Она работала администратором спортклуба в Верхнем Ист-Сайде, но жила со своей сестрой в городке Элизабет, в штате Нью-Джерси.
В день убийства Элис позаимствовала у сестры «Тойоту Короллу», чтобы вечером поразвлечься с подругой. Припарковавшись на углу 39-й улицы и 9-й авеню в районе Адская кухня, они не заметили, что рядом находится пожарный гидрант. Вернувшись в три часа утра к машине, они обнаружили, что «Короллу» отогнали на штрафстоянку.
По словам подруги, Элис все больше и больше злилась, ожидая свой автомобиль на городской штрафстоянке. Разгоряченная алкоголем, она принялась что-то бурчать насчет того, что бросит машину сестры и отправится, если нужно, в Нью-Джерси пешком. Подруга оставила сгоравшую от нетерпения Элис в очереди, а сама отлучилась в туалет. Вернувшись через пять минут, она обнаружила, что Элис исчезла.
В деле Батлер Элли обнаружила знакомое имя — Дэн Экелс. Шесть лет назад, еще до того как заработать должность начальника, ее шеф вел дело об убийстве Элис Батлер. Насколько можно было судить, он сделал все возможное. Главными зацепками в течение первых дней после исчезновения Элис были три телефонных звонка от разных водителей, сообщавших, что видели похожую по описанию блондинку на Вестсайдском шоссе. Обезображенное тело Элис было найдено спустя десять дней в парке Форт Трайон, брошенное в овраг между музеем Клойстерс и бульваром Генри Гудзона. Синяки на горле свидетельствовали, что она была задушена руками, но официальной причиной смерти были признаны восемнадцать колотых ран на шее, груди и животе.
Включая Челси Харт, у Элли было четыре жертвы. Все молодые блондинки, убитые поздно ночью после визитов в манхэттенские бары. Но Элли понимала, что этого маловато для определения почерка. Печальная действительность такова, что в городе благодаря сочетанию секса, наркотиков и алкоголя по несколько женщин в год погибают в четыре утра при аналогичных обстоятельствах. Если основываться только на демографических показателях, то Люси Фини, Робби Харрингтон, Элис Батлер, а теперь еще и Челси Харт — всего лишь четыре женщины из многих.
Но у Элли из головы не шли их волосы.
Люси Фини и Челси Харт убийца обкорнал так, что образовались проплешины. У Робби Харрингтон, напротив, появилась новая непривычная челка. Отстричь несколько небольших прядей у лица жертвы — одно дело, а грубо обрезать, как поступили с Челси, — совсем другое.
Впервые просмотрев эти дела сегодня утром, Элли поняла: существует лишь один способ определить, не с волосами ли связан почерк преступника, но заставила себя сдержаться. Она сказала себе, что обдумает все это в течение дня, прежде чем начать копаться в прошлом родственников той или иной убитой. Фланн прославился своими надуманными теориями. Возможно, это еще одна сумасбродная идея Макилмалдера.
Элли посмотрела на часы. 19.30. Одиннадцать часов назад Элли уехала из Центрального архива, забрав папки с висяками. Одиннадцать часов назад впервые взглянула на них в лифте. Одиннадцать часов назад взяла свой мобильный и набрала номер в Нью-Джерси. Одиннадцать часов назад захлопнула крышку телефона, так и не нажав кнопку вызова.
Прошло одиннадцать часов, а вариант по-прежнему оставался только один. Элли взяла телефон и, не дав себе возможности передумать, стала набирать номер.
Женщина, снявшая трубку после четвертого гудка, казалась раздраженной. Элли различила звук работающего телевизора, перебиваемый детскими голосами. Кто-то обвинял кого-то в том, что он что-то заглотил.
— Здравствуйте. Могу я поговорить с Мишель Батлер?
Элли решила, что для начала стоит пробить сестру Элис по базе. За шесть лет она могла переехать, а номер мог достаться кому угодно.
— Теперь я Мишель Трент. Довольно давно. Честно говоря, мне очень некогда…
— Меня зовут Элли Хэтчер. Я детектив из ПУ Нью-Йорка. Звоню насчет Элис.
Секунд пять слышен был только шум на заднем плане, затем женщина сказала:
— Дети, в гостиную. — Малыши начали возражать, но, вероятно, поняли, что мама настроена серьезно, поскольку она добавила: — Немедленно. Я не шучу.
— Вы кого-нибудь нашли? — спросила Мишель, когда голоса на заднем плане стихли.
Элли с трудом сглотнула, услышав надежду в голосе Мишель, и представила слезы, навернувшиеся ей на глаза; наверное, женщина собиралась с духом, готовилась к тем словам, которые должны были прозвучать давным-давно.
— Нет. И я очень сожалею, что приходится беспокоить вас при таких обстоятельствах, госпожа Трент. Но дело вашей сестры привлекло мое внимание в связи с другим расследованием.
— И что, так будет повторяться каждый раз, когда какая-нибудь девушка напьется и ее убьют? Мне уже звонил какой-то детектив, года три назад.
— Фланн Макилрой?
— Вроде так. Да.
— Зачем он вам звонил?
— Боже мой! Вы что, вообще друг с другом не разговариваете?
Элли мысленно обругала Макилроя за то, что тот не оставил никаких записей в висяках.
— Простите, пожалуйста, — снова извинилась она. — Я бы поговорила с детективом Макилроем, но он скончался.
Мишель, вероятно, не читала в газетах об убийстве Фланна, а может, не связала этот случай с детективом, звонившим ей тремя годами раньше.
— Ох, мне очень жаль. Он звонил, чтобы спросить меня про волосы Элис. Хотел знать, не обстриг ли ее убийца.
— И что вы ему сказали?
— Я сказала: откуда я знаю? Я на нее лишь один раз взглянула на опознании, а потом ее в холодильнике держали бог знает сколько. Мы никак не могли забрать тело. Не могли устроить похороны. Им нужно было вскрытие, чтобы изучить каждую мелочь, и что? Ни улик. Ни арестов. Ничего. При всех этих поисках методом тыка, если уж убийца, кто бы он ни был, обрезал ей волосы, неужели вы, ребята, этого бы не заметили?
— Я понимаю, для вас все это очень тяжело, госпожа Трент.
— Черт, ужасно тяжело. Я замужем. У меня дети. Мой сын спит в комнате, где спала Элис, когда жила здесь. Мои дети даже не знают, что у мамы была сестра. Они думают, что мамочка была единственным ребенком. Я прошла через это и выдержала. А теперь мне придется и дальше терпеть эти звонки, хотя вы так ничего и не нашли?
— Я не стала бы вас беспокоить попусту, поверьте. Мне казалось, вы тоже хотите, чтобы мы сделали все возможное.
— Отлично. Стало быть, если вы что-то нашли, это значит, что убийца моей сестры гулял где-то все эти шесть лет, дышал, ел, спал, а вот теперь убил еще одну женщину. Я продолжала жить, лишь убеждая себя, что судьба настигла-таки этого человека. Что его кто-то убил во время драки или что он сгорел дотла в результате ужасной автокатастрофы. Или был осужден за другое преступление. А теперь придется ложиться спать с мыслью, что он по-прежнему где-то бродит, о чем-то думает и вообще вспоминает что-нибудь особенное об Элис.
Элли отметила, что Мишель, не задумываясь, назвала количество лет, прошедших после гибели сестры. Ей уже доводилось слышать подобные слова от родственников других убитых; для них хуже всего было осознавать, что убийца живет так же, как и все мы. Что на его долю могло выпасть больше счастья. Что, пока вы укладываете детей спать, он, возможно, смотрит ту же телепередачу, восхищается тем же закатом или хвастается перед своими друзьями убийством близкого вам человека.
— Если он где-то гуляет, Мишель, я сделаю все возможное, чтобы его найти. И это единственная причина, почему я вам звоню. Единственная причина, почему я прошу вас снова ответить на те же вопросы; возможность, пусть даже совсем небольшая, что я снова смогу позвонить вам через полгода и дать какой-то ответ.
На линии воцарилось такое долгое молчание, что Элли даже задумалась, не пропустила ли щелчок разъединения. Затем послышался тихий всхлип.
— Так что вы хотите узнать о ее волосах?
Элли почувствовала, как ее пальцы, судорожно сжимавшие трубку, наконец расслабились.
— В деле сказано, что тело сестры идентифицировали именно вы.
— Это правда. Наша мама умерла за несколько лет до этого, а папа… в общем, не мог.
— Когда вы ее увидели, ничего необычного в ее прическе не заметили?
— Я не обращала внимания на ее волосы. Знаете, очень тяжело вот так видеть свою младшую сестренку. Я заставила себя посмотреть ей в лицо, увидела, что это она, изо всех сил стараясь не отвернуться. Но, как я уже говорила другому детективу, мне кажется, я бы заметила, если бы кто-то обрезал Элис волосы. Я полагаю, у вас должны были остаться фотографии. Разве нельзя проверить?
— Простите, но мне не с чем сравнить фотографии судмедэкспертов.
— Извините, что я так сердито с вами разговаривала. Просто не понимаю, как это может помочь. Когда все это случилось, я говорила детективам: Элис считала, что-то не так. Она говорила мне, что ее преследуют. Почему они не смогли найти того парня?
