Я ждал, поглядывая на часы. Лее потребовалось больше времени, чем я думал. Я надеялся, что она не попала в беду. И не раскаялась. И не…
С улицы донесся кашляющий звук двигателя в сорок лошадиных сил. «Фольксваген». Я уже хотел подойти к входной двери, когда она распахнулась, и в помещение вошли трое.
– Оставайтесь на месте! – прозвучала команда. – Это не займет много времени.
Мужчина быстро вразвалку шел между скамьями. За ним следовал Кнут, но мой взгляд остановился на Лее. Она была одета в белое. Это что, ее свадебное платье?
Маттис остановился возле алтаря, нацепил смешные маленькие очки и порылся в бумагах, которые вынул из кармана куртки. Кнут запрыгнул мне на спину.
– Комар прочь, мне невмочь! – сказал я и стал трястись, крутиться и вертеться.
– Неа, это рикиши Кнут-сан из Финнмарка кен! – завизжал Кнут и напрочь приклеился ко мне.
Лея подошла, встала рядом и просунула руку мне под локоть.
– Я подумала, что лучше сразу все уладить, – прошептала она. – Так практично.
– Практично, – повторил я.
– Перейдем прямо к делу, – сказал Маттис, кашлянул и поднес бумаги к лицу. – Перед лицом Господа Бога, создателя нашего, и в соответствии с занимаемой мною должностью в норвежском суде, прости, что я спрашиваю, но хочешь ли ты, Ульф Хансен, взять Лею Сара, стоящую рядом с тобой, в жены?
– Да, – громко и четко произнес я.
Лея сжала мою руку.
– Будешь ли ты любить и уважать ее и хранить ей верность… – он порылся в бумагах, – в горе и радости?
– Да.
– Теперь я спрашиваю тебя, Лея Сара, хочешь ли ты…
– Да!
Маттис посмотрел на нее поверх очков:
– Что?
– Да, я хочу взять Ульфа Хансена в мужья, и я обещаю любить и уважать его и хранить ему верность, пока смерть не разлучит нас. А это случится довольно скоро, если мы не поторопимся.
– Точно, точно, – сказал Маттис и полистал бумаги. – Так-так… здесь! Возьмите друг друга за руки. Ага, вижу, вы уже это сделали. Теперь… да! Перед лицом Господа – и моим тоже, то есть перед лицом представителя норвежского государства, – вы только что дали обещание любить друг друга… сильно. И дали друг другу руки. И я настоящим объявляю вас законными мужем и женой.
Лея повернулась ко мне.
– Отпусти его, Кнут.
Кнут отпустил меня, соскользнул вниз и плюхнулся на пол у меня за спиной. Лея быстро поцеловала меня и снова повернулась к Маттису:
– Спасибо. Ты подпишешь?
– Конечно, – ответил Маттис, стукнул кнопкой шариковой ручки по груди, написал свое имя на одной из бумаг и протянул ее Лее. – Это официальный документ, и им можно пользоваться, куда бы вы ни поехали.
– А его можно использовать для получения новых удостоверений личности? – спросил я.
– Здесь указана твоя дата рождения, здесь есть твоя подпись и моя, а твоя жена сможет удостоверить твою личность, так что да, этого должно быть достаточно, по крайней мере для того, чтобы получить временный паспорт в норвежском посольстве.
– Это все, что нам нужно.
– Куда вы поедете?
Мы молча посмотрели на него.
– Конечно, – хихикнул он, качая головой. – Счастливого пути.
И так получилось, что мы вышли из церкви в ночь мужем и женой. Я был женат. И если дед говорил правду, то первый раз – самый трудный. Теперь нам оставалось только прыгнуть в машину и уехать из Косунда, пока никто не проснулся и не увидел нас. Но мы остановились посреди лестницы и удивленно посмотрели наверх.
– Рис на голову, – сказал я. – Единственное, чего не хватало.
– Снег! – закричал Кнут.
Большие пушинки снега тихо падали с небес и ложились на черные волосы Леи. Она громко рассмеялась. А потом мы сбежали по ступенькам к машине и уселись в нее.
Лея включила зажигание, заработал двигатель, она отпустила сцепление, и вот мы в пути.
– Куда мы едем? – спросил Кнут с заднего сиденья.
– Это большая тайна, – сказал я. – Все, что я могу сказать: мы едем в столицу одной страны, для пересечения границы с которой нам не нужен паспорт.
– А что мы там будем делать?
– Мы там будем жить. Постараемся найти работу. Будем играть.
– А во что мы будем играть?
– Много во что. В тайные прятки, например. Кстати, я вспомнил анекдот. Как поместить пять слонов в «фольксваген»?
– Пять… – Он бормотал что-то про себя, а потом склонился вперед между сиденьями. – Скажи!
– Посадить двух спереди и трех сзади.
Секундная пауза. А потом он откинулся на спинку заднего сиденья и громко расхохотался.
– Ну?
– Ты делаешь успехи, Ульф. Но это был не анекдот.
– Да?
– Это была загадка.
Он уснул до того, как мы выехали из губернии Финнмарк.
Мы пересекли границу со Швецией днем. Монотонный пейзаж стал приобретать форму и цвет, появились горы, покрытые свежим снегом, похожим на манную крупу. Лея напевала недавно выученную песенку.
– Недалеко от Эстерсунда есть пансион, – сказал я, листая карту дорог, которую нашел в бардачке. – Довольно симпатичный, можем снять там пару комнат.
– Брачная ночь, – сказала Лея.
– А что с ней?
– Она ведь сегодня.
Я тихо засмеялся:
– Да, сегодня. Но слушай, у нас масса времени, нам не надо торопиться.
– Я не знаю, что надо тебе, дорогой супруг, – сказала она тихо, глянув в зеркало заднего вида и удостоверившись, что Кнут все еще спит. – Но ты ведь знаешь, что говорят о лестадианцах и брачной ночи.
– И что же?
Она не ответила. Она просто вела нашу машину, следуя дороге, с непостижимой улыбкой на красных губах. Потому что я думаю, она знала, что мне надо. Я думаю, она знала это, еще когда той ночью в хижине задала мне вопрос, на который я не ответил: что первым пришло мне в голову, когда она сказала, что я – огонь, а она – воздух. Потому что, как сказал бы Кнут, все знают ответ на эту загадку.
Для существования огня необходим воздух.
Черт, до чего же она красива!
Так как же нам завершить эту историю?
Я не знаю. Но в любом случае я прерываю свой рассказ на этом месте.
Потому что в этом месте все хорошо. Конечно, вполне может случиться, что потом не все будет так же хорошо. Но я этого пока не знаю. Я знаю только, что здесь и сейчас все отлично, что именно сейчас я нахожусь в том месте, в котором всегда хотел оказаться. В пути – и одновременно у цели.
Что я готов.
Готов еще раз снести поражение.
* * *
Описания Финнмарка (который даже для норвежцев является малознакомой территорией) частично опираются на мой личный опыт путешествий и проживания в этом районе в 1970-х – начале 1980-х годов, а частично почерпнуты из сообщений других людей о культуре саамов. Особо хочу поблагодарить Эйвинда Эггена, который любезно предоставил мне возможность использовать выдержки из его диссертации о лестадианстве.
Книга пророка Осии, 13: 4.
Мой дом – твой дом (исп.).
Старость вперед красоты (англ.).
Магнус-Броструп Ландстад (1802–1880) – норвежский священник и поэт.
Транстейнен (по-саамски Ceavccageađge) – обелиск неизвестного происхождения, долгое время был местом жертвоприношений у саамов.
Бейве Вуолаб – герой саамского эпоса.
Языки трески – деликатес норвежской кухни.
Фамилия Свартстейн в переводе с норвежского означает то же, что и фамилия Блэкстоун в переводе с английского, – «черный камень».
