отрады всей ее жизни, останутся лишь осколки воспоминаний – снимки в фотогалерее смартфона.
Вдоволь пообнимавшись со всеми и пустив слезу, Келли отправила семейство мыть руки. Сжимая в объятиях Крисси, она снова провела ладонью по ее волосам. Они что – искусственные? Когда Крисси поставили диагноз «трихотилломания», Келли прочитала в интернете, что многие женщины, скрывая болезнь, наращивают волосы. Но дочь потеряла не так уж много волос, чтобы прибегать к подобной процедуре. Да и прием антидепрессантов, похоже, благотворно сказался на ее здоровье. У Келли внутри все сжалось: неужели Крисси вновь начала выдергивать волосы втихую от своей мамы? Видимо, чудовищное напряжение из-за вступительных перипетий в один миг не проходит. Остается надеяться, что теперь, когда документы отправлены, Крисси вздохнет полной грудью (Келли, понятное дело, подобную роскошь себе позволить не могла).
– Фу, лосось, – сморщила носик Кэтрин, заходя на кухню. – Калеб, забирай мою порцию. А еще что-нибудь есть? Вечно ты, мам, забываешь, что я вегетарианка.
– Да нет, Кэтрин, я хорошо помню твои разглагольствования про вегетарианство. А вот ты, похоже, забыла про них, когда на днях трескала суши со своими подругами, – усмехнулась Келли, зачерпывая и раскладывая по тарелкам киноа. – Сегодня у Крисси праздник, и я приготовила ее любимые блюда.
Кэтрин закатила глаза.
На баловство дочери вегетарианством Келли смотрела сквозь пальцы. Рано или поздно почти каждая девочка Сиэтла примеряла на себя роль вегана. Сама же Келли с давних пор придерживалась в еде философской концепции «все хорошо в меру». Однако в этом году концепция дала сбой, и теперь Келли тащила в рот все что ни попадя, а ее дочери не брали и маковой росинки. К счастью, Кэтрин не сообразила, что неповторимый вкус соусу, которым был заправлен салат «Цезарь», придавали анчоусы. Возможно, Келли повела себя по-свински, не предупредив об этом дочь, однако вопросы морали беспокоили ее меньше всего: мало она, что ли, ежедневно ишачит на кухне, потакая прихотливым вкусам домочадцев. Никакого глютена и молока для Крисси. Никакого мяса для Кэтрин. Уйма мяса и углеводов для Калеба, но боже упаси предложить ему склизкие помидоры. Никаких супов и запеканок для Кевина – вот чем аукается детство с днюющей и ночующей на работе матерью.
Когда все уселись за стол, Кевин поднял бокал.
– За Крисси! – провозгласил он и, сияя, повернулся к старшей дочери. – Твоя неподкупность, собранность и решимость делают тебе честь. Мы восхищаемся тобой. Ты – настоящий пример для подражания.
Калеб сдавленно хихикнул. В отличие от Крисси, которая ловила каждое слово преподавателей, он предпочитал ловить ворон.
– Ты достойна всяческого уважения. Ты сделала всё и даже больше, чтобы попасть в Стэнфорд. Дальнейшее – не в твоей власти.
– Спасибо, пап, – дернула плечами Крисси, – однако для меня главное победа, а не участие.
Келли обменялась с мужем встревоженными взглядами.
– Неважно, поступишь ты или нет, – сказал Кевин. – Мы любим тебя такой, какая ты есть, и безумно тобою гордимся.
– Верно. – Келли потянулась к дочери и коснулась ее руки.
– Как скажете. – Крисси проткнула вилкой кусок лосося.
– Потрясающий ужин, Кел, – поблагодарил жену Кевин и поглядел на детей. – Может, отправка вступительных документов Крисси – не единственное приятное событие на сегодня, а, ребята?
Калеб скептически хрюкнул и жадно набросился на пищу.
– Мне доверили исполнить на гобое сольную партию. На зимнем концерте, – робко сообщила Кэтрин.
– Превосходно, Кэт, – обрадовался Кевин.
– Сыграешь тот же отрывок, что и для «Американских талантов»? – спросила Келли.
На прошлой неделе Кэтрин послала аудиозапись музыкального выступления на престижный национальный конкурс, победитель которого получал шанс выступить на сцене Карнеги-холла. Келли уже смаковала, с какой помпой через два года они с Кэтрин напишут об этом в ее заявке на поступление в университет. «Университет!» – щелкнуло у нее в мозгу, как у собаки Павлова, увидевшей загоревшуюся лампочку. Мгновенно потеряв интерес к средней дочери, она мысленно вернулась к отправной точке своих недавних размышлений и неожиданно выпалила:
– Крисси, ничего новенького в школе не слышала? Куда ребята подают документы?
Крисси зарделась и уперлась взглядом в тарелку. Выбившиеся пряди волос упали ей на лицо.
– Ну, слышала ты чего-нибудь или нет? – нетерпеливо прикрикнула на нее Келли.
– Господи, мам, ты как заезженная пластинка! Нудишь одно и то же! – Крисси сощурилась. – И двадцати минут не прошло, как я отправила заявку, а мы снова переливаем из пустого в порожнее, кто куда поступает! Когда же ты угомонишься? – Она вскочила и швырнула тарелку в раковину. – Я сыта! По горло! Разрешите вас покинуть? Меня ждет учеба. Не хочу снижать успеваемость, иначе профукаю свой шанс на поступление в Стэнфорд.
– Крисси, это твое любимое блюдо, почему ты ничего не съела? И ты прекрасно знаешь, что нельзя кидаться грязными тарелками в раковину. Выбрось объедки в мусорную корзину, а не то мы тебя накажем – гулять не пойдешь.
Недобро зыркнув на родителей, Крисси склонилась над раковиной. Зачерпнув пригоршню салата, она отправила его в рот, затем довольно неряшливо очистила тарелку от остатков еды и безмолвно удалилась из кухни. Прелестно. Пробормотав что-то о домашнем задании, Калеб оставил на столе дочиста вылизанную тарелку и умчался вслед за сестрой. Кэтрин немного посидела, но, сообразив, что вскоре могут приняться и за нее, поспешила за братом.
Келли в сердцах хлопнула салфеткой о стол.
– Ну, вот и поговорили, – хмыкнул Кевин.
– Я просто спросила, не слышала ли она чего-нибудь.
Келли негодующе заелозила тряпкой по столу, возмущаясь неблагодарностью домочадцев, не оценивших ее стряпню, на которую она убила столько времени.
– Какое это теперь имеет значение? – пожал плечами супруг, ставя пустую тарелку на столик возле мойки. Не получив ответа на свой полуриторический вопрос, он вышел из кухни со словами: – Пойду проверю почту. Спасибо за ужин.
Келли огляделась: безумный ужин продлился всего ничего, а уборки – на час, не меньше. Но не раздражение от заваленной грязной посудой кухни терзало ее, а сосущее чувство тревоги, что она не обеспечила своей изумительной дочери все возможности для поступления в университет мечты. Отправка документов в Стэнфорд вовсе не означала завершения работы. О, этой работы для Келли было еще пруд пруди. Отодвинув в сторону тарелки, она расчистила немного места и поставила на стол ноутбук. Если академия не намерена прищучить вероломную Марен, возможно, настало время копнуть поглубже. С сотнями тысяч, вбуханных на поступление Крисси, мелочиться смысла не имело – и Келли недрогнувшей рукой ввела номер кредитки на сайте, обещавшем за пять сотен долларов предоставить исчерпывающую информацию о любом человеке.
Потушив свет, Алисия зажгла ароматическую свечу и с наслаждением вдохнула обворожительно-сладкий запах любимой магнолии. Сейчас она уляжется в ванну, расслабится и смоет с себя тяготы изматывающего рабочего дня. Но только она коснулась воды пальцами ног, как из гардеробной донеслось призывное «дзинь»: пришло новое сообщение. Вздохнув, Алисия закрутила кран и, как была нагая, помчалась к телефону. Надо удостовериться, что все хорошо, и затем – назад, к пенящимся пузырькам.
Эмили Джонсон: Привет, Алисия! Это Эмили Джонсон. Мама Хлои. Прости за беспокойство. Понимаю, как ты занята. Возможно, не стоило тебя беспокоить, у тебя так много работы, но, думаю, тебе следует об этом знать.
Господи, зачем Эмили представляется ей в каждом сообщении? Брук и Хлоя дружат с тех пор, как поступили в академию! И это неизменное «Понимаю, как ты занята, но…», вошедшее в привычку у большинства мамаш-домохозяек. Возможно, так они проявляют свое уважение, она ведь действительно всегда занята, но все равно неприятно. Такое ощущение, словно они насмехаются, считая ее нерадивой матерью, занятой исключительно работой.
Дрожа от холода, она терпеливо ждала, когда облачка индикатора ввода превратятся в читабельный текст.
Эмили: Брук обменивается интимными сообщениями с мальчишкой из «Гринлифа». Если не веришь – проверь ее телефон.
Вот это новость! Слава богу, Эмили хватило ума написать ей, а не разносить грязные сплетни по академии (хотя одно другому не мешает), однако до чего же паршиво услышать от другой матери, что твоя дочь лажанулась. В который раз.
Алисия: Спс, что дала знать.
Алисия отбросила на кровать телефон. Интимные
