«Дежа-вю, мистер Кингман. Постарайся вспомнить, если получится, где именно ты находился в самый важный день своей жизни. Я знаю, что мозги у тебя есть, но освежить память не помешает. Вот моя подсказка: 1032У26091996. Вспомни, как нарвался на засаду и не уберег клиента. Надеюсь на скорую встречу».
10 часов 32 минуты утра 26 сентября 1996 года — точное время убийства Клайда Риттера. И что это могло означать? Он настолько глубоко погрузился в размышления, что даже не слышал, как кто-то вошел в комнату.
— Шон, ты в порядке?
Он вскочил на ноги, невольно вскрикнув, и Мишель от неожиданности отпрянула назад и тоже вскрикнула.
— Господи, как же ты меня напугал! — сказала она, переведя дух.
— Это я тебя напугал? Тебя разве в школе не учили стучаться в закрытую дверь?
— Я стучалась. Я здесь уже целых пять минут, но никто не отзывался. — Она взглянула на листок бумаги: — Что это?
Шон успокоился:
— Послание из прошлого.
— Далекого?
— Дата двадцать шестое сентября девяносто шестого года тебе о чем-нибудь говорит? — Он протянул Мишель листок.
Она прочитала и взглянула на Кинга:
— Кто мог это написать?
— Человек, который притащил сюда тело Сьюзен Уайтхед и повесил на дверь в ванной. Тело и записка были доставлены вместе. Думаю, этот человек хотел, чтобы я непременно увидел его записку.
— Ее убили здесь?
— Нет. Полиция считает, что ее схватили утром, убили, а потом доставили тело сюда.
Она опустила глаза на листок бумаги.
— Полиция об этом знает?
— У них оригинал. Я сделал копию.
— И все же кто мог это написать?
— Никакие догадки ничего не объясняют.
— Джоан была все еще здесь, когда ты обнаружил тело?
— Да, но она здесь ни при чем.
— Я знаю, Шон. Я не это имела в виду. На чем вы расстались?
— Я сказал, что продолжаю раздумывать над предложением по Бруно и свяжусь с ней позже.
— А что сейчас?
— Мы возвращаемся в Боулингтон.
— Я думала, что ты закончил с отелем «Фермаунт», — удивилась Мишель.
— Так и есть. Но я хочу выяснить, как безработная горничная сводила концы с концами и кто засунул ей деньги в рот.
— Но ты же не можешь знать, связаны ли данные обстоятельства с убийством Риттера.
— Напротив, я это знаю наверняка! Но вот на самый важный вопрос ответа не знаю…
Мишель вопросительно взглянула на него.
— Кого именно видела Лоретта Болдуин в том чулане?
— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — сказала Джоан.
Джефферсон Паркс занял место напротив нее в маленьком ресторане при гостинице, где она остановилась, и изучающе посмотрел на нее:
— Давно не виделись.
— Шесть лет, — уточнила Джоан. — Совместное расследование в Мичигане. Секретной службе и Службе судебных исполнителей разрешили быть на посылках у ФБР.
— Насколько я помню, вам удалось раскрыть то дело.
— Да, но по этому поводу в литавры не били. А будь на моем месте мужчина, его заслуги точно не стали бы замалчивать.
— Бросьте, вы же так на самом деле не думаете.
— Может, вам привести примеры? У меня их наберется не меньше тысячи.
— Ладно, для чего вы хотели меня видеть?
— Меня интересует дело Говарда Дженнингса.
— Что именно?
— Я хотела знать, как оно продвигается. По старой дружбе.
— Я не могу говорить о ходе расследования. И вы это знаете.
— Но вы можете сообщить мне какие-то сведения, которые не являются конфиденциальными и не скажутся на расследовании, но в то же время еще не стали достоянием общественности.
Паркс пожал плечами:
— Не уверен, что понимаю, о чем вы.
— Например, вы не арестовали Шона Кинга, поскольку, судя по всему, не считаете его виновным, несмотря на косвенные улики. Возможно, вы располагаете фактами, которые указывают в другом направлении.
— С чего вы это взяли?
— Я сама следователь и кое-что в таких делах понимаю.
Паркс снова пожал плечами:
— Чем больше вы говорите, тем меньше я понимаю, о чем, черт возьми, идет речь. Вы чересчур умны — мне до вас далеко.
— Я просто хочу высказать кое-какие соображения. Что, если Дженнингса убили не потому, что он был в программе защиты свидетелей, а потому, что работал на Шона Кинга?
— А зачем?
Она не обратила внимания на его вопрос.
— Сьюзен Уайтхед была убита в другом месте, но ее тело перевезли в дом Шона. В обоих убийствах прямых доказательств его вины нет. Более того, в случае с Уайтхед у него вообще стопроцентное алиби.
— Которого у него нет в случае с Дженнингсом, а пистолет Кинга был орудием убийства.
— Да, но он объяснил, как пистолет могли подменить, и мне кажется, вы с его аргументами согласны.
— Я не буду ни подтверждать это, ни опровергать. Как вам такая версия: Дженнингса убили его бывшие подельники, которые попытались свалить все на Кинга и подставили его. Его пистолет, отсутствие реального алиби, тело в его офисе — классическая инсценировка.
— А они могли быть уверены?
— Уверены в чем?
— В том, что у Шона той ночью не будет реального алиби? Во время патрулирования он вполне мог получить срочный вызов или его могли видеть в другом месте в момент убийства Дженнингса.
Паркс покачал головой.
— Преступники вполне могли знать его маршрут патрулирования, дождаться, когда он приедет в центр города, и тогда совершить убийство. Его видели в этом районе как раз в нужное время.
— Видели — да. Но опять-таки — если бы Кинг кого-нибудь встретил во время патрулирования или получил срочный вызов, то тогда бы у него было алиби и весь план подставить его сорвался бы.
— И что все это означает?
— Это означает, что тех, кто хотел подставить Кинга, не особенно волновало — арестуют его или нет. А я по собственному опыту знаю, что такие люди не позволяют себе небрежности. Они тщательно все продумали и подготовились: украли его пистолет, подобрали точную копию и подложили ее, убили Дженнингса из пистолета Кинга и вернули его оружие на место. Но они могли бы выбрать такое время и место для убийства, что у Шона точно не было бы никакого алиби. Короче говоря, я не думаю, что преступники, весьма тщательно спланировав подмену оружия, положились на случай в вопросе с алиби. Убийцы редко проявляют такую беспечность при совершении преступления.
— Но Кинг мог сам все это спланировать, чтобы отвести от себя подозрения.
— А какой у него был мотив для убийства? Для чего ему вообще разрушать ту чудесную и спокойную жизнь, которую он сам себе с таким трудом создавал в течение восьми лет?
— Ладно, я понял вашу мысль: Кинга подставили, но небрежно, вроде как между делом. А почему у вас возник такой интерес к данному расследованию?
— Мы с Шоном работали в одной связке. И я ему, скажем так, очень обязана. А убийцу надо искать в другом месте.
— И есть соображения, в каком именно?
— Думаю, что такие соображения есть у каждого.
С этими словами она неожиданно закончила встречу.
Расставшись с Парксом, Джоан достала из сумки листок бумаги. Она уговорила одного из помощников шерифа позволить ей снять копию с записки, найденной на теле Сьюзен Уайтхед, пока Кинг и Уильямс были заняты чем-то другим. Прочитав текст еще раз, Джоан вынула из портмоне другой листок, который хранила восемь лет. Аккуратно развернув его, она долго всматривалась в написанные на нем слова.
Эту записку Джоан нашла в своем номере отеля «Фермаунт» в то утро, когда убили Риттера. Она всегда считала, что написал ее Кинг. После бурной и страстной ночи, проведенной с Шоном, она осталась спать, а он пошел на дежурство. Когда Джоан проснулась, то увидела записку и сделала именно так, как он просил, хотя эта просьба и влекла за собой определенный профессиональный риск. Но она была всегда рисковой по натуре, и просьба ее не смутила. После убийства Риттера Джоан сначала решила, что просто время было неудачно выбрано, и поэтому все обернулось трагедией, но потом у нее возникли кое-какие подозрения по поводу просьбы Шона. Тогда она ничего никому не сказала по одной простой причине — это стоило бы ей карьеры. Но в свете последних событий картина вырисовывалась совершенно иная.
Вопрос заключался в том, что теперь с этим делать.
Когда Мишель и Кинг уселись в ее «лендкрузер», он с удивлением огляделся.
— Ты вычистила машину!
— Я просто забрала отсюда кое-какие вещи, — ответила она с невозмутимым видом.
— Мишель, здесь все сверкает, да и ничем не пахнет.
Женщина наморщила носик:
— Запах был от испортившихся бананов. Даже не знаю, как они сюда попали.
— Ты это сделала из-за меня?
— Ты шутишь? Просто у меня выдалось немного свободного времени.
— Я все равно тебе очень благодарен. А что ты сделала со всем этим добром? — спросил он улыбаясь. — Ты же еще не была дома?
