Вот тебе и подладился… Леха этих самых «новых русских» не обожал. Сначала он, как многие, считал, что все подгребли под зад коммунисты, и как только у них все отберут, то жить станет получше. Когда работал в матре-шечном кооперативе и получал порядочно пό сравнению с теми, кто продолжал на заводе горбатиться, то был за демократов всей душой. Но после того, как ихний председатель слинял с общими деньгами невесть куда за бугор — позже узнали, что в Израиль, — начал к Жириновскому склоняться. А сейчас, особенно, когда от большой тоски и недопития злость охватывала — готов был Зимний штурмовать под красным знаменем. И в такие минуты эти самые «новые русские», бывшие комсомольцы и партийцы, диссиденты и демократы, буржуи и банкиры, казались ему такими врагами народа, что куда там… Хорошо, что оружия не имел — бодливой корове Бог рогов не дает! — а то приложил бы сдуру Тольку Белкина> который фермером решил заделаться. В принципе для этого Тольки, как и для них с Севой, при Советской власти шел все тот же процесс стирания граней между городом и деревней. А он, сукин сын, не стал дожидаться, качал сам крутиться. Кредиты взял, землю, телок, соорудил коровник, решил дом строить кирпичный и даже фундамент заложил. Короче, обуржуазился. Но ни хрена не вышло. Коровник у него сгорел — то ли по случайности, то ли кому-то не понравился, а на дом денег не хватило. В общем, Толька продал не только все хозяйство и фундамент от недостроенного нового дома, но и старый дом. А потом укатил куда-то торговлей заниматься. Так что и революции не понадобилось.
«Как его, бишь, телефон-то: 34-?.. А дальше? 56 или 65? Во память стала!» — наморщил лоб Леха.
Нет, сразу надо было записать. Точно, за этот паспорточек можно лимон получить. Только надо в город поехать. Отсюда лучше не звонить. Тут на почте бабы больно болтливые.
А может, не стоит все-таки? Черт их, этих банкиров, знает, кто там да что гам? Может, и дадут лимон, а потом заподозрят, что Леха этого Митрохина пристукнул? Что им стоит, при их-то деньгах? Опять же те, кто по-настоящему банкира пристрелил, могут о Лехе узнать… Его-то чпокнуть совсем просто. И искать никто не станет, и мстить тоже. Он же не чечен, кунаков у него нету. Один Сева, который не то что поросенка прирезать — курице голову открутить не может. Леху для этих целей приглашает. Драться, конечно, может, но не насмерть. Лежачего не стукнет.
Нет, надо с Севкой завтра посоветоваться. Он тоже программу смотрел, может, даже телефон записал.
Леха покрутил паспорт в руках. Крупная пулька клюнула — не 5, 45, даже не 7, 62. Должно быть, из «макара» бухнули. Там полных 9… Коровин вынул паспорт из обложки с орлом. Прямо под букву «П», которая в середине слова, угодила, продавила картон-бумагу и на другой стороне рваными краями выпучила.
Хотел надеть обложку обратно и увидел краешек листочка. В клеточку. Выдернул, развернул. Интересно…
Схемка какая-то. Или план местности. Две параллельные кривые линии нарисованы от руки, а между ними надпись размашистая: «Шоссе» Ва одной из линий жирная точка, а около точки написано «43 км». От этой самой точки шел кривой двойной пунктир, рядом с которым были корявые буковки с цифиркой: «Пр.1». Этот пунктир шел прямо в центр листка, где сходился с таким же двойным пунктиром под острым углом. Там стояли еще две буковки с еще одной цифрой: «Пр.2». Тут Леха допер, что «Пр.» означает «просека», а цифры — «первая» и «вторая». Похоже, это то самое место, где они утром с Севкой ходили. Только для них первой просекой была «Пр.2», а второй — «Пр.1». Но для тех, кто от шоссе на машине ехал, первой была «Пр.1».
Что дальше? А дальше сантиметрах в двух от пересечения «просек» была еще одна жирная точка и буква «В». Это что такое? Заметка какая-то. Потому что именно от этой точки начинался одиночный извилистый пунктир, уходивший в сторону от «Пр.2». На пунктире было написано: «Тр.». Ежу ясно — «тропа».
Тропа-пунктир добиралась до двух кривых, отсекавших правый верхний угол листка, между этими кривыми было написано: «Овраг». Стало быть, тот самый, где был найден этот паспорт. Но пересекала тропа только одну из этих кривых, ближнюю к просеке. До второй не доходила немного и завершалась стрелкой, упирающейся в крестик, обведенный кружком. Около кружка с крестиком располагалась какая-то загогулька, похожая на трехзубую вилку, значок «<» и надпись «3 м л.». Леха и тут не долго прикидывал. Ясно, что это не «три миллилитра», а «три метра левее». Правда, было не очень ясно, что означает «вилка», скорее всего, дерево какое-нибудь. А «<» — просто направление влево показывает. Чтоб те, кто сено от соломы не отличает, не ошиблись.
Стало быть, что-то тут господин Митрохин разыскивал. Вместе с шофером и двумя охранниками. Доехал из города до 43 километра, свернул на своем джипе «ниссан-патрол» в «просеку № 1», доехал до «просеки № 2», прокатился по ней до буквы «В», а дальше пошел себе пешочком по тропе… Что ж это за «В» такое? От него шибко много зависит. Тропок в лесу немного, конечно, но масштаб на этой «карте», от руки накаляканной, не идеально точный. Эти два сантиметра и двадцатью метрами могут быть, и километром. Леха стал припоминать эту самую «просеку № 2», по которой не раз за грибами ходил и на тракторе за дровами ездил. Какая ж там примета могла быть? Тем более — на букву «В». Верба, что ли? Нет там никаких верб. Воронка? Какие тут воронки, когда в этих местах войны никогда не было. Да и ям никаких не припоминается. А от этого «В» тропа начинается… Стоп! Где-то метрах в полутораста от того места, где сходились просеки, находился здоровенный камень, торчавший из земли. И от него, точно, уходила в лес тропка. Камень приметный, его не укатишь — тонны полторы весит. Но «камень» — это ж не «В»… Может, это «К», а не «В»? Нет, не похоже. A-а, господи, ё-мое, камень-то еще как называется? Окатанный такой, гладкий… Валун! Точно! Валун и есть это «В».
Так, пойдем дальше. Доехали, значит, банкир с холуями до валуна и спешились. Пошли пешочком по тропе к оьрагу. Спустились вниз, потом поднялись по склону до того места, где «вилка»-закорючка, отшагали три метра и чего-то нашли. Ясно, что не лукошко с волнухами. Вчетвером ведь поехали. И наверняка с оружием. Потому что забрать им надо было из леса что-то очень ценное. Скорее всего, какие-то большие денежки в валюте. Либо даже золотишко. Что-то, до. окно быть, на черный день припрятали, а потом понадобилось достать. И достали, наверное, только после этого что-то произошло. Конечно, могло быть так, что какие-то лучшие друзья этих ребят отследили и засаду на них организовали, как партизаны на фашистов. Только это вряд ли. Четверых одной пулей не повалишь. Такую пальбу бы подняли, что егеря из заказника приперлись бы — за браконьеров приняли бы. А пальбы этой не было. Никто ее в деревне не слышал. Стало быть, был всего один, может, два выстрела, к тому же тихих. Видимо, из ствола с глушителем. И скорее всего, просто-напросто сама же охрана и положила банкира.
То ли слишком уж большие денежки из земли достали, то ли хозяин зарплату задержал… А потом машину пригнали на улицу Капитана Гастелло, поделили денежки — и по коням. Страна большая, а с зарубежьем — еще больше. Ищи-свищи!
Леха слез с кровати, вырубил телик, торшер, поглядел в печку и, убедившись, что все прогорело нормально, задвинул вьюшку. Утро вечера мудренее! Дождь барабанил по крыше, баюкал, а голове, уставшей от сложных мыслей, хотелось отдохнуть…
В ДЕСЯТИ МЕТРАХ ОТ НЕПРИЯТНОСТЕЙ
Утречком Леха поправился рюмочкой самогона, нарядился по-вчерашнему, взял пару лукошек и пошел к Севе. Но у калитки его встретила злющая Ирка.
— Не пойдет он! — рявкнула она. — От вчерашнего еще не отоспался. И вообще будить не буду. Он мне самой нужен.
— Это почему же? — поинтересовался Леха.
— По кочану да по капусте! — огрызнулась баба. — Мне сегодня на базар надо. С Ванькой Ерохиным договорилась, он на «ЗиЛе» подъедет. Надо хоть пять мешков продать. Что я, сама ворочать их буду?
— Чего вчера-то не сказала? — проворчал Коровин. — Я бы тоже помог…
— Помощи от тебя — как от козла молока, идна пьянка! Валл в лес лучше, проветрись!
Леха скандалить не хотел. Эн уже знал что сейчас из-за занавесок соседних изб пара-другая бабок наблюдают за развитием ситуации. И так уж по деревне слухи ходят, что у них с Севкой одна баба на двоих. Если считать по кормежке и по ругани, то так оно и было, но насчет всякого там сексу, то — извините. Он Севке подлянок не строил. Хотя Ирка иной раз и намекала в подпитии, что ей скучно, но Леха на провокации не поддавался.
Конечно, одному идти на это самое место было как-то жутковато. Опять же, весь кайф от прогулки пропадал. Так бы прошлись, потрепались бы за жизнь, за международное положение, за политику. Обсудили бы. кто из политиков совсем козел, а кто — не очень. Может, подумали бы, за кого зимой на выборах голосовать. Или даже на будущее лето прикинули, кого в президенты выбирать, если живы будут. А тут — одиночество и мандраж.
