе могу? Ведь так?

– Это все в твоей лишь власти.

– Милый, глянь в мою ладонь,

Видишь, искорка лучится?

Я дарю тебе любовь,

И такое не приснится.

Они оба рассмеялись, а Рики серьезно произнес:

– Если честно, мои переживания и ощущения не вкладываются в реалии. Я и во сне не мог представить, что когда-либо испытаю такое блаженство.

Солнце поднялось выше, и желание освежиться становилось непреодолимым. Парочка отправилась к бассейну. Немного порезвившись в бурлящей миллионами пузырьков морской воде, они угомонились, легли на спину и, раскинувшись, как морские звезды, погрузились в мечтания.

Гаага. Офис Флеминга

Ник Ван Лейден, секретарь Рики Флеминга, принял звонок и, выслушав сообщение, ответил:

– Господин Андерсен, естественно, я вас отлично знаю. Но, очевидно, вы не знаете, что у нас произошла смена хозяина.

– Как смена?

– Сэр Ричард Флеминг передал свои полномочия по управлению активами корпорации своему племяннику – молодому Рики Флемингу. А новый хозяин относительно вас не давал мне никаких распоряжений.

– Тогда передайте вашему боссу, что я хочу с ним поговорить.

– Хорошо, мистер Андерсен, передам.

Лицо начальника охраны Международного трибунала побагровело. Вены на висках вздулись, и стало видно, как по ним пульсирует кровь.

«Сукин сын. Вот как вывернул все!» – размышляя вслух, он набрал телефон своего офиса.

– Слушаю вас, мистер Андерсен.

– Привет, Фред. Как дела? Не скучно без меня?

– Спасибо, мистер Андерсен, все хорошо.

– Есть дело. Срочно возьми на контроль вот этот телефон и дай мне запись разговоров и номера звонивших за трое суток.

– Вас понял. Как только соберу всю информацию, вам сообщить?

– Не обязательно. Отправишь файлы на этот эмейл. – Продиктовав адрес почты, Андерсен закончил связь.

Через час с небольшим смарт Андерсена просигналил, сообщив, что поступила информация. Проанализировав данные, Андерсен вновь созвонился с Фредом и запросил подробное досье на фигурантов, имевших контакты с Флемингом-старшим. Наутро шеф службы безопасности Международного трибунала знал, что вчерашний гей под вымышленным именем Рики Флеминг является телом, в котором живет сознание Ричарда Флеминга, то есть гею переписали мозги. Но больше всего Андерсена насторожило то, что новоиспеченный хозяин корпорации Флеминга в данный момент пересекает Атлантический океан в направлении Кубы и, судя по скорости движения, через несколько дней будет у цели.

Тяжело вздохнув, стратег Андерсен вышел на палубу. Светало. Кроме него, на палубе в этот ранний час дышали воздухом кубинский генерал и двое русских: Перегуда и Удодов.

– Доброе утро, господа, отчего не спится? – поинтересовался Андерсен.

– Да Костика кошмары мучили, он так орал, что мы все повыскакивали из кают и бросились его спасать, – поспешил проинформировать Савелий.

– И что за призраки тебя посетили? – поинтересовался швед.

Русский уклонился от ответа, сменив тему.

– Мы тут замыслили на рыбалку сходить. Хемингуэя читал? «Старик и море»? Это повесть в шестьдесят страниц, принесшая кубинцу Нобелевскую премию. Не читал? Рекомендую. Тогда поймешь, о чем мы.

Молодая парочка отдыхала в джакузи, когда в тихую мелодию, лившуюся из невидимых динамиков, диссонансом ворвалось сообщение о звонке из офиса Рики Флеминга.

– Прости, дорогая, я ненадолго отлучусь, – произнес молодой человек, выходя из воды, и направился в небольшое помещение с великолепной звукоизоляцией, специально спроектированное для подобных ситуаций.

– Слушаю вас.

– Добрый день, сэр Рики Флеминг, это ваш секретарь Ник. Извините за беспокойство, но вас разыскивает Майкл Андерсен.

– Это все?

– Да, сэр!

– Понятно. Можешь дать ему мой спутниковый.

– Спасибо, сэр! У вас будут еще поручения?

– Нет, Ник. До свидания.

– Приятного отдыха, сэр!

Андерсен не заставил себя долго ждать.

– Доброго здоровья, мистер Флеминг. Звонит Майкл. Как ваши дела?

– Все хорошо, Майкл, а у вас?

– С вашими деньгами лучше и быть не может. Надеюсь, вы помните наш уговор?

– А к кому вы сейчас обращаетесь? – переспросил Рики.

– К сэру Ричарду Флемингу… – растерянно ответил Андерсен.

– Так его здесь нет. Я – Рики Флеминг, его племянник, – доброжелательно пояснил приятный голос.

Напряжение в теле Андерсена нарастало с невероятной скоростью и силой. Живот вздулся, и желание опорожниться становилось невыносимым, как тогда, перед первым боем. Зная об этой особенности своего организма, Майкл предусмотрительно заперся в туалете и звонил, сидя на унитазе.