– Это будет пустой тратой бензина.
Бекер издал долгий стон, перевернулся на бок и отнял руки от живота. Его внутренности медленно выскользнули на коричневатый кафель, и он умер.
– Он признался, – сказал Кризи. – Думаю, документы в сейфе все подтвердят. А теперь – быстро звони в полицию, пока я посмотрю, как там Майкл.
Кризи быстро поднялся по небольшому склону и продрался через кустарник. Он услышал стон, потом увидел, что Майкл лежит на животе с раскинутыми руками и ногами. Он склонился перед Майклом на колени и спросил:
– Куда тебя угораздило?
Отчетливо и жестко Майкл ответил:
– Одну я получил в плечо, меня развернуло, и второй раз меня ранило в спину… в копчик.
– Боль чувствуешь?
– Я ничего не чувствую.
– Не двигайся.
Кризи аккуратно приподнял липкую от крови рубашку. Было достаточно света, чтобы разглядеть рану в нижней части позвоночника. Мысленно Кризи перебрал все известные ему ругательства, но спокойно произнес:
– Не шевелись, Майкл. Лежи совершенно спокойно. Мы очень скоро тебя вытащим.
Майкл лежал в той же позе, прижавшись одной щекой к земле. Он только произнес:
– Кризи, а я и не могу пошевелиться.
Глория Мэннерз сидела в инвалидном кресле в саду гостиницы «Азамбези лодж». Метрах в двадцати справа от нее великая река Замбези неспешно несла свои воды. До нее доносился мощный рев потока, низвергавшегося в бездну водопада. Она сидела в одиночестве – после обеда миссис Мэннерз позволила Раби отлучиться на час и взглянуть на водопад.
На деревьях пели птицы, на лужайке невдалеке резвились небольшие мартышки. Ей казалось, она должна бы ненавидеть эту страну, особенно после событий прошлой ночи. Сначала так оно и было. Но днем ненависть прошла – может быть, так на нее подействовало спокойствие, царившее в гостинице. Она занимала трехэтажное здание, расположенное полукругом. Фасад выходил на сад с бассейном, а за домом протекала река. Крыша гостиницы была из тростника. Когда они вселялись, африканец-управляющий с гордостью объяснил им, что эта тростниковая крыша самая большая в мире.
Мысли ее вновь вернулись к двум мужчинам, затерянным в буше. Она думала, что через несколько дней они вернутся и скажут ей, что обнаружить ничего не удалось. Она готовила себя именно к такому исходу. По крайней мере Глория могла утешаться тем, что сделала все возможное. Она думала о Кризи, о том, что он чем-то напоминает ей погибшего мужа. Кризи принадлежит к тому весьма небольшому числу мужчин, которые осмеливались ей перечить. Она улетит из Зимбабве, зная, что наняла лучших специалистов своего дела, и уж если Кризи ничего не добьется, значит, она действительно сделала все, что могла. Она будет просто доживать свою скучную жизнь в Денвере, прикованная к инвалидной коляске. Ей, наверное, уже не много осталось. Никакого беспокойства, однако, она по этому поводу не испытывала. Внезапно она услышала за спиной голос.
– Миссис Мэннерз?
Обернувшись, Глория увидела перед собой молодую женщину с узкими глазами, явно восточного происхождения, и почувствовала раздражение от того, что ее побеспокоили. Она пробурчала:
– Да! Я очень сомневаюсь, что в этой гостинице есть еще одна старуха, прикованная к инвалидной коляске.
Молодая женщина какой-то момент оставалась в нерешительности, потом обошла кресло и сказала:
– Прошу простить меня, но я проделала долгий путь, чтобы поговорить с вами. Меня зовут Люси Куок.
– О чем поговорить?
– Об убийстве вашей дочери и Клиффа Коплена. А также об убийстве моего отца, матери и брата в Гонконге, которое произошло почти одновременно с вашей трагедией.
После недолгого молчания Глория спросила:
– Так вы что, из Гонконга сюда прилетели, чтобы поговорить со мной?
– Да. Думаю, что оба эти убийства связаны между собой. Так же считает и гонконгская полиция, благодаря которой я узнала, что вы прилетели сюда, чтобы найти и наказать убийц.
Пожилая женщина сделала жест рукой.
– Возьмите стул, мисс Куок, и садитесь рядом.
Они говорили минут двадцать. Глория вкратце рассказала, что случилось после их приезда в Зимбабве, а Люси объяснила, какая связь существует между убийствами в Гонконге и на озере Кариба.
Глория повернула голову, чтобы подозвать официанта, но вместо него увидела инспектора Робина Джилберта, который шел к ним по лужайке. Он взял стул и сел подле двух женщин. Глория представила его Люси.
– Эта молодая дама полагает, что убийство моей дочери каким-то образом связано с Гонконгом. Она только что оттуда прилетела.
– Да, я знаю. Комиссар Ндлову звонил мне прошлой ночью. – Он глубоко вздохнул. – Миссис Мэннерз, я должен вам сообщить, что люди, убившие вашу дочь и Клиффа Коппена, были застрелены сегодня на рассвете вместе с несколькими их подручными.
Пожилая дама долго смотрела в лицо полицейскому.
– Вы уверены, что это были именно они?
– Да. У нас имеются исчерпывающие доказательства.
– Их убил Кризи?
– Да, вместе с Макси Макдональдом и Майклом. Около деревни Бинга, что стоит на озере, произошло сражение с применением огнестрельного оружия.
– А я думала, что Майкл остался в Хараре.
– Да. Мы тоже так считали. Но он выехал вчера из гостиницы и, должно быть, быстро туда добрался.
– Убийцы были черные?
– Нет, они были белые. – Он взглянул на часы и сказал: – Подробности я расскажу вам в самолете.
Глория удивилась.
– В самолете?
– Да, в вашем лайнере, миссис Мэннерз. Мы должны вылететь в Булавайо. В холле гостиницы мне встретилась ваша сиделка, и я попросил ее собрать ваши вещи. Кроме того, я сказал управляющему, чтобы он оповестил экипаж самолета. Мне хотелось бы вылететь как можно скорее.
Глория пыталась собраться с мыслями.
– А почему в Булавайо?
Инспектор встал и пристально на нее посмотрел.
– Потому что во время перестрелки Майкл был тяжело ранен.
– О, Господи! Надеюсь, с ним все будет в порядке?
– Не знаю. Когда поступил сигнал тревоги, я был в Бинге. Мы доставили его в больницу поселка, но там нет необходимого оборудования. Два часа назад, когда я уезжал из Бинги, состояние его стабилизировалось. Сейчас его переправляют в больницу Булавайо, которая оснащена гораздо лучше. Кризи и Макси с ним. Сейчас комиссар Ндлову как раз летит из Хараре в Булавайо вместе с тремя арестованными сообщниками убийц.
Глория сразу заторопилась.
– Да, инспектор, мы тут же вылетаем. Надеюсь, мисс Куок с нами.
– Конечно, – сказал Джилберт и обошел кресло, чтобы отвезти Глорию в номер.
Кризи вошел в комнату, когда настал вечер. Чернокожая сиделка, исполнявшая также функции медсестры, встала со стула, стоявшего у кровати. Кризи сказал:
– Сестра, вы не будете так любезны оставить нас вдвоем?
Она кивнула и, засуетившись, вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Кризи сел на постель, взял руку Майкла в свою и спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
Майкл не ответил. Он взглянул в глаза Кризи.
– Скажи мне правду.
– Хорошего мало.
– Правду мне скажи!
Кризи сделал паузу, потом произнес:
– С раной у тебя в плече ерунда. Скоро оно полностью заживет, и рукой будешь пользоваться, как раньше.
– А вторая рана?
– С ней все гораздо хуже. Пуля задела позвоночник. Книзу от пояса ты будешь парализован.
Воцарилось тягостное молчание. Потом Майкл сказал:
– Так я и думал. Наверное, помочь никак нельзя – ни сейчас, ни в будущем.
– В общем, так оно и есть, – ответил Кризи. – Я говорил с одним врачом из Лондона, он поставил тот же диагноз. Беда это непоправимая. После восемнадцати лет войны в этой стране у здешних врачей накопился большой опыт в лечении огнестрельных ранений. Ошибиться они не могли. Тебе надо собраться с духом. Через пару недель ты сможешь выбраться отсюда и вернуться на Гоцо. Там тебе надо будет начинать новую жизнь. Это будет нелегко, но ты – парень сильный и крепкий… ты сможешь с этим совладать. Мы с Джульеттой будем с тобой.
Он крепко сжал руку Майкла, почувствовал ответное пожатие и услышал сдавленный голос сына:
– Не хочу я с этим справляться. Так жить я не смогу. Каждый раз, глядя на эту занудную, взбалмошную старуху в кресле на колесах, я задавал себе вопрос о том, как вообще можно так жить. Ну ладно, она хоть до этого прожила большую жизнь. Но неужели ты думаешь, что еще лет сорок-пятьдесят я смогу мириться с такой жизнью, с каждым днем становясь все зануднее и вреднее? Нет, Кризи, выхода я не вижу.
– Это сейчас тебе кажется, что все безнадежно, – ответил Кризи. – Просто удивительно, как люди преодолевают такие передряги и продолжают спокойно жить – иногда даже совсем неплохо. Я знал многих таких людей. Поначалу они и мысли об этом не допускают, а потом смиряются. Конечно, тяжело это неимоверно, но ты с этим совладаешь. Я тебя хорошо знаю.
