— Приходил ли он сюда заниматься ремонтом?
— Нет, любезный. Ведь здесь нет оборудования. — Миссис Пенистен обвела взглядом студию и окно, словно хотела сказать, что ничего полезного для нормального человека ни в доме, ни в саду не найти. — Она всегда отгоняла к нему машины сама. Он жил где-то поблизости. Где-то совсем рядом. Я видела, как она уезжала к нему, но, когда она возвращалась, меня уже здесь не было. Вот он, — она ткнула локтем в хилые ребра Марголиса, — он все время дома. Да что толку: ничего вокруг не видит и не слышит.
Берден оставил их сидящими друг подле друга. Миссис Пенистен уговаривала Марголиса допить кофе. От сильного дождя дорожка стала скользкой, под ногами валялось множество лепестков с фруктовых деревьев. Гараж стоял распахнутым настежь, и Берден впервые увидел собственную машину Марголиса — машина была зеленая.
Он принялся прокручивать в мозгу сценарий преступления. Теперь, как ему казалось, он понимал, почему в деле фигурировали черная и зеленая машины и где до глубокой ночи находилась машина Аниты. От возбуждения он почти бежал по дорожке к калитке. Он распахнул ее, и тут же терновый куст окатил его таким количеством воды, словно кто-нибудь спрятал в его ветвях ведро специально для Вердена.
Так, наверно, должен чувствовать себя психиатр, думал Вексфорд. Норин Энсти лежала на кушетке в комнате для отдыха и смотрела в потолок, а Вексфорд сидел рядом и не мешал ей выговориться.
— У него всегда был нож, — говорила она. — Я увидела его в самый первый день, в первый раз, когда он вышел из гаража. Джеф работал в нижнем этаже. Я носила ему туда кофе, а через какое-то время начала носить его и Рею. Как-то он сам поднялся на второй этаж. — Она помолчала немного, покачивая головой из стороны в сторону. — Боже, он был прекрасен. Не просто красив — прекрасен, само совершенство. Таким бы надо быть людям, я такою никогда не была. Не слишком высокий, темноволосый, рот — будто алый цветок…
Вексфорду не хотелось ее прерывать, но пришлось. Нет, он не был настоящим психиатром.
— Сколько ему лет?
— На десять меньше, чем мне, — ответила она, и Вексфорд понял, что ей больно говорить это. — В тот день он поднялся наверх. Мы оказались с ним в квартире вдвоем, и у него был этот нож, небольшой нож с пружинкой. Он вынул его из кармана и положил на стол. Я никогда не видела ничего подобного и даже не знала, что это такое. Мы почти не разговаривали. Да и о чем нам было говорить? Что между нами общего? Он сидел, улыбался и делал довольно двусмысленные намеки. — Она хотела засмеяться, но вместо смеха у нее вырвался стон. — Я умирала от желания. — Отвернув лицо к стене, она продолжала: — За несколько месяцев до этого у меня появилась золотая зажигалка, и, помнится, я дала Рею прикурить от нее. Он сказал: «Нет, зажги сигарету у себя во рту». Посмотрел на зажигалку и спросил: «Это он подарил тебе? Он что, дарит тебе игрушки, потому как не может дать ничего другого?» Это было не так, но могло так выглядеть, я вела себя так. «У меня тоже есть игрушка», — сказал он, вынул нож и поднес к моему горлу. Выскочило лезвие. Я сидела не двигаясь — лезвие могло вонзиться в меня. Боже мой, я преподавала девочкам в школе французский. Мой мир был так спокоен, так приличен. Я должна была бы закричать, позвать на помощь, не правда ли? А вместо этого я готова была умереть от его руки… С радостью. После, когда он ушел, на шее у меня осталась кровь от маленькой царапины. Я знаю: он смотрел на кровь все то время, пока удовлетворял свое желание.
— Смит развелся с вами? — спросил Вексфорд, чтобы что-то сказать.
— Он все понял. Это не составило труда. Я никогда не умела скрывать своих чувств. Джеф был готов простить меня и начать все сначала. Не мог поверить, что я хочу выйти за мужчину десятью годами моложе, да еще — рабочего из гаража… А я сходила по нему с ума. Знала, что он садист и идиот. Он все время резал меня с тех пор, по-настоящему резал.
Она расстегнула платье. Над левой грудью, под ключицей, виднелся небольшой белый шрам. Впервые за все годы своей службы Вексфорд почувствовал дурноту, будто кто-то сзади сдавил ему пальцами шею.
— Вы все это время были несчастны?
— Счастливой с ним я никогда не была. — Она говорила чуть ли не извиняющимся тоном. — Ни одной минуты. Он ненавидел Джефа. Вы знаете, что он вытворял? Он взял себе его имя, любил притворяться Джефом.
Вексфорд кивнул — он предполагал нечто подобное.
— Когда звонил телефон, он снимал трубку и этаким безразличным голосом произносил: «Джеф Смит слушает». Затем поправлялся и говорил, что ошибся. Однажды он отнес в чистку кое-какие вещи, грязную рабочую одежду, а когда я пришла забрать их, не могли отыскать квитанцию. Оказалось, квитанция выписана на Смита. Когда ввязывался во что-нибудь грязное и недостойное, он всегда назывался Джефом Смитом. Однажды к нам пришла девушка — не старше семнадцати лет — и спросила, не здесь ли живет Джеф Смит. Он бросил ее, а она хотела заполучить его обратно, хотя и с нею он баловался ножом. Она показала мне шрам на шее. Я сказала ему, что он плохо кончит однажды — убьет одну из своих девиц или кто-то из них заявит в полицию.
— Да, он зашел чересчур далеко, — сказал Вексфорд.
— Ему нужно было видеть их кровь. — Она говорила совершенно спокойно.
Не в первый раз Вексфорд подумал о том, что человек ко многому привыкает и, привыкнув, уже не чувствует ни страха, ни жалости, ни возмущения.
— Я сжилась с мыслью, — продолжала миссис Энсти, — что однажды ему встретится девушка, которая не поддастся его чарам, а просто испугается и, может быть, даже обратит нож против него самого. Он ведь не очень сильный физически — небольшого роста, довольно хрупкого телосложения. Его сила в другом. Я стала выбрасывать ножи, но он всегда доставал новые. Потом он бросил меня.
— Примерно в это же время вы и потеряли зажигалку.
Норин Энсти приподнялась на локте, повернулась и спустила ноги на пол.
— Я думала об этом, — проговорила она. — Почти наверняка ее взял Рей. Он таскал наши с Джефом вещи, пока мы еще не развелись. Я не сумела бы доказать этого, но уверена, что так и было, — пропадали драгоценности, кое-что еще. — Она вздохнула, на секунду закрыла лицо руками и тут же опустила их. — Я думаю, Джеф тоже догадывался. Об очень многом мы знали оба, но никогда не обсуждали этого. О, как ужасно! — Она заплакала, сжав кулаки и вдавив их в колени. — Как ужасно! Я хочу найти его могилу, лечь на нее и крикнуть туда ему, что я раскаиваюсь!
Как же много раскаивающихся женщин, подумалось Вексфорду, — Норин Энсти, променявшая любовь на мерзостное ее подобие, Руби Бренч, предавшая старого мошенника. А Анита Марголис? Мертвые не испытывают сожалений. Она уже не могла сожалеть о том, что однажды затеяла опасную игру с мужчиной и ножом.
— Нет ли кого-нибудь, кто мог бы побыть с вами? — спросил Вексфорд. — Матери, сестры, соседки?
Норин Энсти как будто съежилась. Лишившись прежней живости, она превратилась в неприметную маленькую женщину, вступившую в пору увядания.
— Моя мама умерла, — сказала она, — а друзей из-за Рея я почти всех потеряла.
— Женщина-полисмен проводит вас и попробует найти кого-нибудь, кто смог бы составить вам компанию.
— А когда вы найдете его? — спросила она с тоскливой горечью.
— Мы будем поддерживать связь с вами, миссис Энсти. Почему вы считаете, что он вернулся в Кингсмаркхем?
Она пожала плечами и плотно закуталась в плащ. Движения несчастной женщины стали судорожными, она ссутулилась и, казалось, стала меньше ростом.
— Если я скажу, что в Кингсмаркхеме он из-за Джефа, вы сочтете меня сумасшедшей. Но сумасшедший — Рей. Он мог бы отправиться к Джефу, просто чтобы поиздеваться, сказать какую-нибудь гадость. Он не может оставить Джефа в покое. Он садист.
— Миссис Энсти, вы ведь приняли нас за его приятелей? Когда мы зашли и спросили миссис Смит, вы решили, что Энсти направил нас к вам?
Она вяло кивнула.
— Он наверняка знал, что мистер Смит умер. Вы думаете, он все равно продолжал называться его именем?
— Вполне возможно. Не с девушками. В этом не было бы никакого смысла. Но если он собирался ввязаться в какую-нибудь сомнительную историю — мог. Бесчестить имя Джефа — для него лучшее удовольствие. Кроме того, он уже привык к чужому имени.
— Не понимаю, почему он остался здесь.
— Мне кажется, ему нравятся здешние места или устраивает работа. Рай для него там, где есть беспечный наниматель, который хорошо платит и смотрит сквозь пальцы на шалости Рея, когда тот уводит у него клиентов, чтобы обслужить их подешевле, а деньги положить себе в карман. Кстати, таким именно способом он знакомится с девушками.
Вексфорд не хотел мучить ее сверх необходимого для дела, но он решил, что разговор о грязных делишках Энсти уже не причинит ей боли.
