— Никогда не видел его пустым.
Оба встали и посмотрели на Билли, но тот лишь поднял руки:
— Без меня. Мне надо сделать пару звонков. Идите сами.
Найт с мгновение помедлил и вышел с Хокинсом в коридор, оставив дверь приоткрытой.
Билли улыбнулся, прислушиваясь к их удалявшимся голосам, и, убедившись, что они ушли, прикрыл дверь и начал рыться в картотеке.
Оба уже направлялись к «рейндж-роверу», когда на стоянку въехала знакомая машина, остановившаяся в нескольких шагах от них. Билли уже готов был развернуться к ней, когда Хокинс прикоснулся к его руке, давая понять, что это плохая идея.
— Знаешь, зачем эта сука вернулась? — пробормотал он. Билли тихо выругался и двинулся к своей машине. — Кто-то ему напомнил о картотеке в кабинете Найта, и он приехал забрать ее.
— Боюсь, что он опоздал, — откликнулся Билли. — Там были потрясающие вещи. Подожди, сам увидишь.
— Сколько тебе удалось скопировать?
— Кое-что удалось, но там осталась еще целая куча. Копировальная машина ни к черту. Зато я много чего просмотрел. Достаточно для того, чтобы впасть в полное недоумение — как это мы еще разгуливаем на свободе?!
— И фотографии? — поинтересовался Хок, когда Билли нажал кнопку дистанционного управления, и они залезли в машину.
— Можешь не сомневаться, старик. Давай съебывать отсюда, а потом все как следует рассмотришь. — Он завел двигатель и рванул со стоянки, бросив взгляд на Робертса, когда они проезжали мимо, — Ты у меня еще попляшешь, сукин сын, — пробормотал он. — Мы тебе отплатим за Пижаму.
Как только они выехали на Баркинг-роуд, Хокинс, более не в силах сдерживать свое любопытство, протянул руку и вытащил из портфеля Билли кипу бумаг. Не прошло и нескольких секунд, как он в полном недоумении начал трясти головой.
— Черт побери! Теперь я понимаю, о чем ты говорил. Неудивительно, что Найта так перекосило при виде нас. Он, похоже, считает нас буйными умалишенными.
— Это еще не все, — заметил Билли, стараясь сосредоточиться на дороге. — Посмотри, что лежит в самом низу. Копии полицейских отчетов о всех посетителях клуба. Имена, адреса, фотографии — в общем, все. У него есть даже копии отчетов, которые пишутся по завершении матча. Рехнуться можно!
— Господи, ты только посмотри! — прошептал Хок, протягивая снимок, на котором была изображена группа пацанов в боевых стойках у паба. — Это Даррен, Джефф и несколько ребят из Брентвуда. И как четко видны лица!
— Я же сказал тебе, что непонятно, как это мы еще гуляем на свободе.
Хокинс уронил фотографию на колени, закурил сигарету, передал ее Билли и закурил следующую для себя.
— Так что же мы будем делать? — осведомился он, когда салон машины заполнился дымом.
— Думаю, надо собрать всех ребят на следующей неделе в «Святом Георгии». Надо поставить их в известность о том, что происходит, показать им эти документы и выслушать, что они на это скажут. В любом случае пора готовить план действий на предстоящий сезон.
Гари Робертс стоял прислонившись к своей машине и пытался понять, каким образом за несколько часов его жизнь перевернулась вверх тормашками.
Еще утром благодаря цифрам, предоставленным ему накануне Национальной Криминальной разведкой, он был полон гордости и оптимизма. А теперь он был размазан. Полностью и окончательно. Как он объяснит все это своему начальству? И дело было не только в том, что ему предстояло сотрудничать с теми самыми людьми, которых он должен был засадить за решетку, главное — что они почти наверняка видели секретные полицейские отчеты, касавшиеся их обоих, которые не только не должны были храниться у Дэвида Найта, но которые он и видеть-то не имел права. Если бы он только вспомнил об этом вовремя, он бы все забрал с собой и никто бы ничего не узнал.
А этот кретин Дэвид Найт! Оставить Эванса одного в своем кабинете и даже не запереть картотеку! Неужели он не мог догадаться о его намерениях? А с другой стороны, что он мог сделать? Бедняга теперь получает у них зарплату. Не мог же он их выставить взашей?
Он оттолкнулся от машины и со вздохом залез внутрь. Он, несомненно, был по уши в дерьме.
Вторник, 1 августа 2000 года, 21.30
Шум, долетавший снизу из помещения бара, резко контрастировал с почти жуткой тишиной, царившей на втором этаже «Святого Георгия».
Билли предоставил возможность всем обдумать сказанное, после чего передернул плечами, бросил взгляд на Хока и попросту спросил:
— Ну так что?
Джефф оторвался от листа бумаги формата А4, который он изучал, и покачал головой, передав его дальше.
— Ни фига себе! — пробормотал он. — Значит, вы, ребята, не скучали в межсезонье.
— Пожалуй что так, — ухмыльнулся Билли. — Отпуска у меня не было, если ты это имеешь в виду.
— Но главное, мы должны решить, что мы будем делать теперь, — вмешался Хок. — Когда полиция сообразит, что кроме контракта у нас в руках еще и эти материалы, она окончательно взбесится. Однако, насколько мы понимаем, у нее будет только два выхода. Они могут или отступить, чтобы посмотреть, как пойдут дела в начале сезона, или обрушиться на нас прямо сейчас.
— Ну так говорите, — раздраженно рявкнул Стретч. — Вы же теперь можете ответить на все вопросы. Вот вы нам и расскажите.
— В чем дело? — нахмурившись, посмотрел на него Билли. — Какие-нибудь проблемы?
— Проблемы? Это не у меня проблемы. Это у нас у всех проблемы. Вы что, не видели это? — Он схватил лист бумаги и принялся читать написанное. Казалось, с каждым словом его голос поднимался все выше и выше. — Вы только посмотрите: даты, имена, адреса… места работы!
— Стретч, успокойся ты, ради Бога, — спокойно произнес Джефф.
— Успокойся? Тебе легко говорить. Если ты забыл, могу тебе напомнить, что у меня уже есть приговор с отсрочкой исполнения. С этими бумагами они могут засадить меня за решетку.
Все заговорили одновременно. Билли встал и призвал к тишине. Паника охватила всех присутствующих.
— Твою мать, что это с вами, ребята? Посмотрите на даты. У них это хранится уже сто лет. Есть документы даже годичной давности. На их основании никого не прищучишь. Если бы они могли это сделать, то сделали бы до начала «Евро-2000». Прав я или как? К тому же если они и захотят кого-то прижать, то это будем мы с Хоком. Нам есть что терять.
Он подождал, когда все успокоятся, и продолжил уже медленнее, почти деловым тоном:
— Поэтому мы должны решить лишь одно — как мы будем жить дальше. Потому что я думаю, все понимают, что по-старому уже больше ничего не будет. Потому что, если кто-нибудь из вас переступит границы на нашем стадионе, я засажу его собственноручно!
Все разразились хохотом, а Билли улыбнулся от града обрушившихся на него острот. С паникой было покончено. Он бросил взгляд на Хока и подмигнул, давая ему тем самым понять, чтобы он продолжал, а сам сел. Дело было сделано.
— Вот как мы это видим, — начал тот. — Но прежде чем продолжить, я думаю, надо сказать, что, если кто-то захочет выйти из игры, он может сделать это в любое время и никто не будет держать на него зла. — Он помолчал, а когда никто не ответил, продолжил: — О'кей, думаю, вы уже поняли, что мы почти уверены в том, что полицейское преследование нам не грозит. По крайней мере, сейчас. Возможно, они дожидаются начала сезона и хотят посмотреть, что будет дальше. Однако тот факт, что мы теперь отвечаем за безопасность на стадионе в дни матчей, все меняет. Для начала это означает, что мы должны быть кристально чистыми. Это означает, что ни один член Бригады, повторяю — ни один, не должен нарушать закон ни на стадионе, ни рядом с ним.
В помещении снова поднялся шум, но Хокинс резко оборвал его.
— Может, вы заткнетесь и выслушаете! Черт бы вас побрал! — И снова помедлил, дожидаясь, когда все успокоятся. — Поскольку мы не можем ожидать от других клубов такого же поведения, когда они будут приезжать к нам, все будет происходить несколько иначе. Во-первых, все мероприятия Бригада будет проводить как можно дальше отсюда. В основном на железнодорожных станциях. Что касается лондонских клубов, то разборки будут происходить на их территории. Мы не можем позволить себе срать на собственном пороге. Любые разборки менее чем в двух милях от «Болейна» будут предоставлены молодняку.
— Ты хочешь сказать, что мы превращаемся в выездную команду? — осведомился Джефф.
— Вот именно, — ответил Хок.
— Хрена с два! — Все изумленно обернулись, услышав чей-то спокойный голос.
— В чем дело, Крис? — поинтересовался Билли. На середину комнаты вышел высокий, крепко сложенный парень. Круглолицый, с коротко подстриженными седеющими волосами, он выглядел типичным крутым кокни, каковым и был на самом деле. Но хотя он был членом Кабинета с тех пор, как Билли стал главарем, Хокинс не мог припомнить, чтобы он когда-нибудь раньше выступал вне очереди на собраниях. Что бы он ни собирался сказать, это стоило послушать.
